– Да, он не заметит…

– Аха-ха-ха, ему и не придётся замечать, – перебила соседа женщина с хрипящим голосом, залившись смехом.

– Как думаешь, парень, почему мы все так не делаем? Не додумались? Ха! Если бы. Может Хаген и глуп, но не в том, что касается его веры – он насквозь видит притворщиков. Мужик может, и правильно ответил на все вопросы, но Хаген видит глубже, для него Ярсис святое. Вот ты, парень, во что веришь? – неожиданно сменил тему мужчина из соседней камеры, как раз в тот момент, когда мальчик начал понимать к чему тот клонит.

– В Персефону, – не подумав, брякнул оборотень, и пожалел о своих словах. Все люди знали, что Персефону превозносят только оборотни и разная нелюдь.

– Хэ, – сосед хмыкнул, но продолжил. – Вот представь, что кто-то начнёт тебе распинаться, как он верит в Персефону, чтобы ты для него что-то сделал, услугу какую или спас его, но ты доподлинно, по глазам видишь, или чуешь нутром, но знаешь, что человек этот врёт. Что бы ты с ним сделал? Он врёт, но так старается тебя убедить, что верит, – добавил мужчина, после своего вопроса.

– Дал бы ему в челюсть! – плюнул Реми, до которого стал доходить смысл слов соседа.

– Но это ты. А что Хаген сотворит с малым? Думаю, на Карнавале Боли будет настоящее представление. – Сосед из другой камере задумчиво почесал бородёнку, но этого никто не увидел.

– Но как же тогда выбраться из этой тюрьмы, – еле слышно прошептал Реми.

– А кто выбраться не хочет? Но только чтобы потом жить долго и счастливо, а не подохнуть, как жертвенный козёл, – сказал мужчина голосом скрипящим, словно когтём царапали стекло. – Отсидишь тут тихо свой срок, и выпустят тебя. Не кипешуй.

– Я должен убить одного человека. Чем скорее я это сделаю, тем лучше! – яростно прошипел оборотень, вспоминая Хаарта, лицо его исказила злоба.

– Если нужно кого-то убить, следует обращаться в гильдию убийц, – если бы мальчик видел своего соседа через стену, он бы заметил, как тот пожал плечами.

– Я хочу сделать это сам, своими руками. Хочу увидеть, как мучается этот человек, как страдает, – ядовито произносил каждое слово Реми.

– Хе, – похоже, злость мальчика только забавляла мужчину, – много ли ты знаешь о том, как довести человека до настоящих страданий?

– Самый большой спец в этом, видать Хаген, – огрызнулся оборотень.

– Это верно, но чтобы стать его учеником, надо уверовать до кончиков волос в эту хрень про боль и Ярсиса. Или, – многозначительная пауза, – пойти в гильдию убийц.

– А там учат? – задал вопрос мальчик, и тут же сам мысленно на него ответил. Откуда-то же берутся новые наёмники.

– Учиться убивать людей у учеников Хагена, – громко засмеялась женщина и зашлась тяжёлым сухим кашлем.

– Нет доказательств, что оно так. Это было двести лет назад, – парировал ещё один заключённый с другой стороны галереи.

Его-то окно, небось, сразу на скалы ведёт, с завистью подумал Реми.

– А кто ещё? – подал голос старик этажом ниже. Разговор перестал быть приватным и побудил заключённых к общему гвалту.

– Это правда. В гильдии тоже об этом говорят. Хаген действительно обучал первых наёмников в Смутные Времена, – согласился сосед оборотня.

– Да сколько же ему лет? – завопили с разных сторон.

– Он чё, реально бессмертный? – вопрошал шокированный грубый бас.

– Так. Что тут за шум? Син хватит в моей тюрьме вербовать людей в гильдию убийц, – заткнул все споры надзиратель.

– Я наоборот не вербую, а говорю, что у каждого своя работа. Хочешь, кого убить, найми того, кто убьет, и живи спокойно, – самым невинным голосом произнёс мужчина за стенкой.

– Это тебя что ли? Ой, не факт, что вы оба вообще выберетесь. Не говоря уже о вступление в гильдию, или заказе кого-то, – закончил стражник любые диалоги. – А ты, – пернатый ткнул пальцем в камеру Серого, – если хочешь выбраться в расцвете сил – сиди и помалкивай! И не привлекай внимание Хагена, а то, – мужчина посулил мальчику кулаком.

