– Ты еще кто такой? – спросила я спокойным тоном. Почему-то сейчас повышать голос и грубить не хотелось, хоть и несло от бродяги за версту. Я знала себя и понимала, что уже давно бы сделала ему замечание и велела отвалить и хорошенько помыться, а потом уже подходить к людям. Но нет, не в этот раз.

– Эдвард. Меня зовут Эдвард. Ты хотела сказать, что ненавидишь? Почему молчишь?

Он что, больной? Что общего между этим бродягой и Эдвардом Ривманом.

– Я не возьму в толк, о чем ты. Ты не тот Эдвард, который мне нужен.

Бродяга натянуто улыбнулся и вздохнул.

– Какая жалость. Значит, он тебе все-таки нужен? Тогда почему ты говоришь, что ненавидишь?

Что бы вы делали в такой ситуации? Если честно, мне захотелось бежать оттуда что есть мочи и поскорее очутиться в своей комнате. И плевать, что меня ждала дома мать-психопатка. Уж лучше она, чем странный парень, который непонятно каким образом оказался в Шотле.

– Слушай, я, наверное, пойду, – негромко сказала я и вопросительно посмотрела на него, будто спрашивая разрешения. После нескольких секунд непрерывного взгляда я встала с лавочки и осторожно шагнула вперед, чтобы обойти его, но нищий преградил мне дорогу.

– А вот мне нужны деньги, – выпалил он.

Черт! Да, тебе необходимо много денег. Ты себя в зеркале видел? Тебя надо закинуть в стиральную машину и стирать несколько часов подряд. И я уверена: даже после этой процедуры ты до конца не отмоешься.

– А мне пора домой, – уже более грубо сказала я: бродяга уже сильно напрягал своим видом и запахом.

– Ты не поняла? Дай мне денег – и я уйду. – Он вскинул подбородок и впился в меня взглядом.

В данный момент я выгляжу ничуть не лучше него. Стою возле реки в пижаме, босиком. Он и правда думает, что у меня сейчас имеются деньги? Из какого бока я должна их достать?

– Откуда ты взялся? Кто тебя пропустил на территорию Шотла?

– А ты как думаешь? – до жути мерзким голосом проскрипел он.

Я могу предположить, откуда вылезла говорящая крыса. Раньше я никогда не видела таких, как он, но наслышана о них. Однако не думала, что встречу когда-либо.

– Ты из Алегрии, – уверенно выпалила я.

– Это вопрос?

Какие вопросы? Даже самый тупой догадается, что отброс вывалился именно оттуда.

– Нет. Утверждение. У тебя все признаки налицо. В Рибовски нет таких людей.

– Какие это признаки?

Хватит. Он меня начинает конкретно раздражать. И знакомые, и родные знают, что меня лучше не выводить из себя тупыми вопросами, иначе я перехожу в наступление. Когда-нибудь это меня погубит. Весь страх как рукой сняло.

– Серьезно? Ты еще спрашиваешь о признаках! – Я нервно расхохоталась, но ему, кажется, было совсем не смешно. – От тебя воняет так, что запахом можно людей пытать. Складывается ощущение, что каждый день ты делаешь заплыв в канаве, которая наполнена самыми вонючими отходами. Да тебе никакие деньги не помогут отмыться от этой мерзости. У тебя еще и болячек, наверное, куча разных – медицинский справочник! Я сейчас стою и думаю, как бы не заразиться какой-нибудь гадостью. Тебя надо изолировать от людей, ты че выполз из своего гнилого лежбища? Возвращайся к таким же и воняй на здоровье! Нечего здесь воздух портить…

Он резко двинулся ко мне, и я сразу заткнулась и испуганно попятилась. Черт, я же говорила, меня лучше не бесить. Кажется, не стоило перед ним распинаться. Переборщила не на шутку.

А подонок все-таки приблизился и схватил меня за волосы, прижав к себе. В этот момент я чуть не проблевалась. Он был совсем близко и буравил меня своими мерзкими глазами.

– Жалкая малолетка! Легко говорить, когда ты купаешься в деньгах с рождения. Да? Сейчас мы пойдем к тебе домой, и ты скажешь охране, что я твой друг.

Я истерически рассмеялась.

– У меня нет таких друзей, не обессудь.

Он еще сильнее сжал мои волосы, и я вскрикнула от сильной боли.

