— Как это? — нахмурилась принцесса.
— Не бери в голову, — сказала я. — Похоже, вопрос риторический. Но тогда… — Я встревоженно посмотрела на обгоревшие кусты. — Тогда акутура может появиться здесь прямо сейчас!
— Все может быть, — обернулся туда и мой принц, — если догадалась, что на сей раз я перемещался не «куда», а «к кому». Хотя она же не знает, что ты сейчас здесь. Кстати, ты так и не сказала, что такое это «здесь»? И почему с тобой моя сестра?
— Это не твоя сестра, — начала я отвечать с конца. — «Здесь» — это такая складка твоего мира, где ты вообще не родился.
— Мир-обманка! — воскликнул Гоша.
— Сам ты обманка, — буркнула Галя. — Теперь я даже рада, что тебя здесь нет.
— Погодите, ребята, не ссорьтесь, — подняла я руки. — Я еще не все сказала. Акутура еще как знает, что я на этой складке, ведь она меня сюда и отправила. И это очень плохая новость. Но есть и хорошая. Если у этих миров и правда сдвиг по времени, то акутура сейчас далеко отсюда.
— Мама! — ахнул Пувилон.
— Успокойся, — сказала я. — Твоя мама ей не нужна.
— Конечно, нужна! — не стала успокаиваться Пувилон. — Акутуре ведь нужно узнать, куда я поплыл.
— Откуда акутура вообще про тебя знает?
— Ну смотри, — стал объяснять Пув, — акутуре нужен твой… Гоуша…
— Гоша, — поправила я, заинтересовавшись, куда выведет великана логика. — И?..
— Она может догадаться, что он отправился к тебе, и как ты говоришь, это она забросила тебя сюда, то есть знает, куда именно. Тогда она переместилась в наш лес, увидела нашу деревню и пошла узнавать, не там ли ты. Тебя там нет, но нет и лодки… — тут голос Пувилона дрогнул. — Значит, ты уплыла на ней. Но без лодочника не поплыла бы. Значит, надо узнать, куда уплыл лодочник. Кто об этом знает? Мама. Мне очень быстро надо к маме! Я за нее боюсь.
Я мысленно отметила, что логика в выводах Пува действительно присутствует, хоть и не без грубых натяжек. Но слушая его рассуждения, подумала, что логика Гошиной преследовательницы может и отличаться от нашей, человеческой, то есть она как раз нечеловеческой по определению и является. А это значит… Дальше я озвучила свою мысль вслух:
— Акутура могла и не прийти в этот мир. Как уже правильно сказал Гоша, откуда ей знать, куда он мог переместиться — сам сказал, что сначала хотел отправиться на мою складку. И она наверняка не знала, что магии у него оставалось только на одно перемещение. Зато точно знала, что рано или поздно он вернется домой, на родную складку. Посидит где-то, переждет и вернется. Так зачем за ним прыгать по мирам? Лучше тоже подождать.
— Все равно я не смогу быть спокоен, пока не увижу маму живой и невредимой, — мотнул головой Пув.
— Вы же и так к ней собирались, — сказала я. — Раньше, чем придем к магу, вам к твоей маме все равно не попасть.
— Что еще за маг? — вздернул брови Гоша. — Почему он должен отправить нас к чьей-то маме?
— Еще скажи «послать», — хмыкнула я. — И не нас, а их, — указала я на Пувилона с Кунтурой. — А мы отправимся искать теб… Ой! Я уже и не знаю, куда мы теперь отправимся. Можно пока вернуться на нашу складку, тем более что Болтуна туда точно нужно вернуть, он вообще тут случайно.
— Кто такой Болтун? — стал озираться Гоша. — Это и есть маг?
— Не совсем, — подмигнула я возмущенно завозившемуся ежику. — Это… — Я чуть было не сказала, что это частично ведьмак, но вспомнила, что я ведь тоже частично ведьма, и об этом мой любимый еще не знает. А что если он… И я пробормотала, так и не договорив про Болтуна: — Гоша, давай отойдем, я должна тебе что-то сказать.
Он внимательно посмотрел на меня и даже слегка побледнел, таким впечатляющим, видимо, стало выражение моего лица:
— Лава, ты чего?
