Блин!

Я больно ударяюсь животом о кресло, протыкая его обивку кинжалом.

Надеюсь, мне за это не попадет.

Как только я пытаюсь принять нормальное положение, автомобиль срывается с места, ладонь соскальзывает с покрывшегося кровью поручня. Я падаю и от боли забываю обо всем, кроме нее.

Я приложился о что-то головой, и она разрывается болью, словно рассыпается на молекулы. Опираюсь на локти, сажусь и… ничего не вижу!

Почему я ничего не вижу?!

Сердце ускоряется до невозможной скорости. Я напрягаю глаза и пытаюсь что-то увидеть, но бесполезно. Внутренности сворачивает от страха, к горлу подступает тошнота.

Неужели я ослеп!?

Пытаюсь успокоиться, но это плохо получается. Оперевшись руками на пол, стараюсь встать, но автобус снова дёргается. Меня отбрасывает к стене. От удара я отключаюсь.

Инара

Отсюда невозможно сбежать.

Вальнар, словно насмехаясь над моей беспомощностью, ничем не закрыл проход на лестницу и проем окна. Он нарочно обеспечил мне бессмысленную надежду, чтобы помучить и лишить сил и воли. Я с самого начала догадывалась об этом – не мог же он открыть пленнику все пути к побегу! – но все равно несколько раз старалась спуститься по лестнице, и каждый раз седьмая ступень или ступени ниже исчезали из-под ног, и я падала, пока не приземлялась посреди комнаты моего заключения. Снова и снова. Несмотря на бессмысленность, я продолжала пытаться. Должна была.

Я не могу безвольно сидеть! Я должна выбраться!

В окно я все еще не решалась прыгать, хотя Вальнар сказал, что это тоже бесполезно, так как я снова вернусь в свою комнату так же, как с лестницей. Проверять правдивость его слов я пока боюсь, ведь удачный прыжок обернется моей гибелью…

Уже второй день я ищу способ выбраться отсюда, и с каждой попыткой, с каждым часом, я все больше убеждаюсь, что мне не получится уйти. А, значит, я больше никогда не вернусь домой… только если не выполню условия Вальнара. А этого не будет! Никогда! Если понадобится, я рискну и выпрыгну из окна, но он никогда не получит желаемого!

Первое что я чувствую – отсутствие ощущений. У меня словно нет тела. Я не чувствую ни ног, ни рук – ничего. Никогда не чувствовал себя так хорошо, если это можно назвать чувствовать.

В голове тоже творится нечто странное. Я не могу вспомнить, как меня зовут, кто я, и где я. Но и совсем не хочется напрягаться, чтобы вспоминать. Кто знает, кем я был раньше. Может, это даже и к лучшему, что я ничего не помню? А стоит ли мне вообще знать, кем я был раньше?

Но почему мое состояние меня не пугает? Может, пора уже забеспокоится? Или хотя бы разобраться.

Пытаюсь открыть глаза, но не получается. Видимо, для этого придется приложить больше усилий и, по-моему, так не должно быть.

Что если тело мне не повинуется?

Эта тревожная мысль заставляет меня машинально нахмуриться. И от этого движения я начинаю чувствовать всё свое тело. От боли я на секунду задыхаюсь – меня с ног до головы пронзают тысячи маленьких иголок, будто бы всё тело затекло, но намного больнее. Невольно стону, но от этого по мне проходит ещё одна волна боли.

И в одно мгновение ко мне возвращаются воспоминания. Они накатываются на меня волнами, накрывая с головой. Я всё вспоминаю…

Я всё ещё в автобусе или уже в больнице? Неужели я так сильно приложился головой? И что у меня с глазами? А что если я все еще не вижу!

От зарождающегося страха оказаться слепым сердце набирает ход, но открывать глаза я не решаюсь, боясь очередной колючей боли во всем теле.

Но я же не могу вечно бездвижно лежать?

Наконец, когда боль после первого движения полностью стихает, и мне надоедает лежать парализованным страхом, я двигаю мизинцем. От пальца по всему телу идёт лёгкое совсем незначительное покалывание, которое даже не назовешь больным, скорее просто неприятное.

Ладно. Хорошо. Я сделаю это.

