Главной новостью лета стал тот факт, что мой папа арестовал грабителя банка. Грабитель был достаточно тупым, чтобы ограбить один из банков в центре города, а потом вернуться туда во второй раз. Папа и дядя Рас наблюдали за банком после налета, так как должны были следовать какому-то протоколу. Но грабитель и в самом деле вернулся, и мой папа был тем, кто поймал его, обезоружил и засадил его задницу в тюрьму. Об этом говорили повсюду и писали в газете. Отец на какое-то время стал настолько популярным, что был освобожден от патрулирований дорог. Весь август он подкалывал своих приятелей тем, что ему не нужно торчать на девяностоградусной жаре и направлять туристов в объезд строительных участков.

Вообще, это было великолепное лето, и я, как все остальные, была удручена, когда снова начались учебные дни. Единственное, чего я ждала, это увидеть Спенсера. Хотя, примерно того же самого я ожидала и от него, дружелюбного приветствия, но не чересчур дружелюбного, кивка головы то тут, то там, может, взгляда, в котором я читала слишком много всего. Оказалось, я была не права. Когда я увидела его в первый раз в том сентябре, между нами все стало меняться.

Мы узнали о том, что Спенсер вернулся домой, от вожатой девчачьего лагеря на берегу озера. Она жила в соседнем городе, он ей увлекся. Естественно, Эмма разозлилась на него. Теперь у него была реальная девушка, и это была не она и не кто-то из ее подруг. По-видимому, он перестал смотреть на нее с каким-либо намеком на флирт.

Новость о его возвращении согрела мне сердце, хоть и разбила его. Я всегда знала, что он будет хорошим бойфрендом, добрым и верным. Просто таким он и был. Несмотря на то, что с момента его возвращения я ни разу не столкнулась с ним, мне нравилось, что пустота в его глазах сменилась чем-то лучшим. По крайней мере, я на это надеялась, ради его же пользы. Я даже гордилась своей самоотверженностью, игнорируя приступы разочарования, которые ощущала.

Поэтому я была в шоке, когда встретила его, в одиночестве лежащим на песчаной дюне одним поздним осенним вечером. Я прогуливалась в одиночестве по пляжу, оттягивая момент выполнения домашней работы по алгебре, когда подняла взгляд и увидела его.

Прошло так много времени, когда я видела его в последний раз, что меня переполнили эмоции. Его глаза были закрыты, и он небрежно сжимал рукой полупустую бутылку. Казалось, что он спал на этом песке, опустив на лицо свою красную бейсболку «Рэд Сокс». Брюки цвета хаки низко свисали с его бедер, и я могла заметить выпирающие тазовые кости, его загорелую кожу в том месте, где заканчивалась футболка. Сглотнув, я обратила внимание на то, что он выглядел более крупным, более накаченным. Каждый раз, когда мой взгляд останавливался на его открытом напоказ прессе, у меня во рту все пересыхало.

Из-за ветра с океана я не ощущала запаха алкоголя, пока не оказалась рядом с ним. Мой взгляд снова пропутешествовал вдоль его тела, я была в шоке от понимания того, что он валялся здесь, потому что был пьян.

— Спенсер, — сказала я решительно, толкнув его голень ногой. Он не шелохнулся. Я снова позвала его по имени, на этот раз чуть громче. Когда он не ответил, я оглядела пляж, раздумывая, следует ли мне пойти позвать кого-нибудь на помощь. В этот момент я услышала, как он сказал:

— Сара Улыбашка.

Когда я опустила на него взгляд, он настолько стремительно передвинулся, я вообще не думала, что такое возможно при условии, что еще секунду назад он был в отключке. Схватив мою руку, он утянул меня вниз на землю рядом с ним.

— Как прошло твое лето? Ты скучала по мне? — Он ослепительно улыбнулся.

Мою кожу покалывало в том месте, где его пальцы касались меня. Я была в шоке. Такая дружелюбность, особенно по отношению ко мне, была так не похожа на него, что я потянулась к нему, чтобы скинуть бейсболку и взглянуть в его лицо. Когда он вскинул руку, чтобы остановить меня, я увернулась и быстро скинула бейсболку с лица. Потом я вскрикнула, увидев фиолетовый ушиб, который начинался в углу его глаза и пересекал всю щеку.

