Я вдруг посмотрел вниз. Пол почему-то был зеркальным и я увидел своё отражение. На меня смотрело лицо не Августа Браума, а Евгения Тихонова.

Неужели сейчас Энцио смотрит на мою душу?!

Странное пространство пропало и всё вернулось в норму. Энцио стоял возле камина и смотрел на огонь.

— Август. Вернее нет… Дух, какое твоё истинное имя?

Неужели сейчас Энцио смотрит на мою душу?!

Странное пространство пропало и всё вернулось в норму. Энцио стоял возле камина и смотрел на огонь.

— Август. Вернее нет… Дух, какое твоё истинное имя?

Я стоял в настолько большом напряжении, что боялся шелохнуться. Наверно, я испытывал чувства вора, пойманного за руку. Ведь так по сути всё и было — я своровал жизнь Августа Браума. Можно говорить, что всё сделано руками Твайса, но итог не изменится — моя душа в чужом теле. Причём я оказался настолько наглым, что уже давно считаю жизнь Августа Браума своей собственной.

Отпираться бессмысленно. Энцио всё уже видел. Я давал обещание Твайсу не говорить про происхождение своей души, но Висконти фактически выяснил всё сам.

— Моё настоящее имя Евгений Тихонов.

Энцио поставил воздушный барьер перед входом в гостиную. Не знаю для чего — то ли, чтобы я не сбежал, то ли чтобы нас не подслушали.

— Ох, ну и имя. Как такое выговорить? — Энцио повернулся ко мне. Он выглядел удивительно добродушно, но я всё же не до конца понимал, какой у него настрой. — И как же, объясни, так вышло, что в теле Августа Браума оказалась другая душа?

Хоть Энцио вскрыл обман, но про Твайса я сказать не могу. Похоже, надо увиливать до последнего.

— Незадолго до поступления я оказался в этом теле. Что стало причиной этому я не знаю.

— Твайс. Вот причина. И он очевидно сказал тебе молчать. Верно я говорю?

Энцио не провести так просто… Я не отвечал на вопрос и это молчание только подтверждало догадку Висконти.

— Я не собираюсь делать тебе что-то плохое, пока ты на стороне хокумата. Настоящей души Августа уже нет в этом теле, а значит Холсбери придётся признать тебя как нового Браума. Думаю, у Твайса и был такой расчёт, если правда вскроется. Только он не учёл то, что меч Тензен Арай может признать владельцем только инвакена. Об этом знают лишь несколько человек внутри клана Висконти. Ещё перед тем, как взять тебя в ученики, я знал, что ты не настоящий Август Браум. Полной уверенности не было, но всё же я был к этому готов.

Я находился в определённом шоке после слов Висконти. Он знал всё с самого начала! Но почему он так хорошо ко мне относился? Это просто было игрой? Попыткой получить союзника и выпытать что-то о Твайсе?

Похоже, что так… Хотя настоящее отношение Энцио ко мне будто всё равно хорошее. Он хочет надавить на меня, но при этом оставить на своей стороне.

Сейчас понятно одно — между старшими шиноби Холсбери имеются определенные недопонимания и интриги. Есть Дариус, который фактически имеет свою личную небольшую армию. И есть Гералин Твайс, который заведует контрразведкой и тоже имеет в своём распоряжении много сильных шиноби. В том числе подразделение «Волков Холсбери».

Хокумат это единая структура, но как ни крути изначально он строится из множества кланов со своими личными интересами. Считается, что в Холсбери внутренние недопонимания минимальны, однако они есть и среди нашей верхушки.

— Я признаю тебя как Августа Браума, — произнёс Энцио после небольшого молчания. — В пространстве райвен гири я насквозь видел твою душу. Это вселяет в меня веру, что ты не пойдешь на предательство Холсбери. Для тебя это неприемлемо. Ты находишься мыслями здесь. Думаю, это и есть причина, по которой Твайс тебя не убил. Он умеет разбираться в людях и знает как ими управлять. Вполне возможно ты уже под его влиянием.

Похоже, время выбрать сторону. Я мог бы пытаться покрывать Твайса. Говорить «нет, это не так», «я ничего не знаю». Но желания быть за Твайса у меня совершенно не было. Это очень опасный человек. Очень скользкий.

