И он долго и занудливо зачитывал список терминов, ни один из которых ничего мне не говорил. Однако примерно через шесть слов он произнес название, от которого дикарь задохнулся и попытался забиться под валун. Он запустил руку за пазуху и извлек оттуда какой-то небольшой узелок. Должно быть, амулет. Он сжимал его трясущимися руками и все пытался съежиться до полной незаметности. Глаза его были раскрыты настолько широко, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Зелено-мерцающий ободряюще улыбнулся ему, сказал: «Не бойся» и продолжил зачитывать свой список. Я вдруг уловил в очередном слове что-то знакомое, затем еще, а затем…

— Ангелы! — воскликнул я. — Вы ангелы?!

— Видимо, в твою эпоху нас называют так, — сказал зелено-мерцающий и произнес еще ряд слов, пока не вздрогнул парень из будущего. Челюсть его глупо отвисла. Он сглотнул слюну.

— Но вы не существуете! Это всего лишь фольклор Нетехов!

— Мы перед тобой, — сказал вишнево-мерцающий серьезно. Парень оцепенел.

— Так, значит, возможно, Нетехи правы, когда говорят, что существует нечто высшее, чем ТЕХ… что мы всем обязаны кому-то…

Можно было видеть, как на лице его отражаются отвращение, тошнота. Он отвернулся и наклонился, прижав руку к горлу, — у него начались предрвотные спазмы. Казалось, что с помощью рвоты он хочет избавиться от чуждой, непереносимой для него идеи.

— Вы действительно посланцы Бога? — выдохнул я, все еще пытаясь осознать эту мысль.

— Помимо всего прочего, еще и посланцы, — ответил зелено-мерцающий. — Об этом, собственно, и идет речь.

Он обратился только ко мне.

— Именно ваша эра является причиной всего происшедшего. Вы по всему свету строите дорожные развязки. К сожалению, некоторые из них, спроектированные лучшими дизайнерами, построены совершенно случайно, разумеется, по проникающим схемам. И когда происходит прокол, то нарушается линейность и других последовательностей и все кончается такими вот коллизиями. Мы пришли, чтобы устранить проникновение и запечатать его, чтобы избегнуть повторения.

— Сначала надо восстановить порядок.

Вишнево-мерцающий висел в воздухе и давил на нос свисающего с неба экипажа. Легко опираясь ногами в невидимое нечто, он толкал ладошкой экипаж из будущего, запихивая и запихивая его назад, в небо, пока не раздался долгий звук слууууп и машина не исчезла. Небо изгибалось над нами чистое, без шрамов. Вишнево-мерцающий спустился вниз, легко спрыгнув на песок около омута.

— Куда… где… — парень из будущего стоял на подкашивающихся ногах, вытирая тыльной стороной ладони перепачканный рвотой рот. Вишнево-мерцающий набрал воды в сложенные чашкой ладони и протянул ему.

— Не прикасайся ко мне! — человек из будущего попятился. — Ты не существуешь! Ты всего лишь ругательное слово из пяти букв для любого Теха и больше ничего! Ты не можешь существовать, потому что в таком случае старшим над тобой должен быть…

Он увязал в противоречиях, не в состоянии ухватить и переварить чудовищную для него истину.

— Да, ты Тех, — сказал вишнево-мерцающий. — Значит, должен рассуждать логично. Раз ты видишь нас и знаешь, что мы существуем, значит, мы должны существовать. Ты бы мог рассказать другим…

— Рассказать другим! — воскликнул этот парень. — Да что я — свихнулся, что ли? Сказать им! Чтобы меня подвергли эвтаназии?!

Вишнево-мерцающий со вздохом покачал головой и поднял сломанное оружие человека из будущего. Он пробежался по нему пальцами, и оно восстановилось и засверкало как новенькое, став таким, каким оно было до того, как моя пуля его поразила. Парень из будущего лихорадочным движением схватил оружие и попятился. Ствол оружия описывал небольшую дугу, держа всех нас в секторе прицела.

— Ну! — проскрипел он зубами, явно пытаясь подавить новый приступ тошноты, — сейчас я вас!

Эхо, радуги, полыхание огней! Все сгинуло, кроме фейерверка, омывающего меня со всех сторон. Оба ангела исчезли — растворились в серебряном отражении, которое выросло до самого неба, а потом, в свою очередь, соскользнуло в мерцание воды в луже.

