Когда подругам было оглашено, что книга сегодня запускается в публикацию, в дом набежала вся шумная компания. И Ирка, и Наташка, ещё одна Наташка, Маня, ну и, конечно, Ленуся.

– Девчонки, не надо было. Мне и так страшно, вдруг провал. Так бы хоть в одиночестве свой позор пережила, а к публичному поражению я что-то совершенно не готова.

– Не правильная установка. – категорично заявила одна из Наташ, – Не дрейфь. Вот я, например, вообще нисколько не сомневаюсь в твоём успехе.

– Да! Мы просто обязаны были присутствовать при этом историческом моменте. – подхватила вторая, – День триумфа дорогой подруги.

– Божечки, тётки, вы вообще о чём? Какой триумф? Слова-то какие нашли. Я – маленький, зелёненький новичок. Так быстро триумфов не бывает. – бормотала я, надеясь хоть немного умерить этот неудержимый поток энтузиазма, но меня никто не слушал.

А, нет, слушал.

– Но момент-то исторический?! – резонно заметила Лена, выставляя на стол большущую коробку из своей любимой кондитерки (при этом в пакете в другой руке что-то многозначительно дзынькнуло).

Исторический – факт. Не поспоришь.

Торжественно распечатали торт, и под дружный обратный отсчёт я нажала заветную кнопку.

Как же отчаянно я тогда трусила. Как волнительно было обновлять страницу и видеть, что люди забирают книгу в библиотеку, а число подписавшихся на автора читателей растёт. Автора? Это я? Неужели и вправду моя писанина кому-то показалась интересной? Каждому-каждому этому неизвестному человеку я сейчас всей душой посылала "спасибо".

– Ну! И чего ревём? – Лена обняла меня за плечи и блестящими глазами посмотрела в мои, – Светик… Пардоньте, Александра Шерл, ответственно заявляю вам, что это – успех. Слушай, а почему именно Шерл?

– Мой талисман. – я достала из-под блузки кулон с непроглядно-чёрным камнем, – От бабушки достался.

С того памятного дня прошло уже пять лет. Переводы постепенно отошли на второй план, а затем и вовсе сошли на нет. Много было историй создано, горы информации перелопачены, и теперь я с полной уверенностью могла называть себя человеком, который ничерта не умеет, но зато в теории – знает всё. Ну или почти всё. Ибо читано-писано.

Теперь вот, в кои-то веки, еду на заслуженный отдых.

Честно говоря, в эту поездку я совершенно не собиралась, попала негаданно и по блату.

Неделю назад мы с Катериной (для всех остальных – Катериной Ивановной Гольц) в "Монархе" отмечали удачное завершение новой книги. Дело в том, что прототипом главной героини моего последнего опуса как раз и была эта яркая, пышущая жизненной энергией брюнетка.

В роман она угодила, что называется, на спор. Вообще-то, я не очень люблю говорить о своей писательской деятельности, но тут, как говорится, нашла коса на камень. На Ленкиных именинах в ресторане за общим столом обнаружился один товарищ, весьма скептически настроенный на дамское творчество. Кого уж чёрт дёрнул за язык проболтаться о моей профессии – не знаю, но мужика зацепило и понесло.

– И что, это работа? – оттопырив нижнюю губу, захмелевший гость водил перед собой фужером с коньяком, – Это разве литература?

Все споры насчёт объективной полезности моего труда давно уже, вроде, перестали волновать нервы. Доказывать, что людям иногда необходимо греть душу добрыми сказками даже во взрослом возрасте – совершенно не собиралась. Несколько раз пыталась соскользнуть с темы, но настырный собеседник вцепился в меня, как чесоточный клещ. В общем, вопреки годами сознательно выработанной сдержанности, я начинала конкретно закипать.

– Пональёте розовых соплей, и разма-а-зываете. – доводя до белого каления не только меня, но и невольных свидетелей, распалялся тот, – А ещё салфеточки вяжете и миллионы лопатой гребёте. А ты попробуй из ничего сделать всё! А? Да вот хотя бы без этих ваших бабских рукоделий.

Заткнуть оратора не удавалось никакими дипломатическими способами, а портить праздник подруге докучливым спором, грозившим перерасти в склоку – совершенно не хотелось.

