Выставленный Земляной Щит даже ни на миг не замедляет движение орудия смерти. Слышится хохот мужика. Радуется, сука…

Шакко старательно изображает лежащую без сознания леди. Даже дышит через раз…

Снова прыжок и уже я начинаю плести мудры.

— Тебе ни за что не одолеть меня, хинин! Я сначала завалю тебя, а потом выебу эту рыжевласку!

— А это мы ещё посмотрим! Северная Морось!

От моих рук в сторону противника устремляется морозная дорожка. Саб-Зиро из игры «Мортал Комбат» обосрался бы от зависти, увидев такое идеальное исполнение своего любимого удара.

Дорожка проходит под пролетающим корнем и вот-вот должна коснуться ног мужчины. Но в последний момент из песка вылетают очередные корни, которые сплетаются между собой и образуют преграду. Эта преграда покрывается коркой льда, а в следующий миг она разлетается от удара изнутри. Показывается довольная рожа мужчины:

— И это всё, на что ты способен, хинин? Да ты сейчас настолько жалок, что…

— Взмах Крыльев Золотого Орла!

Да-да, дорожка была отвлечением. Понятное дело, что я не рассчитывал на такую легкую победу, но мне нужно было чем-то занять мужика, чтобы он не видел мудр, которые буду плести. Он сам создал преграду своему взору, поэтому не смог рассмотреть тот подарок, который я ему приготовил. Всё его внимание было приковано к морозной дорожке.

Тот самый могучий прием, который в начале моего пути использовала Мизуки Сато для полного уничтожения тел трех якудза из Хино-хеби-кай, снова появился под сводами Арены Смерти. Оммёдо требовало отточенных движений и полной концентрации, но у меня было достаточно времени, чтобы отработать его до совершенства.

Нескольких секунд вполне хватило для создания мудр, а потом…

— Ты… — только и успел произнести «леший», как под его ногами возник небольшой вихрь.

Из вихря вверх выстрелили сотни невидимых лезвий, рассекая податливое тело на тысячи мелких кусков. Мужчина ещё стоял, когда оммёдо уже закончило своё действие, но после выпущенного мной фаербола на песок Арены грохнулся уже фарш, состоящий из мяса, костей и говна.

Не сомневаюсь, что последнего в мужчине было больше.

В это время и Шакко зашевелилась, словно приходя в себя. Как раз вовремя.

Что же, пришла пора укрепить Доспех Духа, чтобы он точно выдержал попадание. Я произвел необходимые манипуляции, заодно достав из кармана небольшую рисовую лепешку.

Нет, я не настолько сильно проголодался, чтобы перекусить во время боя. Жрать, конечно, хотелось, но лепешка была нужна для другого.

— Вот мы и остались одни! — выкрикнул я с таким пафосом, что аж самому тошно стало. — Ты, приспешница ублюдка из Хино-хеби, сейчас познаешь всю ярость разозленного хинина! Будь проклят Сэтору Мацуда!

Пока я нес последнюю пафосную речь Шакко успела подняться и начала плести мудры. Всё в лучших традициях плохого кино — злодей долго болтает, а герой восстанавливается, курит, пьёт кофе, закусывает селедочкой и, не торопясь, приступает к раскатыванию злодея в лаваш.

Последние слова заканчиваются забрасыванием рисовой лепешки в рот. Как только мои челюсти сжали маленькую пилюлю смерти, так сразу же перед глазами вспыхнул яркий блеск фаербола.

Шакко сделала своё дело. Умница! Спектакль закончился на трагической ноте, а я…

Я умер.

— Мефистофель! Абраксас! Гамори! Примите жертву и заберите нас в лучший мир!

Из темноты донеслись знакомые слова. Где же я их слышал?

А ведь слышал!

И ведь лежал на подобном полу. И знакомо пахло кровью…

Я не открывал глаза, но активировал все те навыки, которым обучал сэнсэй Норобу. Далекие крики резонировали от отделанных вагонкой стен контейнера, огибали предметы внутри, а после чего устремлялись ко мне. Эхолокация. Прямо как у долбанного Сорвиголовы из комикса или летучей мыши и дельфина. Несмотря на все недостатки сэнсэя, вот за развитие этого навыка я был ему особенно благодарен. Пересыпание цветного песка ненавистной мандалы очень хорошо натренировало слух и ориентацию в пространстве.

