Лицо Романа ожесточается.

— И я неожиданно понял, что нас многое роднит. Например, мы оба в глубокой заднице из-за Ани. Жизнь полна иронии, не так ли?

Певица тем временем прощается с брюнетом и снова направляется к нам.

— Ну что? — смотрит на меня Роман. — Готова к первому семинару? У меня пара через двадцать минут.

Я чувствую, что бледнею.

— А что надо будет делать?

Он пожимает плечами.

— Петь.

Я в студенческой аудитории около рояля. Роман представил меня, как студентку, восстанавливающуюся из академа. Несколько пар глаз заинтересовано смотрят в мою сторону. Все они будущие певцы, хоть Роман и сказал, что это по его мнению птенцы желторотые и почти ни у кого из них нет такой как у меня известности. Но вся моя слава — скандальный инстаграм.

— Заставь меня поверить в себя, — сказал мне Роман на входе в аудиторию, — Даня считает, что ты его шанс вернуться к мечте. Я хочу быть уверен в том, что когда он там наркотой обожрался и потом, соответственно, попал в аварию, у него совсем мозги не отшибло. Он сказал, что узрел новый путь, когда после операции в себя приходил. Но что-то я после Ани не склонен верить в чудеса.

Еще раз обвожу взглядом зал. Нужно собраться. Ради себя и ради Даниила.

Я закрываю глаза и представляю себя дома, на кухне. Одну. Когда мама была еще жива, я любила петь в ванной, потому что меня не было слышно за плеском воды. Хотела не привлекать внимания. Ведь ей и так было тяжело. Не до меня.

Сейчас я пою гораздо громче. Потому если молчать, никому так и не будет до меня дела. К тому же, я не могу подвести человека, который первым в моей жизни поверил в меня.

Когда музыка затихает, я аккуратно приоткрываю глаза.

— Пойдет, — говорит Роман, — только придется поработать над контактом с залом. А так хорошо.

Я остаюсь на семинар. После него Роман дает мне контакты хореографа.

— Успех это долгая и сложная работа, — преподаватель вздыхает. — Прежде чем мы начнем, скажи, ты знаешь, как именно Даниил рассорился с женой?

— Измена?

Роман качает головой.

— Она когда из-за стрессов ушла с тв, предложила ему записывать песни. Выпустила два сингла и открыла какие-то там курсы по достижению успеха в шоу-бизнесе. Руслан ей это предложил. А Даня придумал сделать настоящую звезду в ответ. Как я понял, он очень вдохновился, — Роман смотрит мне в глаза. — Тобой.

Я даже не знаю, как на это реагировать.

— До завтра подумаю.

Даниил возвращается в квартиру в семь вечера. Я жду его как на иголках.

— Когда ты собирался мне сказать? — говорю без приветствия. — Что я твой способ утереть ей нос?

Даниил берет мое лицо в свои ладони и отрицательно качает головой.

— Ты мой способ начать заново, — он улыбается. — Когда она предложила синглы, я понял, что на самом деле хочу вернуться к музыке. Поэтому ее в последний раз простил. Но Ане требовались только деньги. Когда я сказал это ей в лицо, она меня высмеяла — тридцать шесть лет, серьезный мужчина и хочу поиграться в продюсера. Это же просто цирк для подписчиков. Понимаешь?

Он чмокает меня в губы.

— А ты вот не смеешься.

— Может, мы просто два идиота? — робко предполагаю я.

Даниил смеется.

— И значит, мы нашли друг друга.

Он выпускает меня и вынимает из-под мышки папку. Я понимаю, что это ноты.

— Я тоже буду тебя учить. Роман настоял, — Даниил шагает к роялю.

— Чему?

— Нотной грамоте для начала.

Он оборачивается ко мне.

— В свободное время. Алин, я мужик. Мужик должен зарабатывать деньги, — Даниил засучивает рукава, — Лютов нашел для меня хорошее место, как и обещал. Сегодня после банка я туда ездил. А потом в магазин за нотами. Сто лет там не был.

Я приближаюсь и кладу мужу руки на плечи, понимая, что действительно хочу стать частью его мечты.

Март проходит в суете. Я занимаюсь вокалом, хожу на индивидуальные занятия к хореографу. Вечерами муж объясняет мне теорию музыки — сольфеджио.

