Стражники никого не поймали, маги мазали молниями, и очень долго готовили заклинания, зачастую не те, которые были на самом деле нужны. Реми не мог понять, отчего они такие глупые, ведь носили светлые мантии. Во всей это суматохе стражники на рожон не лезли, не желая схлопотать заряд энергии в филейное место.

В волчьем облике оборотни бежали весь остаток дня и всю ночь, затормозив лишь на рассвете. Как за волками поспевал Гастел оставалось загадкой, но он всегда прибегал на стоянку, немногим позже остальных. Когда все собрались, оказалось, что Амбери и Оскар сумели по дороге поймать оленёнка, получив от членов стаи самые душевные благодарности.

Ведомые Релиной, удирали оборотни на юго-запад и сильно отклонились от маршрута. Пришлось резко поворачивать на восток и осторожно пробираться, рискуя наткнуться на поисковые отряды. Оборотни стали вести себя тише, не устраивая праздников с музыкой.

В поредевшей стае охотиться ходили все мужчины, на стоянке оставались и готовили место под ночлег Релина, Рена и Гастел. Реми, как мальчик и уже довольно крупный, помогал загонять добычу. Получалось у него скверно, особенно когда подходила очередь тесной работы с другими волками. Кетал утверждал, что это самое весёлое в охоте, действовать сообща, Реми был иного мнения. Мальчику все мешали, лай и вой отвлекали, он не мог положиться на товарища и пытался всё сделать сам, упуская свою позицию и дичь. Он слишком долго пребывал в одиночестве и привык заботиться о себе сам, командная работа казалась ему чем-то запредельным.

– Да, да, да. Вот сюда! Идём, народ. Я помню, здесь повернуть, и вот он! Дом, а в нём живёт классный чел… – весёлая речь Кетала затухла, когда перед глазами появились поросшие сорной травой и молодыми ивами обломки сгоревшего дома.

Так я и думал, он говорил про моего дядю… Реми медленно подошёл к руинам родного дома. Пожарище, стражники, обгорелое тело дяди предстали перед мысленным взором так чётко, словно всё это случилось вчера. Как я не хотел возвращаться сюда.…Это место…

– Да что здесь произошло, девять адовых кругов?! – злобно выпалил Кетал.

Оборотни спрятали волчьи признаки и теперь выглядели точно компания людей, путешествующих по миру, с нехитрым скарбом из котелка и флейты, и оружием для самозащиты, спрятанным в пыльных с дороги вещах.

– Он сгорел, – уходя от развалин, очень тихо проговорил Реми, когда поравнялся с Кеталом. Он отвернулся от родного дома, не в силах вспоминать тот роковой день, изменивший его жизнь.

– Да, я вижу! Но, чёрт подери, как? Почему? – всё ещё злился вожак.

– Пришли стражники, избили его и подожгли дом. Он же оборотень, в конце концов, а значит, самим своим существование виновен. Также, как и мы, все, – глаза Реми потускнели, голос не выражал ничего.

– Погоди, парень, а ты откуда знаешь, как всё было? – опешил мужчина. Релина дёрнула его за рукав, указывая на подавленного мальчика.

– Я до последнего надеялся, что ты говоришь не о моём дяде… – вздохнул Реми.

– Так ты,… а я и не знал, что у Рауля были дети, – Кетал выпучил глаза на Волчка, которого волею судьбы спас из плена кошек вместо Рамиро.

– У него и не было. Я же говорю, я его племянник, – начал злиться мальчик.

– Нет, я про другое, – замахал рукой вожак. – Я конечно, давно к нему не захаживал, но помню, когда ещё юнцом был, он меня здорово подлатал.

– А давно это было? – спросила Релина.

– Ну, – протянул мужчина и, как и всегда в моменты задумчивости, почесал щетину, – лет десять назад, может чуть больше.

– Ну, так, а мне двенадцать. Видимо это было до моего рождения, – устало пробормотал Реми. Почему-то ему было очень больно вспоминать время, проведённое с дядей. На ум приходили образы, знания, обрывки моментов: как сажали огурцы, как ходили по лесу, как пугали ёжика.

– Да? А я всегда думал, что тебе четырнадцать, – изумился Кетал. Реми промолчал. Он отходил всё дальше от развалин и иногда ковырял носком ботинка землю, пытаясь раскопать счастливые дни прошлого.

– Рауль был классным мужиком. Побольше бы таких, – через какое-то время, произнёс Кетал, смотря на руины в прошлом уютного дома. – Свет Персефоны озарит твой путь и вернёт к нам в новой жизни! – произнёс он слова прощания, принятые у оборотней.