Принимаю решительные действия – резко сажусь и открываю глаза. Мир не сразу обретает четкость, но стоит мне ее вернуть, пару раз моргнув, я подпрыгиваю от неожиданности – передо мною стоит высокая девушка с длинными, заплетёнными в косу, чёрными волосами и темно-карими глазами, пристально и с опаской разглядывающими меня. Правую руку она держит за спиной. Молчит и никак не реагирует на мое удивление и легкий испуг.

Я не знаю, кто она. Вижу ее впервые, впрочем, как и эту комнату. Помещение большое и просторное, и, что странно, цилиндрической формы – нет и намека на угол. Только четыре деревянные балки, утыкающиеся боками в стены и тянущиеся концами вверх, создают ощущение кубичности комнаты. Стены построены из серого, местами слегка зеленоватого, камня, а потолок отсутствует, вместо него конусный купол крыши, закреплённый балками. И здесь всего одно незастеклённое окно, из которого видно только кусок серого неба. Из мебели большой тазик с водой, кровать, на которой я сижу, и ведро.

Странное место. Совсем не похожее на больницу. Но если не больница, тогда где я?

Перевожу взгляд на девушку. Она всё ещё на меня смотрит, как будто чего-то от меня ждёт, при этом её лицо ничего не выражает. И это напрягает. Чувствую себя неудобно.

– Может, хватит на меня пялиться?

Она не реагирует, как с манекеном разговаривать.

– Эй, с тобой всё в порядке… девочка?

Странная какая-то…

Так как она продолжает молчать, я начинаю двигаться в сторону края кровати, чтобы встать. И замираю, боясь сдвинуться с места. Девушка, неожиданно ожив, выводит руку из-за спины, и у моего горла оказывается лезвие кинжала, который я нашёл в автобусе. Я даже испугаться не успеваю.

Что происходит?

Поднимаю руки ладонями вперёд. За эту секунду ее лицо выражает страх, сомнение, а затем решимость. Странно, но мне все еще не страшно, хотя я вижу, что она настроена серьезно и готова проткнуть меня, если что-то пойдёт не так.

– Ты что, совсем ненормальная? Убери кинжал, – мой голос нереально спокойный и ровный для данных обстоятельств.

Девушка не двигается с места, только чуть выше поднимает руку – лезвие упирается в подбородок, мне приходится задрать голову вверх.

Вместо страха, чувствую нарастающее раздражение. Чего она так себя ведет? Нельзя сказать причину, перед тем как угрожать!?

Я знаю, что моя злость ни к чему хорошему не приведет, но сейчас мне на это пофиг.

– Ты собираешься меня сразу прикончить, или, может, сначала скажешь за что? – говорю слишком нагло. И тут же жалею. Если она разозлиться, то, не задумываясь, проткнет меня!

Но мои слова, наоборот, будто пугают ее. Рука вздрагивает, оставляя на моей шее царапину.

Что я такого сказал?

Не успеваю я понять, что её напугало, как она снова становится спокойной и равнодушной. Но всё же чуть-чуть отодвигает от меня кинжал.

– Кто ты такой? – у нее красивый тембр, глубокий с легкой хрипотцой и…

Девушка-маньячка угрожает мне, а я думаю про ее голос?! Я должен собраться! Она же убьет меня, если ей что-то не понравится, например, мое молчание.

– Зависит от того, что ты хочешь узнать…

Тут же понимаю, что уж слишком разошёлся – она обратно придвигает кинжал, тот впивается в горло.

– Кто ты такой? – делает нажим на каждое слово.

– Меня зовут Кузнецов Руслан Михайлович. Я из…

Я замолкаю, так как в нос ударяет резкий запах тухлого мяса, смешанный с запахами крови и желудочного сока. От него начинают слезиться глаза, и сворачивает внутренности, к горлу подступает тошнота. Я не знаю откуда взялся этот отвратительный запах, и, похоже, для девушки он тоже неожиданность.

Но сейчас вонь занимает второе место в моем списке проблем! Надо разобраться с сумасшедшей, а дальше буду думать про источник запаха!

Я не свожу с нее глаз, ожидая удачный момент, чтобы взять ситуацию в свои руки. На лице девушки проявляется панический страх. Она оглядывается вокруг, полностью забыв про меня и чуть опустив руку с оружием.