«Боже, да потерпишь немного, я и без того пытаюсь не частить с визитами. К тому же, я отдал последние деньги в магазине, а цветы для Веры не бесплатные»

«Ты бы лучше так задумывался над тем, какая тебя интересная сцена ждёт. Что ты вообще собираешься там делать?»

«Откуда я знаю? Посмотрим по обстоятельствам»

«Посмотришь. Я уйду поглубже на время. И не спрашивай, почему»

«Только попробуй теперь мне зачитывать морали о смелости! Ты за пару минут успел придумать для меня два аргумента против тебя»

«Мне позволительно»

Артём нажал ключом на домофон и тот бесшумно открылся.

«Нет, серьёзно! Может, лучше потом как-нибудь?» – Артём почти видел, как Сущность панически машет руками.

«Нет, лучше уж сейчас, чем до бесконечности оттягивать неизбежное»

Громкий звонок двери и вот уже слышны торопливые шаги. Замок несколько раз щёлкнул и в проёме показался Валентин, раскинувший правую руку в своём жесте приветствия.

– Добрый день, Артём Александрович, проходите! Вы, кстати, надолго, али проходом? Может, чаю? – Валентин неумолимо засыпал вопросами, но учёная степень и бархатистый голос сдерживали арендатора от брезгливого жеста.

– Здрасьте, господин Федотов. Ненадолго, как и всегда… от чая не откажусь.

«Это ловушка!»

«Друг мой, как насчёт ненадолго закрыть свой чересчур уж болтливый рот?!»

– Вика, свет очей моих, у нас гости! – не унимался Валентин. – Уж вы извольте нас простить, она помогала мне с очисткой инструментов. Я не любитель тащить работу в дом, но наука, господин Артём, наука превыше моих человеческих низменностей!

– Ничего. Думаю, если квартира в порядке, а соседи не жалуются на странный запах, то всё в порядке и Вы можете работать столько, сколько захотите, – в момент, пока Валентин наигранно посмеивался, из коридора наполовину показалась Вика.

– Здравствуйте, Артём. Как идёт учёба? – голос Вики был ещё более ласков к ушам, чем бархат Валентина.

– Здравствуйте, хорошо. Я…

– … Викусь, поставь нам чаю, будь так любезна, – не успел Артём толком начать, как Федотов его прервал очередной трелью.

– Секунду, только руки умою и мигом вернусь!

– Простите, что перебиваю Вас, Артём Александрович. Так как там с вашей учебной деятельностью?

– Пока всё отлично: я позволил себе пару лишних выходных дней. Насчёт экзаменов и зачётов я вполне уверен, поэтому…

– …Выходные в Вашем положении – это правильно! Вы и без того, как подсказывает мне моё скромное мнение, отличаетесь воистину титаническим трудолюбием в Вашем возрасте. Позволю себе не сомневаться в том, что на то есть какие-то причины, помимо стойкого характера.

– Всё возможно, Валентин Павлович, лесть в том числе.

– Позвольте, Артемий, позвольте. Никакой лести и в помине нет в моих речах! Однако, что же мы здесь стоим? Пожалуйте на кухню! Кстати, я решил не спрашивать Вашего позволения и подклеил обои в гостиной. Некоторые свисали так, словно в свои лучшие дни на них лили особо едкие кислоты!

– Вы правильно сделали, – уверенным тоном заявил Артём, опираясь о знакомый кухонный стол. Сколько он помнил, это был первый раз, когда на это действие ножки не отозвались скрипом, слегка пошатываясь.

– Вам с сахаром? – поинтересовалась неизвестно откуда появившаяся девушка.

– Если найдётся печенье, то можно и без.

Валентин осветился снисходительной улыбкой.

– Артём Александрович, помилуйте! Мы право не настолько бедны, как Вам кажется. Мы снимаем квартиру лишь оттого, что нас устраивает место, цена и порядочность хозяина!

– У нас найдётся что-нибудь вкусное, в этом можете быть уверены, – закончила Вика.

– Ладно-ладно, успокоили! – Артём вздохнул и присел на стул, опираясь спиной о стену.

На этой кухне всегда навевались воспоминания минувших кошмаров. Казалось, будто это не он их вспоминает, а сама кухня вместе со стоящей здесь мебелью и прочими предметами быта шептали и навевали все эти картины детского отчаяния. Пусть стулья и были давно заменены, но никогда не менялся старый белый холодильник. Помнила раковина, в которой иногда смывались следы крови; помнили гладко заштукатуренные стены, покрытые бледно-зелёной краской; местами потрескавшаяся плитка на полу; выбранные под цвет стен шкафчики и буфет; все ещё блестящая алюминиевыми ветвеподобными штырьками люстра с четырьмя лампами, отдельно освещающими комнату по частям своим тёплым светом.

«Интересно, а они то пятно крови в углу плитки отмыли?»

«Я больше поверю в то, что они понаделали новых»

– Кстати, Артём, мне недавно попалась в руки одна преинтереснейшая книга. Могу предоставить Вам для ознакомления… если вас это, конечно, заинтересует.

– Благодарю, Валентин Павлович, но…

– Просто Валентин, пожалуйста.

– Как можно? Это обозначение степени уважения к Вам, как к кандидату наук. Всё же не каждый способен на подобное в Вашем возрасте.

– Артём Александрович, во-первых, мы почти с Вами ровесники. Во-вторых, вы проявили бы большее уважение, если бы обращались со мной так, будто я Ваш друг и товарищ. Поэтому на «ты», пожалуйста.

– Тогда почему Вы ко мне обращаетесь в уважительной форме?

– Мальчики, не спорьте! Чай готов.

– Ты моё пепельное чудо! Спасибо, – Валентин громко чмокнул Вику, отчего Артём поёжился.

«Щенячьи нежности»

К слову, Артём только сейчас обратил внимание на пепельно-белое каре Вики, заменившее светло-коричневые хвостики, бывшие ей не так к лицу. Удивительно, как может преобразиться человек от столь мелких деталей.

– Да, благодарю. Вы так и не ответили на мой вопрос, Валентин Павлович.

Глаза знатока науки пугающе сверкнули, а лицо зазмеилось одной страшной улыбкой.

– Вы, Артём, в первую очередь являетесь арендатором, пусть и почти другом семьи…

– …Почти.

– Не важно. А мне мешает этот факт именовать Вас менее официально, однако, Вас же в свою очередь это точно не должно и не может стеснять. Пусть я и старше, я требую дружеских отношений как преобладающих над официально-деловыми.

– Ах, требуете… Вы противоречите самому себе, господин кандидат наук. Официально-деловые отношения, как Вы выразились, предполагают обращение субъектов данных отношений друг другу в уважительной степени. Вы же настаиваете на дружбе и не можете обратиться ко мне менее официально. Возможно, стоит наконец определиться, чего же Вы сами хотите от наших диалогов?

– Мальчики…

Валентин сидел насупившись, пытаясь испепелить собеседника взглядом, но вдруг переменился в лице, посмотрел на Вику и громко рассмеялся. И без того испуганное лицо девушки теперь и вовсе застыло в недоумении.