Целый день я перемещаюсь по городу, но к моменту встречи с ним не чувствую себя усталой. Я не замечаю ничего вокруг, а жизнь тем временем идет в одном известном ей направлении, и я не хочу знать о нем.

Когда я вспоминаю о том, что о нас наговорили, хочется невольно стиснуть от злости кулаки. Игрушка, развлечение, шлюха…

Те, кто называли нас просто любовниками, ошиблись.

Я потихоньку начинаю узнавать мужа и то, что я вижу, мне нравится. Вчера он притащил фотоаппарат и целый вечер мы дурачились, делая «фотосессию».

Даниил перевоплотился даже внешне. Теперь он носит джинсы и рубашки и больше напоминает модного тусовщика, чем бизнесмена. Но когда я впервые вижу его в новой одежде, интересуюсь, не выставят ли его за это из офиса.

— Знаешь, чем я занимаюсь? — смеется он. — Рекламщик. Всегда им был. Лютов разрабатывает приложения для правительства. Я делаю так, чтобы даже старушки поняли, что этим можно пользоваться.

Он показывает мне на экране мобильника макет, и я узнаю не раз попадавшуюся мне на глаза социальную рекламу.

Мне внове открываться кому бы то ни было, но Даниилу я доверяю. Он не настаивает на полной откровенности. Пока мужу хватает и того, что я раскована с ним в постели.

Недавно муж взял привычку забирать меня с хореографии и каждый раз, когда он приходит, сердце все более радостно бьется в груди.

Так и сегодня. Едва я замечаю Даниила в зеркале балетного класса, делаю знак инструктору. В этот раз ради пробы она разрешила мне позаниматься с ее группой, которая выступает на подтанцовке у настоящих певцов.

Инструктор отпускает меня жестом, не отрываясь от урока. Свою норму на сегодня я уже выполнила.

Мы с Даниилом страстно целуемся в дверях, и я поздно понимаю, что всем видно нас в зеркала. Отрываюсь и намекаю об этом мужу, тогда он тащит меня в раздевалку.

Он так классно выглядит и так здорово пахнет, что я не хочу большего.

Даниил захлопывает дверь ногой и вжимает меня в стену. Я чувствую, как сильно он возбудился сквозь ткань его джинсов.

— Мы не можем сделать это здесь, — шепчу я. — Дань, в любой момент занятие кончится…

— Я дверь подопру, — его лицо так близко, что я не вижу, а скорее чувствую, что муж улыбается.

«Господи, как?» — думаю я: «Прямо попой?»

Даниил спускает трико с моих плеч и целует кожу. Я вспыхиваю. Хочу его прямо тут. Озираюсь по сторонам.

— Дань, хотя бы туда, — я указываю в угол, где за шкафчиками можно спрятаться.

Он отрывается. Я складываю руки на груди.

— Если кто-нибудь войдет, мы остановимся?

Даниил вместо ответа двигает железную скамейку, устанавливая ее у двери. Очень по-мужски.

— У нас на вечер планы, малыш, — он толкает меня к стене, туда, где стояла скамейка и я удачно умещаюсь между крючками, на которых висит одежда танцоров.

Штукатурка холодит спину. Даниил уже полностью освободил меня от трико.

— Я просто не дотерплю, — его горячее дыхание обжигает шею.

Раньше я бы никогда на такое не решилась, но после того как я побывала в центре скандала, моя стеснительность притупилась. Хотя я и сейчас, по правде, все еще ищу глазами камеру наблюдения.

Камеры, к счастью, нет. В самом деле, кто монтирует подобное оборудование в раздевалках?

Тогда я с облегчением запускаю руку ему в волосы и отдаюсь приятным ощущениям. Любовникам всегда нужно сначала немного привыкнуть друг к другу, и Даниил уже научился меня ласкать. Он чувствует, что надо сделать, чтобы я завелась.

Мне нравится, когда муж показывает силу, понимая, что в любое мгновение могу остановить его, я готова подчиняться. Я ловлю от этого кайф. Так и сейчас, когда он перехватывает мои запястья и прижимает своей ладонью к стене, другой он гладит меня между ног.