В предвкушении веселой расправы марийцы протяжно засвистели.

– О боги! – потеряв на миг самообладание, Яль прикрыл глаза ладонью.

В этот момент засовы на замковых воротах скрипнули, их створки подались вперед. Спешным, но вместе с тем мягким шагом на арену вышел воин в длинном плаще, из-под полы которого выглядывал тонкий кончик ножен. Лицо воина укрывал широкий капюшон.

– Забавно! – процедил Зига, разглядывая необычное одеяние.

Плащи и капюшоны ценили путешественники и никогда не использовали хорошие воины. Подобные тряпки не прибавляли защиты, зато ухудшали обзор и затрудняли движение.

Корсанский воин понимал это не хуже прочих: дойдя до центра арены, он развязал тесьму и сбросил обременительные лохмотья.

Взору марийцев предстала девушка: молодая, почти мужского роста, с насыщенно-медными волосами, на время битвы наскоро собранными в короткую косичку. Она мельком оглядела своего противника, правой рукой вынула легкий меч, скорее предназначенный для колющих, чем рубящих ударов, а левой взяла висевший на поясе кулачный щит.

Зига ухмыльнулся, однако вслух ничего не сказал. Если для корсанцев участие женщин в бою считалось чем-то сверхъестественным, для марийцев, народность которых промышляла войной, это было обычным делом. Насмешка же полководца была адресована кулачному щиту, который против гигантского меча выглядел бесполезной игрушкой.

– На щите лезвие, – словно уловив ход мысли своего лидера, вставил Шива – один из лучших воинов Марии, который вполне мог сейчас стоять на арене вместо гиганта Дори. Однако огромные размеры Дори и его меча обычно производили на врага такой ошеломляющий эффект, что тот терял всякую уверенность и в итоге мало что мог противопоставить силе последнего.

Тем более было странно для марийцев, что рыжеволосая девушка не казалась смущенной и напуганной. Чуть выставив щит вперед и подняв меч на уровень пояса, она первой шагнула в направлении своего противника.

– Начали! – с любопытством сложив руки на широкой груди, скомандовал Зига.

Услышав знакомый приказ, Дори тут же взялся за дело: ухватив тяжеленный меч двумя руками, он стал бешено им рубить – из стороны в сторону, снизу, сверху, наискосок, снова по сторонам.

На горизонтальный удар девушка делала два быстрых шага назад, на вертикальные и диагональные – шаг вперед и в сторону. Кулачный щит и обнаженный меч почти все время оставались наготове.

– Она хороша, – снова вставил Шива, чуть обернувшись в сторону гаири.

– Даже слишком хороша, – с едва ощутимой горчинкой в голосе отвечал ему Зига.

Исход боя скоро перестал быть предсказуем. И если рядовым солдатам могло казаться, что победа Дори – лишь вопрос времени, наметанный взгляд опытных воинов моментально распознал в девушке мастера. Хладнокровие и точность, с которыми она уходила от летящего на нее меча, подсказывали им, что она как минимум не уступает своему грозному визави.

– Еще молода, может ошибиться, – сухо процедил Кира, тоже распознавший в девчонке мастеровитого бойца.

Позабыв, что с военной точки зрения поражение Дори было для него крайне невыгодно, Зига невольно стал переживать за девушку. Уж слишком ловко и проворно она вела бой, а испокон веков именно ловкость и скорость более всего ценились марийскими воинами. Большой Дори хоть и был неоспоримо силен, но все же был силен по-другому, не по-марийски.

– Уклоняется красиво, но вот что она может в ата… – не успел договорить Шива, как бой закончился.

Дори провел еще одну серию смертоносных взмахов. К последнему, десятому взмаху усталость накопилась в его могучих руках, и он с излишком вложил в удар тело – в результате меч рассек воздух, а плечо ушло слишком далеко, открыв спину для контратаки. Если бы не секундная усталость, Дори мог бы вложить еще больше сил и отмахнуться в обратную сторону. Но сил этих не осталось, и чтобы укрыть спину, он крутнулся в направлении удара.