Я неожиданно для себя разревелась. Мне стало по-настоящему страшно. Возможно, я видела своего любимого в последний раз. Нашла, чтобы проститься. И я ведь даже не смогу его ни в чем упрекнуть. Да и какие могут быть упреки, если мы не только не давали друг другу никаких обещаний, но даже не признавались в любви. Эх, будь что будет, слезами тут уж точно не поможешь — этот узел в наших отношениях нужно было решительно разрубать! Я, продолжая всхлипывать, схватила Гошу за руку и потащила все к тем же обугленным кустам. Остальные проводили нас встревоженными взглядами, и я махнула им: сейчас, подождите!
— Гоша, — сказала я, когда мы удалились достаточно, чтобы нас не услышали. — Я хочу признаться тебе кое в чем… Это случилось уже после того, как тебя утащила акутура, поэтому раньше я сказать не могла.
— Ты… кого-то встретила? — сглотнул мой славный, милый принц.
— Я встретила только их, — мотнула я головой в сторону наших спутников. — Еще одного выпендрежного врунишку, двух привратников, дракона и… старую ведьму.
— Дракона?! — ужаснулся Гоша.
— Да, но дракон ерунда, его ежик взорвал. А вот ведьма… — И собравшись, я решительно выпалила: — Теперь и я стала ведьмой. Почти. Но все равно.
Любимый молчал, будто ждал, что я скажу что-то еще. Оказалось, и правда ждал.
— Так в чем ты мне хотела признаться? — спросил он наконец.
— Я уже призналась. В том, что я ведьма.
— И… что? Теперь ты… мы… — начал вдруг запинаться Гоша, словно это он был в чем-то виноват передо мной. — Теперь ты не захочешь… быть со мной? Ну… рядом… вместе…
— Погоди… А ты этого хочешь?
— Конечно. Ведь я… — Он снова запнулся, но взял себя в руки, заглянул мне в глаза и проговорил, отчетливо и твердо: — Лава, я люблю тебя. Понял это еще там, на вашей складке, но теперь, когда мы снова встретились, убедился в этом твердо.
— Но я… но ведь я ведьма! Ты разве не понял?
— Да какая разница, кто ты! Я ведь тебя люблю, и мне все равно, королева ты, ведьма или привратница.
— Я не привратница, — пробормотала я, боясь поверить в услышанное — вдруг не так поняла? — И не королева…
— А хочешь ею стать? — стал совсем уже серьезным Гоша.
— Подожди, — выдохнула я. — Ты правда сказал, что меня любишь?
— Я не просто сказал, я на самом деле люблю! Прости, если это…
— Простить? — прервала я его и обняла, крепко прижавшись к обнаженной горячей груди. — За что же тебя прощать? За счастье это услышать? Ведь я тоже… Я тоже люблю тебя! И я так боялась… — Слезы снова покатились по щекам.
— Теперь уже не бойся ничего, я буду рядом. — Любимый нежно взял в ладони мое лицо, опустил к нему свое, и наши губы снова сомкнулись. Но если в первый раз это можно было списать на радость встречи, то теперь наш поцелуй был скреплен взаимным признанием в любви.
Но теперь и Пувилон был наготове, он не дал разгореться пламени нашей страсти.
— Лава! — крикнул Пув. — Идем скорей к магу! Мне нужно спасать маму!
Мой милый принц тряхнул головой и словно очухался:
— Так что все-таки за маг? Расскажи.
— Идем к остальным, — потянула я его за руку. — Сейчас мы все тебе расскажем.
Правда, сначала кое-что сказала принцесса. Внимательно, с ехидным прищуром, посмотрев на Гошу, она сказала:
— Ну что, братик, вижу у меня и сестричка появилась?
— Какая сестричка? — двинул бровями любимый. — Ты про ту Пиктигаулу, что на моей складке?
— Про эту Лаву Мирос, которую ты скоро в Энатакоры произведешь. Если папа разрешит, ведьма все-таки.
— При чем здесь папа?! — воскликнул принц.
— При чем здесь ведьма?! — синхронно с ним выдала я. Хотя да, король, в отличие от сына, наверняка будет против такого союза. Впрочем, какой союз? Мне пока никто предложение не делал.
— Зато моя мама при чем! — заломил руки бедняга Пув. — Идемте скорей, умоляю!
— Но мы еще не рассказали Гоше про мага, — напомнила я.
Тем не менее Пувилон настоял, чтобы мы все же пошли — мол, рассказывать можно и на ходу. Замечание было справедливым, хотя лично я, когда особо торопиться стало некуда, предпочла бы сначала перекусить, желудок выводил рулады. Но глаза великана были такими выразительно-умоляющими, что заикаться о еде не повернулся язык.
