– Да, не вышло, – продолжая щуриться, широко улыбнулся гаири.

– Как думаешь, Зига, – виновато, словно просьбу, произнес князь, – может ли у нас быть новое соглашение? Само собой, более выгодное для Марии, чем то, что было у нас прежде…

Чуть приоткрыв рот, будто собираясь что-то сказать, Зига почесал свой подбородок, но вместо этого выдержал долгую паузу.

– Полагаешь, – медленно начал он, – полагаешь, Марии можно воткнуть в спину нож, а потом вот так запросто договариваться? – он снова улыбнулся и сощурил глаза.

– Я бы не сказал, что это «запросто», Зига, – мягко возразил князь. – Я потерял своих воинов, сотни хороших воинов, и ты собрал с них трофеи; мои южные земли разорены… твоим войском, между прочим. И, как я уже сказал, Западный Корс готов платить больше. Итого… мы уже понесли наказание и готовы претерпеть еще…

Ничего не отвечая на это, Зига продолжал улыбаться и сверлить своего визави взглядом.

– Хорошо, назови тогда требования Марии, – решил зайти с другой стороны князь. – Если скажешь, чего нашептали тебе старцы, мы сможем найти наилучший для всех сторон выход…

Гуарт хорошо знал, что гаири – всего лишь полководец; он вправе заключать соглашения от имени Марии лишь в тех рамках, что ему заранее обозначит Совет марийских старейшин.

Сложив руки на своей широкой груди, Зига вновь испытующе замолчал. В этот раз князь не стал ничего добавлять, направив свой обреченный взгляд на сложенные против него крестом руки.

– Я тебе вот что скажу, корсанец, – наклонившись к Гуарту, Зига вмиг избавился от своей улыбки, – ты умрешь в любом случае.

Ответ ничуть не смутил Гуарта:

– Вот как? Хочешь сказать, нам не о чем толковать?

– Как я уже сказал, ты умрешь, а Западный Корс будет платить обычную раку16. Вопрос лишь в том, Гуарт, оставим ли мы твоего сына в живых, дадим ли ему править этими землями, и… – Зига опять сделал паузу, – … и будет ли разрушен твой горячо любимый Каелан. Вот об этом, князь, мы с тобой потолковать можем.

Выдвинув сей ультиматум, Зига уперся руками в колени и чуть наклонился вперед, словно нависая над старым князем.

Хоть Гуарт и готовил себя к худшему, неизбежность близкой смерти вдруг испугала его. Строго говоря, он, конечно, мог избежать этого – забрать казну, забрать сына, жен и махнуть подальше, где мстительные марийцы его не достанут. Однако такое решение имело другие следствия: семья его теряла власть, положение, а Каелан приходилось оставить на волю судьбы.

Гуарт же чувствовал, что он устал. То ли действительно утомила старость, то ли последние десять дней стресса слишком вымотали его, но это чувство усталости переполняло его. В связи с чем смерть не так уж сильно страшила князя. По крайней мере, не так сильно, как судьба его княжества и его сына.

Пережив мимолетное потрясение, князь даже испытал некоторое облегчение. В отношении него самого все стало ясно, оставалось лишь выторговать лучшую долю для Мития (его сына) и жителей Каелана.

Яна без интереса слушала их диалог, с трудом заставляя себя сосредоточиться на происходящем. Соглашения, рака, обмены, предательства – все это мало трогало девушку. Даже вид обреченного на смерть правителя не смог тронуть ее сердца.

На тот момент другие люди, за исключением отца, Минга и Виры (дорогого учителя и лучшего из воинов), вообще не были ей симпатичны. А где нет симпатии, там мало места и для сопереживания.

Внимание же ее привлек ранее упомянутый Митий. Он занимал крайнее правое от центра место, сильно нервничал, никак не находя себе места, то и дело пяля глаза на свою старую знакомую. Юноша не мог понять причины ее нахождения здесь, и это лишь добавляло ему беспокойства. Мысленно он молил богов, чтобы отец повернулся и он мог указать ему пальцем на девушку. Услышав же о неминуемой смерти отца, Митий в кровь закусил указательный палец правой руки.

– Чего ты хочешь взамен? – деловито, уже совершенно успокоившись, спросил Гуарт.