– Какие будут ваши предложения? – неожиданно даже для себя, заявила я, развернувшись к нему всем корпусом и вызывающе вздёрнув подбородок.

– М-м-м… А-а-а… – подобная реакция, наконец, поставила скандалиста в тупик и заставила сменить риторику, – И что, прям напишете?

– Спор. Задавайте исходные условия.

– А какова, так сказать, цена вопроса? – прищурился тот.

– Ящик коньяка. – указала глазами на его фужер, хотя зачем он мне – непонятно, крепкий алкоголь не входит в список моих вкусовых предпочтений.

– Тогда-а-а… Сейчас. – мужик задумался, подбирая самые бесполезные, с его точки зрения, навыки, – Пусть она будет певичкой. В средневековье. И ещё монашкой. – для верности усложнил условия задачи он.

– Годится. – я решительно выставила кисть для пожатия, должного поставить уже точку в утомительных дебатах.

– А-а-а, не-ет! – "литературный критик" всея Руси отдёрнул руку, почти было дотянувшуюся до моей, – Погодите, ещё героиня! Вот пусть будет… да хоть она. – Его палец указал на первую попавшуюся фигуру, которая принадлежала как раз Катерине.

Та едва не поперхнулась пузыриками. Собственно, на том и подружились. Прототипом героини, на моё счастье, оказалась активная и интересная дама – директор одного из филиалов сети магазинов весьма известного бренда.

Пари я выиграла, по этому поводу и засиделись в тот раз за столиком в уютном углу ресторана. Как ни старался загнать меня в тупик визави, работать над книгой оказалось просто невозможно, как интересно. И вот теперь я вздыхала, что жаль было заканчивать историю, что нет достойных идей для нового, не хватает ярких эмоций и образов.

– Слушай, тебе, дорогая моя, нужно выдохнуть, проститься с романом и получить новые впечатления. – убедительно заявила Катя.

– Возможно, ты и права.

– Постой, наши тут замутили конкурс на поездку в Горный, давай я тебя туда пропихну?

– Так я же никакого отношения к этому вашему розыгрышу не имею.

– Ай, ерунда. – небрежно махнула рукой подруга, – Должна же я тебя как-то отблагодарить за главную роль в книге.

– Кать, да подь ты вся. Я, вроде, не бедствую, могу и сама оплатить, если что.

– Бог мой. Ты как вчера на свет народилась. Как будто я из своего кармана буду финансировать этот тур. Или ты – единственная, кто попадёт в него подобным образом. Не смешите мои набойки! Соглашайся. И потом, сама ты ещё сто лет никуда не соберёшься. А тут – нормальные живые люди, общение, эмоции. Впечатляйся – не хочу.

– А чего бы и нет? – сдалась я.

Так и попала Светлана Павловна Косицкая, по псевдониму – Александра Шерл – писательница-бытовичка, как нас называют на профессиональном жаргоне, в непритязательный автобус, собиравшийся унести своих пассажиров в сказку Алтайских гор.

Не сказать, что так уж комфортно, будем надеяться, что санаторий не подкачает и окажется лучше, чем наше транспортное средство, зато персонажей для изучения – море. И половина, как и я, – очкарики. Руки чесались схватиться за планшет, чтобы скорей уже делать наброски образов, но слово взяла исключительно колоритная мадам – наш проводник и наседка, считавшая в данный момент своих цыплят по головам. Хотя… вот уж на кого, а на наседку дамочка была похожа меньше всего. Скорее погонщица. Одни лайковые перчатки вкупе с тонкой шпилькой чего стоят.

Возрастная блондинка. Крашеная, ухоженная. Лет – на вид не больше сорока, но на деле – все пятьдесят – однозначно. Явно ревностно следит за каждым своим седым волоском. Макияж, маникюр, сто процентов уверенна, что и педикюр (не смотря на "не сезон" для демонстрации гладких пяток) – всё в наличии и отличного исполнения.

Выбор стиля и цветов в одежде – белый и стальной, как и выражение бесстрастных глаз, тоже говорят о многом. К слову, не только о стервозном характере, но и о наличии вкуса. Я опять поймала себя на мысли, что не могу отделаться от желания отобрать у Натальи Леонидовны лаконичную сумочку и всучить кнут. Обязательно возьму этот харизматичный образ в какую-нибудь историю.