– Ты скажешь, что я твой друг. Мы пройдем в дом, ты отдашь все деньги, которые есть, и я уйду. Слишком долго я гнил в гребаной Алегрии, теперь я заберу свое.

– Твое – это подгнившие крысы! Я ничего тебе не отдам.

Он загоготал. Кто бы только знал, как мне стало жутко от этого звука. Смех прервался, когда я услышала странное жужжание. Парень издал сдавленный возглас, дернулся, и я почувствовала, как его хватка ослабла. Глаза бродяги закатились, и он рухнул на землю.

Напротив меня стояла девушка с длинными пепельными волосами. Она держала шокер и испуганно смотрела, ожидая от меня хоть какой-то реакции. А я просто в упор таращилась на нее и ждала того же.

Она перевела взгляд на бродягу, который теперь лежал без сознания.

– А ты кто такая? – спросила я, нарушив тишину.

Девушка подняла на меня глаза.

– Сара. Меня зовут Сара Пиоро, – дрожащим голосом ответила она и замолчала.

Между нами снова повисла напряженная пауза.

Выглядела девушка очень хорошо, поэтому у меня даже мысли не возникло, что она перебежчик.

– Мы учимся в одном лицее, – наконец добавила она. – Кто это? Что здесь произошло?

Я выдохнула. Как приятно видеть человека из своего круга.

– Перебежчик из Алегрии. Не знаю, как он тут оказался. Всегда думала, что у нас надежная охрана…

Сара усмехнулась и показала мне шокер.

– Надежная охрана? Ага. По-твоему, я просто так беру с собой эту штуку? На меня однажды напал такой же тип, с тех пор всегда наготове либо газовый баллончик, либо шокер. Уверена, твоя семья платит крупную сумму за охрану каждый месяц, и охране выпадает неплохой куш. Вот ребята и расслабились. Деньги получают, а сами ничего не делают. Что есть охрана, что нет.

Если честно, я была удивлена ее словами. Я ведь не сомневалась, что нам нечего бояться.

– То есть охрана ничего не делает для нашей защиты?

Сара улыбнулась и покачала головой.

– Мой троюродный брат работает в охранной службе Шотла. Поверь, я знаю, о чем говорю. Сказать, что нас в основном защищает? Страх жителей Алегрии. Суровая охрана – просто миф. Нищеброды уверены, что если они попытаются пересечь границу, то их сразу убьют. Ничего подобного. Им толком ничего и не будет, если они не начнут открыто дебоширить. Иногда в Алегрии появляются смельчаки вроде него. – Сара махнула рукой на бродягу. – Вот именно они сюда и пробираются. Поэтому, дорогая, мой тебе совет, бери на прогулки какие-нибудь средства для защиты, особенно если любишь, как и я, прохлаждаться ночью. Они не дураки, днем расхаживать тут не будут. Только ночью.

Просто шок.

– А с ним что делать? – Я посмотрела на парня и пнула его.

– Не переживай, сейчас позвоню брату, он сегодня дежурит. Ребята приедут и вывезут его в Алегрию.

Будет знать, козел! Проснется в родной помойке. Так ему и надо. Хотя, если подумать, ему никто не сможет помешать снова сюда пробраться. Почему-то эти размышления загнали меня в тупик. Мне вдруг стало не по себе от мысли, что он вернется и решит отомстить мне. И зачем только Сара это рассказала, я теперь буду думать и переживать. Значит, любой житель Алегрии может проникнуть сюда! Вот кошмар. Я же говорила, что этих тварей нужно массово сжечь: пусть не портят жизнь нормальным людям вроде меня.

Мы ждали охрану минут десять. Каждая углубилась в размышления. Брат Сары и другие парни погрузили бродягу в машину и уехали.

– Ох, черт, я же не поблагодарила тебя! – осенило меня. – Спасибо большое. Если бы не ты, не знаю, как бы я справилась…

– Брось, любой человек на моем месте поступил бы так же.

– Ну нет! Если бы тебя на улице мурыжил доходяга, я бы, наверное, прошла мимо! – сморозила я и глупо рассмеялась, но каменное лицо Сары дало понять, что я опять переборщила. – Извини, – добавила я. – Меня зовут Филисса.

Она улыбнулась и протянула мне руку.

– Филисса Бенуа, да. Я уже наслышана.

– Откуда?

– Слухи в лицее распространяются очень быстро. Новеньких всегда обсуждают, а если они еще и такие симпатичные, как ты, то пиши пропало.