Марийский гигант был опытным бойцом. Понимая, чем ему грозит такая ошибка, во время разворота он выхватил левой рукой спрятанный на поясе нож, чтобы резким взмахом встретить нападающего противника или, если тот помедлит, хотя б отпугнуть его. Подобный прием иногда использовали как уловку, и Дори, заучивая его как на случай ошибки, так и обмана, выполнил взмах не задумываясь.

Заметив ошибку противника, девушка двумя шустрыми прыжками сократила дистанцию, парировала хлесткий удар кинжала, поймав кисть Дори на маленький щит, и тут же всадила клинок под нагрудный щиток марийца.

Гигант не успел опустить свой меч, как последовал еще один удар – на этот раз лезвием щита – в правую глазницу. Лезвие достигло мозга, и Дори беспомощно рухнул наземь.

Зига улыбался, Шива оценивал свои шансы в бою с девушкой, марийские воины, наблюдавшие за рединком, застыли в безмолвии. И только с дальних рядов, которые не могли видеть происходящего, доносилось: «Ну, как там?», «Что происходит?»

Яль и немногочисленные защитники Син-Ти тоже молчали. Выигранный рединок еще не означал, что марийцы сдержат слово и не будут с досады штурмовать крепость.

Казалось, только девушка не была озадачена. Убрав оружие, она наклонилась к павшему врагу и, словно по марийскому обычаю, собрала трофеи – мешочек с монетами, двуручный меч и кинжал. Не без усилий водрузив тяжелое оружие на плечо, она повернулась к марийскому гаири.

В ужасе Яль снова прикрыл глаза ладонью. По его разумению, подобная дерзость была совершенно неуместна, могла лишь разозлить проигравшего врага, скорее всего, еще колеблющегося – выполнить условия рединка или сравнять его замок с землей.

В этот момент Зига наконец осознал, что на самом деле произошло; невольная улыбка вмиг исчезла с его лица. Не покидая седла, он выехал на арену, медленно приближаясь к ее неожиданному триумфатору.

В его душе очарование этим мастером боролось с нежеланием признавать поражение в борьбе за замок, поражение совершенно неожиданное, глупое и немыслимое. Как обычно в таких случаях, он просто тянул время, ожидая, когда его сердце определится с решением.

Когда он подъехал к девушке и внимательно посмотрел в ее бесстрашное лицо, сердце тут же сказало свое слово. Чистая светлая кожа, широко посаженные карие глаза, просвечивающие за медной краской черные волосы – если внимательно присмотреться, она была самой настоящей, чистокровной марийкой.

– Красивая победа, девочка! – приняв решение, весело произнес Зига.

Девушка медленно моргнула и едва заметно улыбнулась.

– Уходим! – бросил он командирам. – А ты? Может, с нами?! – все еще улыбаясь, гаири вновь повернулся к молчаливо стоящей победительнице, теперь олицетворявшей для него всю марийскую доблесть.

Вопрос был задан бессознательно, скорее как шутка, произнося которую, человек выдает свои истинные желания, но нисколько не надеется на удачный для себя ответ.

– Идет! Только коня возьму…

– Яна, сейчас мы сыграем в одну игру, – говорил князь Гит своей едва вставшей на ноги полуторогодовалой дочери. – Я буду бросать тебе этот мешочек, а ты должна его бить ручкой. Вот так! – он продемонстрировал ей желанное движение. – Поняла?

Девочка кивнула.

– Теперь ты, – князь бросил мешочек аккурат в ладонь девочки, даже не успевшей пошевелить рукой. – Молодец! – он широко улыбнулся и обнял свою дочь.

Девочка довольно улыбнулась ему в ответ.

– Давай еще… Превосходно!

У князя было трое детей – старший Минг, Яль и младшая Яна. В своих грезах Гит видел их всех непревзойденными воинами, наследующими его земли и власть не только и не столько по праву наследства, сколько благодаря своей доблести и достоинствам.

Поскольку мечты князя всегда приобретали форму конкретных поступков, с каждым из ребят он с ранних лет начинал практиковать такие игры-тренировки. Сначала пуховый мешочек, который надо отбить рукой, затем мешочек, от которого надо увернуться, потом мешочек надо было отбить игрушечным мечом и далее в том же духе.