Я встречался лицом к лицу с такими монстрами как Сандра и Амелу, однако Гералин Твайс оставил внутри самое холодное ощущение. Может быть причина в том, что старший шиноби свой, но при этом чужой. К нему совершенно нет никакого доверия. Каждое слово, каждое действие он может обернуть против тебя самого.

— Твайс действительно делает попытки манипулировать мной, но я не нахожусь под его влиянием.

— Значит ты решил быть сам по себе?

— Нет. Я хочу быть вместе с верными товарищами, которым могу всецело довериться, и которые могут полностью довериться мне.

— Ты хорошо сказал. Доверие это вещь взаимная. Сейчас ты стоишь на развилке. Я могу продолжить твоё обучение, однако есть очень важное условие. Ты не должен врать. Ни в чём. Я должен быть в курсе всей твоей жизни. Если у тебя будут какие-то внутренние сомнения, колебания, я должен быть тем, к кому ты пойдешь за советом. Когда Амелу предал Дариуса как своего учителя, я спроецировал это на себя... Пожалуй узнать, что сердце ученика годами было закрытым, это самое ужасное, что может случиться с сэнсэем. Поэтому я не хочу никаких тайн. Если это для тебя невыполнимо, то скажи сразу. Будешь вместе с Твайсом.

— У меня не будет никаких тайн. Я хочу быть с вами, а не с Твайсом.

— Отлично. Теперь я могу принять тебя как ученика. И раз мы решили, что никаких тайн не будет, то у меня уже есть первый вопрос — Твайс воскресил тело Августа Браума и поместил туда твою душу?

— Да. Всё именно было так.

— А почему нет проклятья мглы? Твайс смог решить эту проблему?

— Нет, не смог. На мне есть проклятье мглы.

— В пространстве райвен гири твоя душа была чистой. Без проклятья. Внутрь твоего сердца проникла плоть демона, но это уже другая проблема. Проклятья мглы на тебе нет, это я могу сказать точно.

— Похоже, всё из-за сил инвакена... Перед тем как они пробудились, мои руки покрылись чернотой, и я обуздал проклятье. В пылу битвы я не понял, что именно произошло, но по всей видимости именно тогда я избавился от проклятья мглы.

— Хм-м… — Энцио сел на кресло. Его лицо было очень задумчивым. Я же продолжил стоять. Этикет вежливости позволял мне сесть, только когда это разрешит наставник. — Август, а какими приёмами ты овладел в тёмной магии? Я видел барьер, и Норико сказала, что ты освоил дальнобойные мечевые удары.

— Да, всё так. Причём это далеко не всё, что я освоил. Тёмная магия оказалась очень лёгкой в управлении, и она способна на очень многое.

— Ты научился пользоваться этой силой ещё до внедрения плоти демона?

— Да.

— А плоть демона как-то повлияла на твои способности?

— Кажется, нет.

— Гхм-м… Моя первоначальная теория с треском рассыпалась. Я думал, что демон дал тебе способности к тёмной магии, но если это не так, значит уже в прошлой жизни ты владел темной силой. Верно?

— Нет-нет. В моём прошлом мире вообще не было магии. Вернее её не было ровно до того, как появился демон, с которым Твайс заключил контракт. В мой мир вторгся огромный магмовый голем. Он меня и убил…

— Твайс использовал демона?... Я даже не думал, что Гералин так далеко зашёл…

— Он объясняет это благом для хокумата. Мол, моя смерть будет неприятным ударом для Холсбери, и это стоит того, чтобы использовать темную магию.

— Я не сомневаюсь в том, что Гералин старается ради Холсбери. Но весь вопрос в методах. Если следовать законам хокумата, то Твайса должно ждать очень сильное понижение в должности, но проблема в том, что никто не может его полноценно заменить в роли главы контрразведки. Гералин сейчас не просто продвигает для хокумата новую идеологию, но и проверяет грани дозволенного. По этой причине он ни в коем случае не должен знать, что я и Юстиан в курсе его дел. Если этот момент вскроется, то Твайс будет ещё более наглым.

— Энцио-сэнсэй, а первый тайдзю тоже был инвакеном?