– Ты лжешь!

Джордан поднимается на ноги и сплевывает остатки воды. Хоть тело и дрожит, вид у нее воинственный. Но это только раззадоривает Августа. Его кредо – ломать людей. Раз за разом. Пока от них не останется кусок мягкой глины, из которой можно вылепить что угодно.

– Может и лгу, но ты вряд ли узнаешь об этом.

В один прыжок он оказывается рядом. Сильные пальцы вновь переплетаются с волосами. Надежно, точно корни вековых деревьев. Август окунает свою жертву в бочку, но больше не ощущает таких же сопротивлений, как прежде. Она разбита. Сломлена. Сдалась. Ей можно манипулировать. Можно заставить умереть. Можно убить. Она не скажет нет.

Август теряет интерес. Он тащит вверх, вытаскивая голову девушки на поверхность, а потом небрежно, словно надоевшую куклу, отбрасывает в сторону. Джордан падает, разбивая колени в кровь. Жадно глотая воздух, она прижимается к бетонному полу. Щекой впитывает ледяную прохладу. Держаться за реальность, за ощущения – это ее план. Пусть Август думает, что подчинил ее, избавил от страха смерти. Девушка просто будет ждать возможности сбежать.

Два знакомых стука в дверь и плач петель. Затем раздаются тяжелые шаги. Джордан не смеет поднять глаз – слишком много сил отнимет даже это простое движение.

– Третье испытание. Испытание одиночеством, – слышится голос Августа.

Кто-то подхватывает девушку и рывком ставит на ноги. Ее голова опущена. Волосы шторкой скрывают обзор. Она движется по наитию, изредка получая небрежные толчки в спину. Они минуют порог комнаты. Выходят на улицу, и мороз тут же обжигает мокрую кожу.

Джордан приподнимает голову, чтобы оглядеть местность. Важно сбежать, как только представится такая возможность. Но ничего существенного она увидеть не успевает, потому что руки с силой толкают ее в спину. Земля под ногами пропадает, и Джордан падает в двухметровую яму. Диаметром не больше метра.

Могила! Почти кричит разум. Девушка тут же вскакивает на ноги, позабыв о боли. Книжка с говорящим названием «Пристанище» летит в лицо. Затем деревянная решетка закрывается над головой, а через секунду пропадает и силуэт надзирателя.

– Если не сдохнет за ночь, – доносится сверху голос Августа, – ты знаешь, что делать.

Вместо ответа – звук удаляющихся шагов.

В первую минуту Джордан радуется, что мучения закончились, и что яма – всего лишь яма, а не могила. Быть похороненной заживо – ее главный страх. Но потом выброс адреналина заканчивается, и девушка начинает ощущать дикую боль. Особенно сильно болит кожа головы – многочисленные захваты за волосы не прошли бесследно. Горло и грудь все еще сдавливают невидимые тиски. Лодыжка, повреждена при падении.

Но все это меркнет по сравнению с холодом, который приходит через пару минут. На улице не настолько морозно, чтобы умереть. Запросто можно переночевать в яме если на тебе есть куртка и теплая шапка. Но из вещей на Джордан лишь маечка на бретельках, а поверх – кашемировый свитер, на котором не отыскать сухого места. Джинсы не такие мокрые, но все же в некоторых местах прилипают к коже. Остается радоваться высоким зимним ботинкам, что так предусмотрительно оказались надеты.

Джордан выжимает из волос оставшуюся влагу. Ее тело теперь содрогается, точно в конвульсиях. То ли от холода, то ли последствия адреналина. Ноги подгибаются сами собой. Телу нужно отдохнуть. Всего минуту. Одну минуту…

Мир погружается в темноту.

***

Линн стыдно, но она продолжает отступать в самый темный угол комнаты – подальше от открытой двери. Кайсон замер, будто ищейка, взявшая след. Мышцы под курткой напряглись, а пальцы сжались в кулаки. По стойке Риза мало что можно сказать. Девушка видела напряженную спину, какой она была всегда, стоило кому-то заговорить с Роялом.

Шаги стали громче и тяжелее. Вошедшие даже не пытались скрыть свое присутствие. Может для них обычное дело приезжать за трупами суицидников?

Две фигуры в черных балаклавах замерли в проходе.

– Какого черта, Роял? – напряженный голос раздался на весь дом.

– Я же говорил, что у этого щенка духу не хватит. С тебя сотня, – второй голос молодой. Его обладатель едва ли старше самого Риза.

