О: Надежда на Бога.

17. В: Верите ли вы в дружбу?

О: Нет. Но я её буду ждать до конца дней. Я также буду всегда жаждать любви. Я человек не злой, способный глубоко и верно любить.

18. В: Какое время суток для вас наиболее приятно?

О: Я – сова, ночь.

19. В: Какой из исторических персонажей наиболее симпатичен вам?

О: Если поэт, то Пушкин, если полководец – Суворов, а если художник – Рублёв.

20. В: А среди литературных или сценических героев?

О: Гринёв, Печорин, старосветские помещики.

21. В: В какой местности вы предпочли бы жить?

О: В Москве или на Кубани (в станице).

22. В: Ваш любимый писатель?

О: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, я их одинаково люблю.

23. В: Ваш любимый художник?

О: Леонардо да Винчи, Веласкес, Гойя, Ван Гог.

24. В: Ваш любимый композитор?

О: Моцарт, Бетховен, Вивальди, Рахманинов.

25. В: Какой девиз вы бы себе взяли, возникни в этом необходимость?

О: Надо сделать себя! (Сделать в Боге, в природе.)

26. В: Что, по-вашему, является шедевром природы?

О: Если конечная цель, то это мозг человека, если качества – справедливость.

27. В: О каком месте вы храните наиболее приятные воспоминания?

О: О полях на Кубани, близ двух курганов.

28. В: Какое ваше любимое блюдо?

О: Жареная картошка с растительным кубанским маслом. Смотрите, мы в единственном пункте сходимся с Сезанном!

29. В: На чём вы предпочитаете спать, на жёстком или на мягком?

О: Люблю жёсткое, люблю спать на полу (в жаркие дни) без простыней и покрывала.

30. В: К какому из иностранных народов вы относитесь с наибольшей симпатией?

О: К испанцам. Испания как страна меня притягивает больше всего.

31. В: Как вы относитесь к своему характеру?

О: Плохо. Это характер скорей «фомушки-сыча» и затворника, а не великого человека и философа.

32. В: Вы счастливый человек?

О: Счастливым или сильно несчастным человеком я себя назвать не могу. В этом смысле я что-то среднее между самым плохим и самым хорошим.

33. В: Вы бы могли выпрыгнуть с 5-го этажа, чтобы доказать что-нибудь Москве или московской элите?

О: Нет, ломать мне ноги незачем. И потом, глупо доказывать что-то, например слепому, если он этого не видит, или глухому, если он не слышит.

34. В: Вы верите, что ваше эссе «Прежде и потом» написано в здравом уме?

О: Верю. Это самая главная правда, на которую меня сподобил Бог.

35. В: Вы справедливый человек?

О: Да, я думаю, что это так. Но у каждого человека правда своя, и я не берусь это утверждать.

36. В: Самая большая утрата в вашей жизни?

О: Утрата цвета в живописи.

37. В: Вы пробовали покончить с собой?

О: Нет, это глупо.

38. В: Если бы можно начать свою жизнь заново, что бы вы изменили в ней?

О: Всё: я несовершенный человек, грешный, я многое упустил в этом смысле, формула П. Иванова: «Надо сделать себя!» – это теперь и моя формула (сделать в Боге, природе).

39. В: Вы верующий человек?

О: Да, я верующий.

40. В: Для вас Бог – это абстрактное понятие или очень близкое, даже родное?

О: Во-первых, Бог знает и видит меня, и этого мне достаточно.

41. В: Вы бы хотели, как и Сезанн, перебраться снова на юг, на Кубань? Это ассоциируется у вас с Провансом?

О: Кубань – это не Прованс, хотя мне приятно об этом думать. А я далеко не Сезанн, особенно теперь, когда мой цвет в мозгу и на палитре загублен…

42. В: ?

О: ?

43. В: Ваш любимый транспорт?

О: Велосипед.

В: Ваша любимая обувь?

О: Сандалии на босу ногу, как в детстве.

44. В: Вам печально, что некоторых родственников уже нет?

О: Да, мне грустно. С моим братом Петром мы не успели сказать что-то важное. А с моим пьющим отцом я бы с удовольствием выпил, даже теперь, когда я вовсе не пью…

45. В: Вы жалеете, что у вас нет детей?

О: Нет, не жалею. Хотя … когда в д. Кутузово я встретил Наташу Богомолову, я немного пожалел, что это не моя дочь такая одухотворённая и талантливая…

46. В: Москва – это жестокий город по отношению к вам?

О: Да, жестокий. Но я разлюбить Москву не могу.

47. В: Вы очень русский человек или немного француз или испанец?

О: Я слишком русский (слишком широкий, грешный, искренний, дерзкий, задиристый, гордый, глупый, смешной, доверчивый, умный). От одного смешения такого множества черт иной француз просто лопнул бы, как шарик…(шутка!).

48. В: Вы уверенный и удачливый человек или вас постигла всё-таки неудача?

О: Неудача? Вы что, полагаете, что я неудачник? В таком случае я А. Шилова как творческую единицу сочту скорей неудачником, чем себя!

49. В: Вы что, полагаете, что галерея А. Шилова на Знаменке – это неудача!?

О: Это вселенская неудача! И она касается прежде всего нашей огромной страны и культуры.

50. В: ? (Удивление.)

51. О: ? (Непонимание.)

52. В: Хорошо. Как и в опросе П. Сезанна, я хочу напоследок вам задать один и тот же вопрос. Напишите одну из ваших мыслей или произнесите цитату, которую вы цените.

О: Мне Бог дал очень одинокий, сомнительный путь. И этот путь был усеян скорее шипами, а не розами.

В ГМИИ им. А. С. Пушкина имеется замечательная коллекция картин П. Гогена. Я все его картины из этого собрания знаю наперечёт. Но я ни разу ещё (ни разу за 30 лет!) не видел его знаменитый автопортрет в Бретани, который он назвал на манер Г. Курбе «Здравствуйте, господин Гоген». Да, это похоже на реплику с картины знаменитого реалиста. Но какая это совсем-совсем другая живопись, смею сказать, что это самая мистическая вещь раннего Гогена и, наверное, самая странная. Она гораздо загадочней многих его таитянских картин – эта картина так близка к чистой поэзии, что в моём восприятии этот странный пейзаж: высокие деревья и кусты, ветви которых распространяются вширь и вглубь как щупальца, или воспалённые нервы во время поэтического экстаза поэта! «Человек, идущий издалека», – говорил о Гогене Винсент Ван Гог. Таков Гоген и на своём автопортрете, он – путник.

Поль Гоген по своему дарованию – это действительно великий поэт, в этом вся его суть, вся его яркость, тайна и неповторимость его судьбы.

Гоген своей жизнью и своей личностью и грозным преображением своей жизни и судьбы, ещё раз нам показал, как велика жизнь духа поэта и как велика по своим древним изначальным корням и смыслам поэзия!

Смею говорить, что судьба П. Гогена, с его взлётами и падениями, с его страстью к учительству и преданностью Искре Божией в себе, мне иногда напоминает какой-то кусок из библейского апокрифа, а личность Гогена – даже какого-то пророка современной живописи…