– Двигаем, – помолчав с минуту, вновь начал Кетал. – В деревню не пойдём. Скорее всего, там хозяйничают стражники.

Все согласились, и пошли за вожаком, остановиться решили недалеко от дома Рауля, в густой чаще. Здесь они не привлекали ненужного внимания и всегда могли забежать в деревню и пополнить запасы продовольствия в местной харчевне или у крестьян.

Кетал подсел, к держащемуся поодаль Реми. Только мальчик стал меняться, общаться с оборотнями, развлекаться, участвовать в обсуждениях историй, пить и даже играть на гитаре. И вот снова эта ничего не выражающее лицо, отстранённость, желание быть в одиночестве, снова пустой взгляд и погружение в себя. Мужчина протянул Реми лист с куском поджаренного мяса, оборотни оставляли его слегка сырым, чтобы лучше чувствовался естественный вкус.

– Ну, как тебе? – решил поговорить на отвлечённые темы Кетал, желая хоть как-то поддержать мальчика. Вожак переживал за Волчка: вид поросшего зеленью пепелища родного дома никому не улучшит настроение, а мальчик ещё и видел всё своими глазами, присутствовал во время убийства и пожара. Всё напомнило ему о событиях прошлого.

– Вкусно. Мясо нежное. А что это? – спросил Реми, но в голосе его не было ни капли заинтересованности.

– Человеческие дети, – ответил Кетал. Он хотел обнять мальчика, но знал, что тому не понравится такое обращение. Волчок строил из себя взрослого и на все нежности и шутки реагировал остро.

– Вы едите детей? – изогнул бровь Реми.

– Хэ. Не Вы, а Мы, парень. У детей хорошее мясо, нежное, сочное, сладкое, – аппетитно причмокнул мужчина.

– А где вы их взяли? – поинтересовался мальчик с горькой усмешкой.

– Походу они из сиротского дома, что в соседней деревне. Мы пока след брали, глядь – ходят, ягоды собирают, тут мы их и сцапали. Какие-то они вялые были, словно под дурманом. – Пока Кетал говорил, глаза Реми расширились от воспоминаний о приюте: вялые дети, работающие на благо Марджи, против своей воли, подавленные тыквенным зельем. Неужели та старая ведьма всё ещё жива? А что сталось с остальными детьми? Сбежали ли они, или так и работали пока не сдохли… как Сим. Это было так давно, будто в другой жизни. Реми тряхнул головой, прогоняя прочь грустные мысли.

– А это нормально? – посмотрев на мясо, отрешённо уточнил Волчок.

– Хэ. Они нас убивают от нечего делать, а мы их в отместку жрать не можем? Тоже мне. Что сеют, то и пожинают, ублюдки. Да за одного Рауля, им бы всем глотки перегрызть, – рыкнул Кетал, а потом понял, что зря упомянул убитого оборотня. Мальчик смотрел на свою порцию человеческого мяса, но разум его витал где-то далеко, вместе с пеплом покойного. – Перестань люди нас убивать, мы и есть их не будем. Мне лично всё равно чьё мясо хавать, – оправдался мужчина.

Реми сидел, опустив голову, вспоминал приют, детей, Сима. Воспоминание отнюдь не были радостными. Сколько горя он пережил, сколько боли, а теперь сидел и ел мясо в компании весёлых оборотней. Ему нужно быстрее добраться до Искры и отомстить всем!

– Хотя от одного я бы не отказался. Есть мясо ещё более вкусное, – продолжал свой монолог Кетал, не теряя надежды отвлечь Волчка.

– Вкуснее этого? – включился Реми, лучше думать о еде, чем о мести и приюте. В конце концов, кроме себя самих тем детям никто не поможет, а быть быстро убитым и съеденным не такая страшная перспектива для зомби-рабов, как стать игрушкой в руках детоложца. Гнев проснулся в мальчике, он вцепился в сочное мясо, представляя, как вцепится в горло поганому Хаарту.

– Да! Гораздо вкуснее, – интереса в глазах Волчка Кетал не увидел, но продолжил. Говорить хоть о чём-то важно в минуты, когда собеседник погружён в горе. Показать, что он не одинок, что у него есть друзья, отвлечь и просто быть рядом. К тому же мальчик так яростно жевал мясо, видимо, наконец, оценил его вкус. – Это плоть девственницы. Ммм, амброзия оборотней.