Казалось бы, всего три вопроса, а какие сложности! Это в некотором смысле сравнимо с музыкой, всё разнообразие которой можно отобразить с помощью семи нот. Хотя, нет, сложности начинаются, когда получается, что не получается, то есть итоговый результат абсолютно не тот, о котором мечталось. Это время совершенно иных вопросов, которые, по-хорошему, следовало бы задавать себе до того, как начать действовать. Как говорится, опыт появляется в тот момент, когда в нём уже нет никакой необходимости.
Если подходить к вопросу о мотивах фактических действий со всей ответственностью, то тут ни в коем случае нельзя игнорировать ещё два простых по сути вопроса – «зачем?» и «почему?». Однако справедливости ради нужно отметить, что этими раздумьями человек непростительно пренебрегает. Безусловно, никто не действует абсолютно бездумно, и у каждого вменяемого и дееспособного человека есть ответы на данные вопросы, но дело в том, что ответы эти поверхностные, банальные и, в общем-то, очевидные. Я же хочу обратить внимание на сами причины мотивов и поступков, а также на результаты или последствия предпринимаемых шагов.
Поверхностность суждений о «зачем» и «почему» обусловлена тем, что человек воспринимает себя как отдельную уникальную личность и свои желания или нежелания как само собой разумеющееся. И этому есть своё объяснение – темп жизни, как мороз, заставляет шевелиться, а не подталкивает к размышлениям. Кроме того, излишние раздумья о последствиях тех или иных поступков могут лишить человека какой-либо мотивации или вообще ввергнуть его в состояние депрессии, которую в определённом смысле можно назвать аллергией на устремления.
«Купил как-то один мужик кусок мяса и задумал налепить пельменей, но вот только мясорубки у него не было. Почесал он репу и вспомнил, что мясорубка есть у его соседки сверху. Поднимаясь к ней по лестнице, он думал: «Если я попрошу у неё мясорубку, она, без сомнения, даст мне её. Затем, в плане благодарности, когда мясорубку надо будет возвращать, я её приглашу на пельмени. Она – женщина одинокая и, конечно же, согласится. Мне придётся покупать вино и цветы. Дальше, что весьма вероятно, дойдёт по постели, а там и до отношений недалеко».
Размышляя подобным образом, мужик всё время замедлял шаги по ступеням, но таки поднялся на нужный этаж и позвонил. Когда соседка открыла дверь, он ей заявил:
– Да пошла ты со своей мясорубкой!»
В этой связи хочется подчеркнуть, что отсутствие мотивации при лени и при депрессии даже рядом ставить нельзя, хотя бы по причине разницы эмоционального состояния человека в эти моменты. Лень – это отдых с возможностью восстановления сил. Депрессия же может изъять последние запасы потенциала, и этим она и опасна. Вдобавок лень непродолжительна и заканчивается внезапно и может быть даже запланированной, а настоящая депрессуха – всегда гостья нежелательная, утомительная и просто так не уходящая.
Возвращаясь к восприятию человеком своих желаний как нечто само собой разумеющемуся, следует уточнить, что этому есть ещё одно обоснование. Замечали ли вы, как человек ориентируется в оценках собственной мотивации? Замечу, что вопрос не касается естественных или непреложных потребностей, которые должны быть удовлетворены хотя бы в самой минимальной степени, ибо жажда, голод, холод, боль и длительное отсутствие сна способны начисто поглотить всё внимание и весь потенциал человека. Потребности тела – штука не менее упрямая, чем факт, а может быть и более, так как факт можно проинтерпретировать или проигнорировать.
