Воины священников отличались от простых солдат не только ростом и большей физической силой. Из окна своей комнаты Элина наблюдала, как слаженно действовали бойцы. Любая команда священника, произносимая тихим отрывистым голосом, молниеносно исполнялась всеми воинами одновременно, будь то простой разворот или более сложное действие, такое как смена оружия. Впечатление от этой одновременности было довольно жутким, как будто рой пчел подчинялся какой-то единой воле, слышимой только ими, и никем другим.

Но в этой слаженности была и своя слабость. Элина видела, как у бойцов опускались плечи и пустели лица, если они на какое-то время оставались без присмотра священников. Обычные солдаты в такой ситуации принялись бы болтать, шутить, одним словом, всячески радоваться моменту свободы. А эти огромные мужчины, наоборот, теряли интерес к окружающему, словно застывали в своем безразличии.

Однажды она решилась и прошла довольно близко от того места, где сидели после тренировки вечные солдаты. Прошла, присмотрелась и была поражена. Глаза у солдат были закрыты, казалось, они спали. Но руки лежали на мечах, пальцы сжимали рукояти, словно в любой момент они могли вскочить и броситься в бой. Обычные солдаты держались на расстоянии, словно их спящие сослуживцы были прокаженными или больными.

С какого-то момента Элина, не в силах переносить беспокойство из-за дочери, махнула рукой на всяческую осторожность и стала выбираться на крепостную стену, с которой хорошо было видно Черный Лес. Ей казалось, что если она будет всматриваться в заснеженные деревья достаточно долго, то в какой-то момент из-под их сени вынырнет маленькая фигурка ее дочери и двинется к замку.

Как-то, вглядываясь в лес, она краем глаза заметила непривычное движение у стен замка. Пригляделась и поняла, что солдаты сгружали с телег бочки и подкатывали их под грубо сколоченный навес. Бочки были наполнены чем-то черным. Смолой? Ей вдруг стало не по себе. Она вспомнила, как иногда поступал Томан с особенно непокорными замками и деревнями, расстреливая их горящими стрелами. Неужели священники хотят устроить в лесу пожар?

Пару дней спустя она увидела, что солдаты вырыли в мерзлой земле глубокие ямы, а сверху закрыли их тяжелыми решетками. Такие ямы иногда рыли для волков, которых притаскивали в замок и держали там, чтобы тренировать собак охоте на волков. Но только ямы, которые рыли солдаты этой зимой, были куда глубже волчьих. А еще солдаты мастерили огромные сети и сворачивали их в тяжелые рулоны, которые одному было не поднять.

Она так глубоко задумалась, что не услышала шагов Шпиона за спиной, и еле сдержала дрожь, когда вдруг услышала его голос.

– Скоро устроим грандиозный пожар. От треклятого леса останутся одни головешки, – он рассмеялся резким, довольным смехом.

Она некоторое время смотрела на него, приходя в себя, и вдруг поняла, что он был похож на ребенка, который радуется предстоящей потехе. Ему и в голову не приходило, что такая потеха была отнюдь не безобидным развлечением.

– А сети и ямы для чего? – продолжала она допытываться.

– Поймаем кое-кого из чудовищ, для потехи, – равнодушно бросил он.

– И что ты думаешь случится, когда лес будет уничтожен?

Она, как всегда, когда дело касалось Шпиона, не смогла сдержать насмешки. Несмотря на страх перед ним, она чувствовала, что вся его хитрость была не более, чем хитрость и подлость избалованного ребенка, привыкшего получать все, что ему взбредет в голову. Насколько был в свое время хладнокровно расчётлив и рассудителен Томан, настолько же его брат был недальновиден, взбалмошен и ненадежен.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно, видимо, чувствуя подвох, спросил Шпион.

– Думаешь, за то, что ты спалишь лес, священники исполнят свое обещание и сделают тебя королем всех степных земель? – Элина решила идти напролом, чтобы своими вопросами вытянуть как можно больше информации о планах Шпиона.

– Думаешь, священники в других королевствах не пообещали то же самое другим королям? Почему ты считаешь, что именно ты тот самый избранный, кого посадят на трон Земель Валги?