Парень из будущего всхлипывал, вцепившись в свое оружие. Дикарь вжимался, скорчившись, в валун и расширенными глазами глядел на меня. Я смотрел на место, где стояли ангелы, с глубоким чувством потери.

А затем они снова возникли! Как будто и не исчезали! Вишнево-мерцающий щелкнул пальцами, и парень из будущего исчез. Это сопровождалось легкими кшшшш.

— Несчастная, бурная, бессмысленная эпоха. — Зелено-мерцающий задумчиво покачал головой, затем посмотрел на вишнево-мерцающего. — А ведь никто нам не сказал, что это — переломный момент истории! Я думаю, возрождение отсюда и пошло, потому что он будет рассказывать другим и будет пытаться учить их. А они его подвергнут эвтаназии…

Он присел на песок и пробежался пальцами по обширной территории, ухитряясь при этом не двигаться с места. Затем он исследовал содержимое ладони.

— Четыре волоска, один кусочек ногтя и две капли крови с исцарапанной щеки. Он никогда не умел управлять своими чувствами. Это, кажется, все.

Он обвел ладонь указательным пальцем другой руки, и все, что на ней было, сгинуло в сильной зеленой вспышке. Оставшийся прах он быстро сдул с ладони.

Зелено-мерцающий повернулся к дикарю, который собрал к тому времени все свое мужество и стоял спокойно и прямо, вцепившись в амулет.

— Не бойся, — услышал я голос зелено-мерцающего, хотя движения губ не соответствовали произносимому.

— Разреши мне бояться, — сказал дикарь голосом сначала неуверенным, но затем окрепшим. — Это добрый страх. Вынести его, испытать его один или два раза в жизни, значит стать сильным. Но пережить его заново означает стать безумным и смущать других.

Он протянул вперед раскрытую ладонь с амулетом.

— Коснись моей Удачи, чтобы я мог стать вождем среди своих, чтобы я мог поведать им, что есть еще вещи в этой жизни, кроме охоты и сытого брюха.

Зелено-мерцающий коснулся талисмана. Зеленое мерцание усилилось и стало, кажется, почти ощутимым. Затем оно поблекло, и дикарь осторожно спрятал свою Удачу за пазуху.

— А теперь, — сказал зелено-мерцающий весело, — мы вернем тебя назад. Добрых пиров! Коротких зим!

И он щелкнул пальцами. Дикарь исчез.

— Достойный предтеча Давида, — сказал зелено-мерцающий, — Царь Давид, это…

— Я знаю, кто такой Давид, — ответил я, размышляя о том, что моя речь выглядит бледновато после чеканных фраз дикаря. Мы много теряем, боясь показаться неловкими или эмоциональными в наше время! И вот я стоял один у водопоя рядом со своим обрубленным автомобилем и двумя ангелами. Ангелами! Один из них, между тем, тщательно очистил песок от всяческих следов пребывания на нем исчезнувшего дикаря.

— Что-то не больно вы тянете на ангелов, — заметил я как бы между делом.

— А ты когда-нибудь пробовал наводить порядок в трех континуумах… м-м… трех измерениях и носить при этом нимб, крылышки и… эту… арфу!

Вишнево-мерцающий на этот раз говорил прямо, на моем языке, а под конец фразы неловко сорвался на пронзительный визг.

— Ну конечно, на приемы надо являться одетым соответственно, и работа требует спецодежды, особенно когда ты универсал и являешь собой комбинацию… или эквивалент… ну, словом, мы нечто вроде электриков или ремонтников, в общем, мастера на все руки… Одно знаю точно — мне необходимо освежить запас терминологии!

— А я думал, ангелы проводят большую часть своего времени, восхваляя Господа… — начал я.

— А чем еще является честный труд? — возразил вишнево-мерцающий. — Но, возвращаясь к теме…

— Но я хотел бы еще узнать у вас..! — запротестовал я. Вопросы роились в моей голове, как осы, и я не знал, который задать первым.

— Что же? — спросил зелено-мерцающий, одновременно заталкивая мою машину назад, сквозь грань мироздания.

— Как характерно, — заметил вишнево-мерцающий, прочесывая песок и заметая следы моего на нем присутствия. — Любопытство людей этой эпохи настолько сильно развито, что они забывают бояться…