Если сократить всю чисто риторическую болтовню о частностях, как сокращают математические уравнения, то в сухом остатке будет элементарная формула – «нравится – не нравится» или «приемлемо – неприемлемо». Всё вроде просто, но вот тут нас поджидает сюрприз. В одном случае человек может членораздельно и обстоятельно обосновать собственную мотивационную оценку, а в другом случае он в том или ином решении будет опираться на чувства, природа которых ему, по большому счёту, неизвестна. Чувства просто возникают или не возникают по собственной механике, функционирующей вне поля понимания человека. То есть личность в своём сознании, считающемся ею единым и неделимым, объединяет рассудочный аспект, обоснованный логикой житейского опыта, и аспект чувственный, зачастую никакой логике с обычной позиции миропонимания не поддающийся. При этом, что важно и весьма показательно, оценка, основанная на достаточной мере понимания чего-либо, будет выноситься применительно к чему-то хорошо известному, что называется, по определению. Оценка же на чувстве выносится по отношению к чему-то не столь хорошо знакомому, в противном случае она бы попала в предыдущий алгоритм. Вопрос – каково соотношение этих алгоритмов оценочности, если жизнь изобилует изменчивыми деталями и нюансами, способными в серьёзной степени поменять характер того или иного процесса, относительно которого человеку и требуется вынести своё суждение?
О чувствах, как и о вкусах (одно из их проявлений), не принято спорить, но вовсе не потому, что в этом диспуте невозможно доказать свою правоту, а вследствие того, что сказать о возникшем чувстве нечего, кроме самой его констатации и степени. Помимо этого, говорят, что чувству (сердцу) не прикажешь, и этими словами однозначно признаётся, что аспект якобы единого сознания, ведающий чувствами, неподвластен такому важному и уважаемому фактору, как воля. Из этого рождается очередной обескураживающий вопрос – так кто всё же рулит сознанием человека: его собственный рассудок или такая тонкая субстанция, как чувства?
С одной стороны, при неотложной необходимости или на дисциплине человек может переступить через свои «хотелки», продиктованные чувствами. Подобные ситуации попадают во внимание, и, как следствие, в опыт именно благодаря волевому вмешательству личности, осознающей вероятные последствия. К слову сказать, подобный отказ может быть продиктован не волей, а, наоборот, слабохарактерностью и низким уровнем самооценки. Кроме того, не стоит забывать и о том, что многие желания являются искусственно привнесёнными. С другой стороны, смею вас уверить, случаев приоритета чувств значительно больше, ибо проблема состоит в том, что человек просто не замечает их диктата или не может ему противостоять.
В конечном итоге с учётом всех «за» и «против» и отбросив привычную точку зрения, можно констатировать следующее. Во-первых, сознание человека всё-таки функционирует как единый механизм, потому что фактическое действие является, так сказать, общим знаменателем упомянутых выше аспектов сознания. Во-вторых, рассудочная деятельность, в том числе и фактор воли, вторична по отношению к чувствам, так как она проявляется в виде реакции на возникающие ощущения, а не наоборот. Из этого следует вывод, что восприятие чувств как нечто само собой разумеющегося можно смело приравнять к восприятию изначальных условий деятельности, повлиять на которые никакой возможности нет.
Получается некий парадокс – единый и неделимый объект, представляющий собой хорошо притёртый и согласованный механизм, участвуя в каком-то внешнем процессе, должен направлять своё внимание и восприятие исключительно вовне, так как по факту отлаженности внутренней механики, последняя никакого внимания тянуть на себя не должна. В случае с человеческим самосознанием такой картины не наблюдается, потому как оно воспринимает и внешние, и внутренние приходящие импульсы.
Для того чтобы внятно и логично объяснить суть означенного парадокса, без упоминания подсознания не обойтись, так как чувственный аспект, кроме как в подсознание, и поместить попросту некуда. Мы уже касались этой темы и теперь снова к ней возвращаемся, ибо «вы хочите объяснений? Их есть у меня!»
Тут следует начать «от печки», то есть от самой механики, объясняющей природу примата подсознания. Описывая взаимоотношения внешнего Я (сугубо в человеческом понимании, «сливки») с Я внутренним (глубинное подсознание, «молоко») можно абсолютно справедливо сослаться на структуру знаний как таковых, представленную в одноимённом параграфе первой части книги. Человек, взаимодействуя с внешними факторами, собирает информацию, потом с помощью анализа формирует блок знаний по тому или иному поводу и совершает соответствующие действия. Вследствие этих телодвижений окружающие обстоятельства или условия претерпевают определённые изменения, что, по сути, и являлось мотивом или целью фактических действий индивидуума. Затем человек снова собирает информацию, анализирует её, приходя таким образом к каким-либо для себя выводам, которые, говоря иначе, можно назвать опытом.