– Король Октябрь мог бы стать моим союзником против других королей. В конце концов, мы же родственники, а законный союз двух королевств дал бы мне перевес перед всеми, – смутился Шпион.

– Я и не знала, что вы родственники, – снова не смогла удержаться от насмешки Элина. Ей, наконец, окончательно стало ясно, на что рассчитывал Шпион, сделав дочь Октября своей женой. Сам по себе он был скорее врагом старого короля, отнявшим трон у его внука, а вот жениться на Элине дала бы ему совсем другой статус.

– А разве тебе не захотелось бы стать единственной королевой Земель Валги? Ты была бы прекрасной королевой для объединенных степных земель, а затем и твой сын, —криво улыбаясь, сказал Шпион, заглядывая ей в глаза.

– И тебя бы устроило, что ты плясал бы под дудку священников после такой коронации? – с трудом скрыв презрение, спросила Элина.

Она изо всех сил старалась прощупать почву и понять, как можно, используя тщеславие Шпиона, разузнать побольше о его планах, а также о планах священников.

– Устроило бы, если бы ты была на моей стороне, – в голосе Шпиона появилась вкрадчивость. Это оружие он прекрасно умел использовать, как она уже не раз убеждалась, наблюдая, как он бархатным голосом зачаровывал родственников и подчиненных и уговаривал их совершить что-то, выгодное лишь ему одному.

– Когда-то я убедился в том, что ты единственная, кто способен по-настоящему понять меня. Когда-то, спасая своего сына, ты доверилась мне, а я рассказал тебе, как глубоко был ранен сам, будучи ребенком, оторванным от матери. Ты боролась за сына, а она нет. Просто позволила забрать меня у себя и никогда даже не пыталась вернуть. За меня вообще никто никогда не боролся, вот я и запутался с той, совсем еще детской поры я запутался. А ты могла бы помочь мне разобраться в себе.

Элина смотрела на него с изумлением. Перед ней был словно другой человек, страдающий, доверчивый. Почему не попробовать рассказать ему правду о священниках, пронеслось в голове у Элины. Раз уж он все-таки доверяет ей.

– Священники не союзники тебе, – горячо заговорила она. – Их синие камни несут заразу. А их воины вообще не люди. Они только похожи на людей, но внутри них прячутся чудовища. Тебя обманывают!

Ох, не нужно ей было говорить об обмане. Шпион был просто не способен допустить мысль о том, что кто-то мог обманывать его, а он об этом не догадывался. Его лицо мгновенно приняло подозрительное выражение, а глаза сощурились.

– Что-то похожее я уже слышал, – процедил он. – Ко мне приходили осенью какие-то деревенские недотепы и несли какой-то бред про степное проклятье, так кажется, они выразились. Я еле сдержался, чтобы не наказать их, но выгнать – выгнал.

Этот ответ прозвучал так резко и жестко, что у Элины перехватило дыхание. Как она могла поддаться очарованию его голоса и хотя бы на секунду поверить его искренности? А Шпион уже поворачивался к ней спиной, бросая слова через плечо.

– Не поддавайся какой-то глупой болтовне, Элина, а прими правильное решение. Смотри на жизнь трезво. Подумай о том, что тебе действительно нужно, чтобы спасти себя и своего сына и вернуть ему и себе власть.

***

Каждый новый зимний день приносил новые тревоги, и Алеку казалось, что те времена, когда он жил в замке, остались в давнем прошлом. Каким же юным он был тогда! Сейчас, пытаясь создать какое-то подобие войска из пещерных беженцев, он чувствовал себя почти стариком, вечно чего-то требующим и чем-то недовольным.

Крестьяне настолько отличались от солдат, что иногда ему казалось, что солдаты были каким-то особенным степным племенем, а не выходцами из простых крестьянских семей. Солдаты с полуслова понимали, чего он от них хотел. Вбитая с мальчишеского возраста дисциплина и мастерство делали их как бы продолжением его собственных рук и желаний, его устремлений и его боевого азарта. А он был смелым, умным и добрым командиром, его отец имел все основания им гордиться.