- По гроб жизни. На самом деле я ему очень благодарна, но всё имеет свои пределы.

- Ну, видишь, люди все живые… Забудь. Завтра женщина к тебе приедет, поможет. Потом тебя в санаторий отправят.

- Я решила, что недели две не буду с Генкой общаться, пусть в себя придёт. В разум войдёт.

- Да-да. Но ты его не отталкивай совсем.

- Я не собираюсь его обижать. Более того, я позвонила его жене Вике, сказала, если я виновата перед Геной, то прошу прощения и так далее. Чтобы зла он на меня не держал.

- Правильно. Ну, я знаю твой характер. Если уж ты, как говорится…

- Я никогда и нигде не позволяла на себя повышать голос. Генка был единственным исключением. Тебя, как часть самой себя, я не имею в виду.

- Угу, - краснея, выдавил из себя я.

- Я и с учителями из-за этого ругалась, и с руководством ругалась. Никогда и никому не позволяла голос на себя повышать.

- Ну и правильно. Я только одного не могу понять. Он же видел, что ты в таком раздрае, бегаешь туда-сюда, знал, в каком состоянии ты находишься и всё же принялся на тебя кричать?

- Слушай. Он пришёл, орёт на меня из-за того, что я ночью ничего не съела. Я встала перед ним на колени, говорю: «Оставь меня в покое». Он ещё сильнее стал кричать: «Ты чего тут спектакли устраиваешь!». Я распласталась ниц. Говорю: «Ну, пожалуйста, уйди». Он меня не слушал, не понимал. Я легла перед ним на пол, чтобы он просто оставил меня в покое. Я не хотела его обижать. А утром! Боже ты мой! Он только меня увидел, стал орать: «Ты куда пошла?». Какое его дело? Вот. Ладно. Между прочим, это в твою копилку образов. Это будет великолепный рассказ. Перерождение доброго и хорошего человека в злобного демона. Да-да. Глаза у Генки сделались, как у одержимого, оставшиеся над ушами волосы стоят торчком, дыбом. Понимаешь ли, он отчего-то вздумал, что может мной руководить. Мной никто никогда не мог руководить, без моего на то согласия. И почему-то он решил, что я без него беспомощна. Помру, понимаешь ли, без него.

- Возможно, у него и сложилось такое внутреннее убеждение. Он тебя туда возит, сюда возит. Его жена для тебя готовит.

- Да-да. Совершенно верно. Но ты понимаешь ли, чтобы его не обижать, я ему позволяю всё это делать. Ну и у него складывается ощущение, что он незаменим.

- Ты права. Надо отпустить его. Пусть успокоится, поймёт, что без него ты не умираешь. А завтра придёт женщина. Если она хорошая хозяйка, она тебе поможет готовить и убирать.

- Мне её порекомендовал Анатолий Мамонов, она ему готовила и за ним убиралась. Так что всё будет в порядке.

- Ты обязательно держи меня в курсе дела.

- Естественно. Представляешь ли, мне привезли палки для ходьбы. Так даже с ними, с палками, я два метра пять минут шла. Такое у меня бессилие безумное. Я тебе рассказывала, что у меня руки чернеют?

- Чернели. Но ты говорила, что это было от лекарства, от химиотерапии.

- Ну, да.

- Ты говорила, и трескались.

- И трескались. И почти мясо отваливалось. Сейчас, слава богу, всё зажило.

- Ну да. Это просто какие-то…

- Ужасы.

- Ужасы.

- Ещё одно. В «Отслюнявь-Клинике», как ты знаешь, у меня взяли пункции, чтобы отвезти на исследования. Так вот, Генка не хочет этим заниматься. Я звонила, договорилась с врачом. Сказала, что мы подъедем, заберём результаты исследования, чтобы потом в цивильную клинику всё это отвезти. Но зато он меня тут по бесплатным онкологам возил, снимали швы. За что ему, естественно, низкий поклон и хвала. Но в последнее время он просто стал надо мной измываться. Например, сказал по телефону: «Надо срочно ехать». Я стала краситься, одеваться. Потом он позвонил и говорит: «Я пошутил».

- Говорит: «Я пошутил»?

- Да. Я с таким трудом всё это делаю, а он смеётся.

- Действительно, у него что-то с головой сделалось.

- Это правда. Он смеётся и измывается надо мной. Поэтому я прерываю с ним общение, по крайней мере, на некоторое время.

- Но это уже что-то за гранью добра и зла. Видимо, действительно, с ним случилось головокружение.