— Черт, Сара, — пробормотал он, отворачиваясь от меня, разглядывая землю вокруг в поисках бейсболки.

— Что произошло?

Я почувствовала, как внутри все сжалось от того, какими болезненными выглядели ссадины.

Он нашел свою бейсболку и натянул ее на голову. Когда он повернулся обратно ко мне, то сказал:

— Слышал, твой отец этим летом был великим героем. А еще я слышал, что у грабителя было дерьмо вместо мозгов, и его смогла бы поймать любая мартышка из зоопарка.

Я задохнулась от его оскорблений, едва веря тому, что он сказал подобное.

Он поморщился.

— Прости. Это не мои слова, — сказал он тихо, — я слушал это дерьмо с тех самых пор, как вернулся домой. Когда я увидел тебя, это просто вылетело из моего рта. Я не имел это в виду. Ты должна мне поверить.

— Это слова твоего дяди, — заявила я, зная, что это так.

Он вздохнул, потом кивнул.

— Где ты это взял? — Я указала на бутылку.

Он повернул голову в сторону бутылки на земле.

— Там же, где услышал эти слова.

— И там же, где получил этот ушиб?

Спенсер не ответил. Он подхватил бутылку, откинул голову назад и сделал большой глоток, вытерев рукой губы, прежде чем положить бутылку обратно на землю. Я поняла, что ушиб, наверно, был его секретом. Его дядя ударил его. По мне прокатились волны грусти, пока его образ не начал расплываться от навернувшихся слез. Был только один выход.

— Мы должны рассказать моему папе.

Он вскинул голову.

— Нет, — возразил он решительно.

— Но …

Он схватил меня за плечи, и через секунду его лицо оказалось в дюйме от моего.

— Именно это я имею в виду. Я не могу никому ничего рассказать, особенно твоему отцу.

Но его дядя причинял ему боль. Я не понимала.

— Но он может помочь тебе.

Он невесело рассмеялся.

— Он не сможет помочь. Просто забудь об этом, ладно?

— Это нелепо. Мой папа полицейский. Он может остановить твоего дядю.

Я решительно вывернулась из его хватки и встала. Я собиралась помочь Спенсеру, и не важно, нравилось ему это или нет.

— Знаешь, почему из всех мест я пришел именно сюда? — спросил он, приподнимая бейсболку наверх, чтобы видеть меня.

Я покачала головой.

— Потому что знал, что ты придешь сюда, и хотел увидеть тебя. — Он тяжело вздохнул. — Я на самом деле надеялся увидеть тебя.

Его слова остановили меня. Я опустилась на землю напротив него, оцепенев от услышанного.

— Глядя на тебя, я чувствую себя лучше. После смерти моих родителей только музыка немного спасала меня. Но ты мне тоже помогла. Не делай так, чтобы это изменилось.

Я не знала, что сказать. Он одновременно и благодарил меня, и угрожал. Слезы полились по моим щекам. Его слова тяжестью осели в моем сердце, даже при том, что они заставили его ускоренно биться. С моей стороны было эгоистично, что мне понравилось то, что он сказал, потому что я была решением его проблем не больше, чем бутылка в его руках. Я на самом деле не могла ничем ему помочь и еще чувствовала, что он собирался выдавить из меня обещание ничего не предпринимать. Это было бы самым тяжелым обещанием, которое мне пришлось бы держать. И если бы я его не сдержала, ситуация для него стала бы еще хуже.

— Я обещаю, — с неохотой сказала я, когда он в очередной раз попросил меня никому ни о чем не говорить.

Спенсер поверил, что я сдержу свое обещание. Его покрасневшие остекленевшие глаза смотрели пристально, но с мягкостью, будто в этот момент он был абсолютно трезв. Я помогла ему так же, как помогала музыка, так он сказал. Думал ли он так на самом деле или просто хотел, чтобы я смягчилась? Я не знала, но согласилась позволить его дяде продолжать издеваться над ним, пока сама хранила молчание.

Меня охватил стыд, потому что молчать было неправильно. Но он практически умолял меня, и если бы я не дала обещание, то потеряла бы его.