После того, как надзиратель отошёл утихомирить других заключённых, продолживших спор о возрасте Хагена, Реми придвинулся к стенке смежной с камерой мужчины по имени Син, и чуть протиснув голову между решётин, спросил:

– А где находится гильдия убийц?

– Иди в Искру, найди кабак со смертью в названии. Там сидят люди, которые за звонкую монету убьют, кого хочешь, – очень тихо ответил Син.

Реми понял, что точный адрес Син ему не скажет, так как не хочет, чтобы мальчик становился убийцей, но в таверне ему точно подскажут, не этот наёмник, так другой. Оборотень молчал, он узнал достаточно, оставалось выбраться из тюрьмы.

После диалога со своим соседом из левой камеры – для надзирателя камера находилась справа – Серый всерьёз задумался о гильдии убийц. Там его могли научить убивать, сделали бы сильным, но снова вступать в гильдию, после опыта с ворами, Реми опасался. Ни один людской коллектив не довёл его до добра. Будет ли с убийцами иначе? Если нет? Но ему нужны навыки для убийства Хаарта, и навыки эти он мог приобрести только в гильдии убийц.

Той ночью Реми почти не спал, сидел под окном, запрокинув голову, смотрел то на потолок, то на него через ржавую решётку и обдумывал новый план побега, в котором по его хитроумному замыслу должен участвовать Хаген, но роль мужчины не была связана с культом Ярсиса.

Только Хаген о плане не догадывался и после двух заключённых, полученных в пользу кровавого своего дела, приобщения народа к боли, не торопился возвращаться в тюрьму.

Прошло больше оборота, как Серый угодил за решётку, приближалась очередная Белая ночь. Взгляд Персефоны способствовал бы осуществлению старого плана, с когтями волка на человечких руках, в превращении которых мальчик добился некоторых успехов. Но сперва Реми хотел поговорить с Хагеном и при удачном раскладе не рисковать жизнью, карабкаясь по мокрой отвесной стене. Оборотень нервничал из-за результата разговора: если что-то сорвётся, он в Белую ночь полезет испытывать свою вечно отвернувшуюся удачу.

Его не отпускали мысли о случившемся во время игры с Хаартом. Мог ли Реми повторить этот фокус при желании, и как бы использовал эту странную способность себе в помощь? Под рукой не было ни единого предмета, на коем мальчик потренировался, пришлось оставить мысли о тузах и джокерах.

Хаген пришёл, спустя несколько недель после прошлого визита. Он был не в лучшем настроении и погонял надзирателей шевелиться быстрее. Стараясь не затягивать, стражник нашёл имя смертника и указал на мужчину из соседней с Реми камеры, Син, как называли его надзиратели.

– Вот, – стражник протянул цепь от наручников заключённого Хагену, – сегодня отдаю тебе Сина. Он убил достаточно народа чтобы покаятся на твоём Карвале. Он уже несколько оборотов здесь торчит, а гильдия не выкупает его, значит так он им нужен. Вот и пусть поплатиться за всё. Вопрос лишь в том, куда его отправить.

– Без вариантов, всех мне! Упыри обойдутся! – оскалился Хаген.

– У нас с ними ещё зиждется перемирие, надо хоть кого-то им отправлять,… – попытался настоять на своём стражник, но выбрал не лучший день для препирательств.

– Обойдутся, – подытожил культист Ярсиса.

– Начальника, я не хотеть с Хедином идти. Я не верить в боль, – завопил один из заключённых, касмедонец, прибывший в порт в трюме коробля Аэфиса и обвинённый, захваченный во время абордажа, насмешив всех своим акцентом.

– Заткнись, Бисли, – пошёл успокаивать его надзиратель.

– Хаген, – не теряя времени, Серый окликнул главу культа Ярсиса. Мальчик всё ещё трепетал перед окутанным аурой смерти альбиносом, животный страх поднимался из глубин, стоило заглянуть в эти кровавые глаза, но Реми боролся с собой, подавляя неуместную панику.

– Для тебя уважаемый Хаген, – злобно выплюнул тот, даже не удостоившись посмотреть в сторону звавшего.

– Уважаемый Хаген, – исправился мальчик. Спорить с тем, кто мог способствовать освобождению просто напросто глупо. И всё же уважения к жуткому культисту оборотень не испытывал, один лишь страх.