- Возомнил, что может мной руководить, мне указывать. В общении перешёл со мной на «ты», словно я с ним сплю. Обращался примерно так, как с собакой. Сказал: «Фас!» и она побежала туда-сюда. Между прочим, у тебя получится прекрасный рассказ или повесть о трансформации человеческой личности.

- Ну, хорошо, успокойся. Если писать рассказ, тебе придётся вспомнить все ступени, по которым он шёл, доведя тебя до такого решения. Сначала шутки шутил «одевайся, едем», потом ночью разбудил звонком, кричал: «Чего ты не ешь?».

- Он ежедневно всё это проделывал.

- Каждую ночь звонил?

- Каждую ночь.

- Да ты меня обманываешь.

- Серьёзно. Правда, ещё приносил покушать. Но каждую ночь звонил. Я взвыла, откровенно говоря. Я на колени вставала перед ним, ложилась ниц и просила этого не делать. А потом прицепился: «Чего я на него обиделась». Потом сам он обиделся, когда я ему всё объяснила.

- Правда людям не нравится, я по себе это знаю.

- Он этому всему не поверил, что он так себя ведёт.

- Это потому, что человек сам себя со стороны не видит. Ты ему рассказываешь, он вспоминает, анализирует и злится. Злится он, конечно, не на себя, а на тебя, за то, что ты говоришь ему ту правду, которую он знать не желает.

- Именно так.

- То есть: «Не может быть, чтобы я так себя вёл. Ты выдумываешь».

- Совершенно верно.

- А на самом деле внутренне-то знает, что вёл себя именно так. И от этого ещё сильнее на тебя злится.

- Всё правильно. Приходи, а? Я очень по тебе скучаю.

- Да я бы рад. Но видишь, сейчас я безвылазно в Монино сижу. Жди помощницу. Она должна, как ангел-хранитель, явиться.

- Слава богу, у меня ещё деньги остались. Потому что в санаторий я поеду за свои средства. Я договорюсь, меня без всякого Генки туда отвезут. Например, сегодня в клинику я каталась на такси и туда, и обратно. Ой, ладно, я устала. Ежели что, позвони, я отвечу на все вопросы.

- Ну, хорошо, отдыхай. Потом обо всём расскажешь.

- Пока-пока.

Глава 28 Помощница Алла

Двадцать четвёртого апреля позвонила Искра.

- Аллё. Ты как? Можешь беседовать?

- Могу.

- Давай, я тебе быстренько расскажу про свои дела.

- Давай.

- Суть заключается вот в чём. Я поругалась с Гешей, я тебе об этом рассказывала.

- Рассказывала. Тебе обещали прислать женщину-помощницу.

- Прислали. Она убирает, стирает, моет. И она вчера весь день этим занималась. Не закончила, сегодня продолжит. Ты в курсе, что меня по «Отслюнявь-Клинике» везде на коляске возили? По-моему, я тебе про это говорила.

- Нет. Не говорила. Тебя на коляске возят, чтобы ты там у них не упала?

- Нет. Это я сама себе организовала. Дело в том, что я с Генкой поругалась, но ехать-то надо. Вот поэтому я вызвала такси, оплатила, и мы с Димой-милиционером поехали. Никто не мог поехать. Дима, хоть и бухой, но адекватный. Мы приехали в клинику. Там на первом этаже есть рецепшен или что-то типа того. Одним словом, я туда впендюрилась, показала свою карточку. А мне раз в две недели надо приезжать туда «порт» чистить. Поэтому я начала с «порта». Они подхватили эту самую коляску, посадили меня и повезли в процедурный кабинет. Вообще-то это не процедурный. Там целая, такая крутая штука. Меня привезли, пришёл профессор и прочистил «порт». Потом, естественно, куда меня отправили? Меня отправили оплачивать всё это.

- Понятно.

- Но прямо в колясочке. Я оплатила и сказала, что мне надо всё это провести через налоговую. Дима меня сопровождал. Рядом там регистратура, где я и оформила документы в налоговую. Сказали, что результаты будут через месяц. И мы поехали из клиники куда? В ресторанчик. Там рядом есть приличный. Дима почему-то заказал себе только сок. Я ему сказала: «бери, что угодно». В результате я покушала шикарные бутерброды с курицей и ещё много чего. Попила чай. Одним словом, мы посидели. Затем я опять вызвала по телефону такси, оплатила его и мы приехали домой. Суть заключается в том, что мне посоветовали, - сейчас не вспомню кто, - отдохнуть пару недель в санатории. Я связалась с руководством и сообщила об этом, они сказали, что будут думать. Позвонила Вике, она порекомендовала санатории Подмосковья.