Вот так гости на королевском балу!

Сначала все придворные замолкли от изумления, но вскоре они начали перешептываться и громко смеяться. Однако они тут же опять замолчали, когда увидели, как принц вышел вперед, взял босую девушку за руку и подвел ее к своим родителям, которые сидели на троне.

— Отец, — молвил принц, — это Джоан! Если она согласится, я выбираю ее себе в жены. Что ты на это скажешь?

Король внимательно посмотрел на Джоан и сказал:

— Что ж, мой сын, твой выбор неплох. Если девушка так же добра и умна, как хороша, она будет достойной принцессой!

— Молодая леди очень красива, это верно, — сказала королева, — но что это за платье?

— А почему молодая леди молчит? — спросил король. — Что она думает?

— Ну, если вы все согласны, — сказала Джоан, — я тоже. Я согласна быть невестой принца!

И тут среди полной тишины раздались вдруг нежные звуки пастушьей свирели. Никто в своей жизни не слышал такой удивительной и прекрасной музыки. Хромой гусопас наигрывал какие-то странные и дивные мелодии, и — о чудо! — обтрепанное платье Джоан превратилось у всех на глазах в роскошные белые одежды, усыпанные сверкающими бриллиантами, а девять гусей — в маленьких пажей, одетых во все голубое. Они подняли шлейф Джоан и так следовали за ней, пока принц вел свою невесту в другой конец зала, чтобы начинать танец. И звуки пастушьей свирели потонули в веселой музыке, которая грянула с галереи.

Принц и Джоан, радостные и счастливые, начали танцевать.

И еще одно сердце радостно забилось под эту веселую музыку — то было сердце старого лорда. Он впервые увидел свою внучку Джоан. В богатых белых одеждах она была так похожа на свою покойную мать, что старый лорд не мог отвести от нее глаз. Он больше не думал о ней со злобой и ненавистью, а чувствовал, как любовь проникает в его сердце, и радовался этому.

После танцев Джоан хотела найти своего верного друга-гусопаса, но он куда-то исчез. Она разослала слуг во все концы страны, но никто о нем больше так и не слышал. Правда, деревенские жители рассказывали, что, когда им случается возвращаться домой очень поздно, они иногда слышат, в поле и в лесу, нежные звуки свирели. Но другие уверяли, что это феи заигрывают с запоздалым путником или им просто мерещится.

Вспоминала Джоан после своей свадьбы хромого гусопаса или нет — этого мы сказать не можем, но вот про старую няню она не забыла и в первый же день после свадьбы взяла ее к себе. Так до конца своих дней старушка и прожила в королевском замке.

Жила-была женщина с маленьким сыном. Хижина их стояла на косогоре — место дикое, пустынное; выше только — скалы и камни, ниже — болото. И ни души живой поблизости. Неудивительно, что вокруг водилось немало и гномов, и эльфов, и фей. Как только стемнеет, выбирались они из своих убежищ.

Живя здесь, вдова многое повидала и, всякого наслушалась по ночам: как танцуют под самым окном бродячие огоньки и как переговариваются в дубовой роще гномы-лешие. Будь она не такая бедная, так давно бы уже перебралась ближе к людям — в деревню. Но там за жилье надо платить, а за эту халупу никто с нее не брал ни гроша.

Страшновато бывало женщине ночью с такими соседями. Поэтому она никогда не засиживалась допоздна.

Как только стемнеет — сразу же ложилась спать, не дожидаясь, пока дотлеют угли в камине. Укроется с головой — и уже не думает о том, что там на улице происходит.

А вот сынок ее шестилетний очень любил ложиться спать не вовремя. Если силой не уложить, просидит хоть до полуночи: играет себе у камина, а матери будто не слышит.

Однажды, поздним зимним вечером, она долго уговаривала его идти спать — да всё бес толку. А на улице гулял ветер: то дверью хлопнет, то в стекла застучит. Женщина знала, что для гномов, эльфов и фей такая ненастная ночь — лучшее время. Они непременно соберутся погулять, а уж как разгуляются, так могут и пакость учинить.

Она и просила сына:

— Ложись, сынок, уже спать, одному тебе будет страшно.

И сердилась:

— Ложись, не то дам ремня!

А он не слушает, будто не ему говорят.

Она опять:

— Будешь сидеть, — заберут тебя феи!

А малец в ответ:

— Вот и хорошо, если заберут! Хоть поиграю с ними!

Ну, мать и бросила его уговаривать, как ей не было обидно. Уставшая, легла спать и вскоре уснула. А малец остался сидеть на скамеечке у огня.

Но недолго он просидел один. В каминной трубе вдруг что-то зашуршало, и перед парнем появилась маленькая девочка: высотой менее пяди, косы белокурые, словно бы серебряные, глаза зеленые, а щечки румяные, как вишенки. Удивился мальчик.

— Как тебя зовут? — спрашивает.

— Меня зовут Я. А тебя?

— И меня Я, — схитрил малец.

Начали они вдвоем играть. Девчонка набрала в ручки пепла и — чудо из чудес! — наклеила из него игрушек: маленьких коров и собак, домики и рядом с ними деревья, мужчин и женщин.

Потом дунула на игрушки — и те ожили. Коровы замахали головами и замычали, собаки забегали и залаяли, на деревьях зашуршали зеленые листья, а мужчины и женщины заходили и заговорили.

Малец аж рот разинул, увидев такое чудо.

Между тем огонь в камине понемногу угасал. В доме потемнело. Парень взял щепку и пошевелил золу. С камина выпал горячий уголек и упал на ногу девчонке. Она так пронзительно завизжала, словно все ветра, какие есть на свете, подули в одну узкую щель. Парень бросил щепку и закрыл руками уши.

В трубе раздался шорох. Но на этот раз малыш не ждал, пока кто-то появится. Он стремглав бросился к кровати, лег, укрылся с головой и дух затаил.

— А кто это так кричит? — послышался из камина голос.

— Да Я — отозвалось, всхлипывая, девочка, — Мне приспичило углем ногу.

— Кто прижег? — спросил сердитый голос.

Испуганный до полусмерти мальчик выглянул из-под одеяла и увидел: из камина выглядывают белыа-пребелые лица!

— Да Я, — сказал девчонка.

— Чего же ты тогда визжишь? — прикрикнула мать-фея.

Протянула руку, схватила дочь за ухо и потащила в трубу.

А мальчик еще долго лежал и слушал: не вернется ли фея и не накажет ли его за то, что он прижег углем ногу ее дочери.

Настал новый день. Стал малыш послушным и покорным. Как шелковый!

Наступил вечер. Мать ему:

— Пора спать.

Так он сразу и лег. Мать про себя: «Таки дошли до него мои слова». А малец лежит и говорит сам себе:

— Чур им, тем нечистям. Больше не буду с ними играть.

С тех пор опасался фей и эльфов и всегда слушался матери.

Жила-была на свете вдова, возделывала клочок земли, да и тот не свой, а чужой, и растила двух сыновей. И вот настало время отправить сыновей искать по свету счастья.

Как-то раз мать велела старшему сыну взять кувшин и принести воды из источника: она хотела замесить тесто, чтобы испечь сыну на дорогу пирог. Пирог мог получиться большой или маленький — смотря по тому, сколько воды принес бы сын. А кроме этого пирога, ей нечего было дать ему с собой.