Мужчины входят в комнату развязно, как к себе домой. И, хотя в воздухе сквозит удивление, кажется они только рады, что все пошло не по плану.

– Вы слишком рано, – отвечает Риз. Ровно и спокойно. Не выдавая ни одной эмоции. Он знает, что парни из Пристанища пришли вовремя, просто не находит других слов.

Риз делает шаг на встречу и продолжает говорить: – Я пойду с вами, Ивен, если ответишь на вопрос. К Хаксу привозили девушку? Джордан Милс.

– Я понятия не имею, о чем ты, Роял, – раздраженно отвечает тот, что постарше, – Но ты идешь с нами в любом случае. И твои друзья.

Его напарник издает громкий смешок и направляется вперед. Он смотрит только на Линн, и даже Кайсон, стоявший на пути, его не пугает. Девушка буквально ощущает, как похотливый взгляд оставляет липкие следы на ее теле. Она ожидает, что Кайсон остановит парня в балаклаве, когда тот проходит мимо него, но друг даже не шевелится.

– Ник! – предупреждающе выкрикивает напарник, на что Ник лишь раздраженно дергает плечами.

– Я лишь поздороваюсь.

Рука скользит вниз и расстегивает замок куртки Линн примерно наполовину. Тянет за шелковый шарфик, развязывая узел. Одной рукой парень стягивает с себя балаклаву, другой – сминает шелковую ткань. Головной убор летит к ногам, открывая молодое лицо с рыжеватой щетиной недельной давности. Ник подносит шарф и вдыхает сладкий карамельный запах.

– Ммм, как конфетка. Так и хочется тебя облизать.

Линн не смеет шевелиться. Последний парень посмевший ее коснуться – соседский придурок, возомнивший себя Дон Жуаном – остался со сломанным пальцем. Но сейчас Линн не могла дать отпор. Она, как и ее друзья, замерла, выжидая подходящего момента, проверяя обстановку.

– Ты должен знать, Ивен, – Риз старается говорить примирительно, надеясь найти в собеседнике каплю человечности. Прежде они пересекались, и Ивен всегда себя вел достойно, хоть и выглядел при этом вымуштрованным и сердитым.

– А ты должен сдохнуть, Роял. Прости, – говоря это, Ивен тянется во внутренний карман куртки. Риз не знает что там, но проверять не хочет. В один момент он прыгает на Ивена всем своим весом и прижимает к полу. За то, что это удалось, стоит благодарить эффект неожиданности. Но когда он проходит, мужчина перекатывается, оказывается сверху и наносит точный удар в нос. Искры золотом плещут в глазах Риза. Он едва успевает закрыться, прежде чем серия ударов градом сыпется сверху.

В это время Ник поворачивается на шум. Достаточно вовремя, чтобы увидеть, как Кайсон заносит кулак. Он быстро отходит назад, занимая выгодную позицию. Его глаза улыбаются.

Заскрипела кожа – Ник сжал руки в кулаки. Мгновение, и он бросился на своего противника. Парень явно уступает Кайсону в размере и силе, но оказывается проворным и быстрым. Он без особых усилий уворачивается от серьезных ударов, и успевает наносить свои.

Линн едва успела отскочить в сторону, прежде чем клубок из рук и ног, врезался в стену. Раздался треск ткани, и штора слетела с петель, впуская в комнату неяркий лунный свет. Кайсон обхватил своей огромной рукой лицо Ника, точно кальмар свою жертву. Тот в ответ вцепился в запястье, хоть как-то стараясь отбиться. Миг, и затылок с большой скоростью врезался в пол. Пальцы Ника все еще сжимают противника, но после второго удара размыкаются, и руки бессильно раскинулись в стороны.

Ник все еще был в сознании, хотя расфокусированный взгляд подсказывал, что он вряд ли встанет в ближайшее время. Кайсон бросился к Ивену. Тот сидел верхом на противнике, превращая его лицо в кровавое полотно. Рассеченная бровь, опухающая скула и разбитые губы – Риза сложно узнать.

С гневным рыком Кайсон схватил Ивена за ворот черной куртки и сдернул с Рояла. Запутавшись в собственных ногах Ивен так и остался лежать на полу, раз за разом получая удары ботинком в живот и грудь. Последний удар – в него Кайсон вложил всю свою силу – прилетел в лицо. Ивен потерял сознание.