С закрытыми глазами я принял картинку: овальный стол, десять кресел, бар, небольшое помещение длиной двенадцать метров и шириной в два с половиной метра. Над моим телом склонился мужчина с дубинкой в руках. Окон нет, всё закрыто. Неужели тот самый контейнер?

— Во, слышишь? Полудурки какие-то чертей вызывают. Вот на них и свалим твою мокруху. Гладко всё получается, Тень. Всё как по протоколу…

И этот голос!

Точно!

Каким-то макаром я переместился между мирами обратно, только попал во время чуть раньше, чем меня убили. Я пустил волну распознавания по телу. Ведь оно в тот момент у меня было изрешечено картечью, смазанной ядом. А сейчас…

Сейчас на теле ни царапины, только прильнула к спине мокрая от крови футболка. Это было моё прежнее тело! Всё-таки я вернулся, а сейчас должна последовать речь Цыгана и…

— Жаль, что так вышло. Ты был нормальным пацаном. Припизднутым на своих принципах, но нормальным. Сейчас твои мозги разлетятся по полу, а дробовик я вложу… Да вон хоть Гиви в руку. Пусть менты подумают, что этот хач тебя вальнул. А потом всех положили терпилы сатанинские. Что же, прощай, Тень. Подготовь мне в Аду местечко пожарче. Слышишь, как соседи завывают?

Этого ублюдка ждал сюрприз. Он видел тело, чья одежда порвана в клочья и обильно смочена кровью. Он чувствовал себя хозяином положения, но на самом-то деле… Я знал, что будет дальше.

В висок знакомо ткнулось холодное дуло, а в следующий миг я начал двигаться. На этот раз я не дам Цыгану произвести выстрел.

Рукой сбиваю дуло вверх, над ухом гремит выстрел…

ТУММ!!!

… но вся картечь уходит в золоченую вагонку на стене, где противно визжит рикошетом. Цыган вскрикивает от неожиданности, а я пружиной распрямляюсь и что есть дури луплю в грудь старого "приятеля". Он проламывает спиной золоченую вагонку и глухой звук удара уже тише дополняет прошлый гром. Я вижу, как из ладони Цыгана вылетает тонкая струйка крови.

Дробовик отлетает в сторону одного из мертвых воров в законе. Гиви… По иронии судьбы именно в его руку и собирался вложить оружие Цыган.

— К… как? — вырывается из груди Цыгана.

— Каком вверх, — отвечаю я спокойно, вставая над ним. — Соскучился по мне, Цыганенок?

— Ты… ты…

— Жопой нюхаешь цветы? — подсказал я старинную детскую дразнилку.

— Почему ты… жив?

— Потому что я хренов терминатор и прислан из будущего, чтобы завалить всех гандонов. Ты сам сказал, что последний, поэтому моя миссия выполнена и машины никогда не возьмут верх над людьми.

Цыган перевел взгляд на свою руку, на ладони чернело небольшое отверстие сквозь которое может запросто пройти карандаш. Рикошет картечи?

— Я отравлен…

— Бывает, Цыганенок. Как говорится: "Не рой чужому яму — сам в неё попадешь".

— Сколько мне ещё пыхтеть?

— Совсем немного, — покачал я головой. — Мой любимый яд убивает быстро. Есть что спросить напоследок?

— А ты… правда, терминатор?

Он смотрел на меня. Тот самый человек, благодаря которому я умер здесь и возродился в другом мире. Убийца, чьи руки обагрены кровью гораздо больше, чем у меня. Он смотрел и не мог поверить, что его хитрый план разбился на куски. Только что он был императором, а я последней ступенькой на пути к господству над Санкт-Петербургом, но… Он споткнулся о фальшивую ступеньку и упал…

— Нет, Цыган, я человек. Я обычный человек, которому нравится справедливость. Ты же знаешь, что сила в правде. У кого правда, тот и сильнее. Сейчас правда на моей стороне. А ты… А ты сейчас сдохнешь и отправишься в Ад. Там сам выберешь себе местечко пожарче…

— Но такого не может быть! Это невозможно! — выгнулся Цыган, а на уголках его рта начала пузыриться пена.