– Смотря за что? – улыбнулся глазами Зига.

– За все, что ты сказал.

– Если за все, то это будет десять тысяч золотом, две сотни лошадей, тридцать обозов муки, пять сотен мечей и десять тюков соли.

Князь усмехнулся. Требования Зиги были слишком высокими, что, впрочем, для начала торгов было объяснимо.

– Сбавь, Зига, – холодно ответил князь, – цена непомерно высока.

– Полагаешь, если мы войдем в Каелан, то возьмем меньше? – гаири нарочито высоко вскинул черные брови.

– Не буду утверждать, Зига, но, скорее всего, да…

– Вот как?! – усмехнулся мариец. – И это самый богатый город Корса?!

– Посуди сам, Зига, если я вывезу казну, а люди разбегутся, что вам останется? Всякий хлам и упрямое дурачье, которое останется на годами насиженном месте, – князь развел ладони. – Ты, конечно же, будешь нас преследовать и кое-что сможешь отнять, но сколько это будет в итоге – никто не знает…

– Тогда мы сожжем Каелан, а всех пойманных мужчин перебьем, – возразил гаири. – Твое княжество пострадает настолько, что моя цена покажется тебе пустяком…

– А разве выиграет от этого Мария?! – не согласился князь, чуть повышая свой голос. – Ну, сожжешь, ну, разоришь! Кто тогда заплатит вам через год? А через два? И сколько?

– Так и ты должен понимать, – тихо, почти ласково продолжал гнуть свою линию Зига, – если вы станете слишком сильными, то вскоре вовсе платить перестанете.

– Да, да, паршивая марийская логика, – отмахнулся Гуарт, – вместо того, чтобы становиться сильней самому, делай слабее других! И даже в этой поганой логике, согласись же, Зига, нужна середина, мера нужна. Если мы станем слишком сильными или слишком слабыми, толку от нас не будет, верно? Потому надо попасть где-то между. Вот это для Марии выгодно! Согласен?

Казалось, князь увлекся и совсем забыл об уготованной ему участи.

– Возможно… – не стал возражать Зига.

– А знаешь, гаири, что для Марии еще более выгодно?

– Скажи мне что?

– Позволить нам стать сильнее в торговле и ремесле, даже помочь с этим, а в части войск, обороны оставить нас совершенно слабыми! Ограничить, не давать создавать дружину, армию. Разве что милицию, чтобы разбойников гонять… Вот тогда бы Мария с каждым годом получала все больше и больше, не боясь, что вас перекроют! И мы бы росли, и вы бы тоже становились сильнее! А для этого…

– И что же для этого?

– А для этого вы должны быть заинтересованы в новом соглашении не меньше моего. Вот что я хотел сказать тебе Зига, – завершив свою мысль, князь успокоился, предоставив говорить своему противнику.

Гаири чуть задумался. На первый взгляд слова Гуарта звучали логично и разумно, но в логике этой, по разумению Зиги, обязательно должны быть «дыры».

– Вот ты говоришь, ограничить с дружиной, – выдал он первое пришедшее на ум, – да вот как? У тебя огромные земли, как уследить, где ты ее будешь прятать?

– Прятать дружину? Она ж не колечко, монетка или девушка! Оставь здесь своего наблюдателя, засылай разведчиков, поверенных – вот тебе и контроль!

– При желании армию можно купить, – все еще не желал соглашаться гаири.

Князь поморщился.

– В этом нет смысла; это как лису в курятник пустить! Сначала они прогонят вас, волков, а затем сожрут и нас, куриц. Понимаешь? Да и толку с них…

В битве под Хартом на стороне корсанских князей участвовало более трех тысяч наемников. Они были первыми, кто дрогнул, пустился спасать свои жизни и тем посеял среди корсанцев панику.

– Красиво ты излагаешь, Гуарт, – ухмыльнулся Зига. – Слишком красиво, чтобы быть на самом деле… Ты лучше назови свою цену, и я подумаю, есть ли у нас шанс договориться.

Умудренный жизнью князь не особо рассчитывал, что простой полководец сможет понять и осознать всю рациональность сего предложения, однако он не мог не сказать об этом. Слишком очевидным, слишком выгодным для обеих сторон представлялось ему дело.