– Этот малец заложит нас своему дядюшке, вот он здесь зачем. А если Шпион про нас узнает, ни нам, ни нашим детям несдобровать, – угрюмо и громко сказал он. В толпе послышался ропот, и Алек обежал глазами настороженные лица, удивляясь тому, как непочтительно и неприязненно смотрят на него люди.
– Тише, тише, добрые люди, – уже знакомый Алеку бородач поднял руку. – Это же еще совсем мальчик. Не со злом он пришел, правильно я говорю, господин принц?
Алек понял, что бородач дает ему шанс успокоить народ и расположить их в свою пользу. Выходит, не им нужно было защищаться от его гнева, а ему оправдываться перед ними? Но за что? И все-таки он проявил осторожность, какой-то инстинкт не позволил ему пренебречь данным ему шансом.
– Добрые люди, – громко сказал он, повторив обращение бородача, и взглянул на степняка. Тот еле заметно кивнул, и Алек понял, что начало было правильным. – Я благодарю вас за гостеприимство. Так получилось, что и я оказался беглецом. Мой дядя объявил мне арест, и ваш крылатый друг в последнюю минуту помог мне бежать от ареста.
А потом у Алека вырвались слова, которые он не успел обдумать и которые, как он понял слишком поздно, прозвучали как жалоба.
– Вот только неужели дядя не дал бы мне оправдаться? Я же ничего плохого против него не замышлял.
И вдруг какая-то женщина выкрикнула из толпы.
– Да вы-то, господин, не замышляли. А вот он-то замышлял. Вы разве знаете своего дядю? Вы разве видели, как он целые деревни сжигал, если мы солдат королю не поставляли? Да и ваш батюшка этого не знал. Погубитель душ он, дядюшка ваш, Шпион проклятый! Размазать вас и занять трон ничто для него. Да вы посмотрите, люди добрые, – еще громче крикнула она. – Это же младенец перед вами. Он и знать-то ничего не знает про наши беды.
И тут толпу как прорвало. Ему рассказывали, как после церемоний черных священников люди целыми деревнями сходили с ума, как безжалостные солдаты священников сжигали деревянные фигуры старых богов, и старые боги начинали по-своему мстить степнякам, как ни осталось в Туманном Королевстве ни одной семьи, которая не потеряла бы хотя бы одного ребенка, умершего после обрядов черных священников, как некому стало работать в полях, потому что всех молодых парней угоняли в солдаты, а юные, пожилые и старые умирали от степного проклятья.
– Пугают нас чудовищами из леса, – говорила сухонькая старушка, которая вдруг протолкалась сквозь толпу. – А сами почище чудовищ лесных будут. Обещают нам вечность и крылья, а зачем они нам, господин принц? Нам бы землю дали растить и детей наших не губили, а мы бы и со старыми богами прожили. Старые боги нас ничем не обидели, зато нам теперь перед ними не оправдаться.
Следом за ней из толпы вылез дедок.
– А крылатые люди, вот они, в пещерах этих. И не боги они никакие, и не ангелы, а порода у них такая.
– У нас с дедом было десять внуков, – старушка перебила старичка. – Один остался. Если бы мы его в пещере этой не спрятали, и того бы не было. Восьмерых забрали в солдаты, хоть мы и молили не забирать кормильцев. А девятый ночью убежал в степь, утром мертвым нашли его. А погляди-ко, господин принц, чем выманили его душегубы.
Старушка вдруг извлекла из кармана куклу.
– Нашли рядом с ним куклу вот эту, отродясь у него этой куклы не было. Вот ею его и выманили. Да только никакие лесные чудовища куклу эту сделать не могли, человеческих рук это дело. Магия стоит за этой куклой, не иначе та же, что и за степным проклятьем.
Кукла словно вернула Алеку дар речи, который полностью покинул его, когда он слушал все остальные истории.
– А я видел такую же куклу, находил в степи во время охоты. Там тоже мертвые рядом, кажется, были. Я ее сестре отдал, – сказал он, протягивая к кукле руку. – Прошу, дай ее мне, бабушка.
Он и сам не знал, зачем ему нужна была кукла, но этот простой жест словно бы снял с него оцепенение, которое охватило его, когда он слушал обрушившиеся на него истории.
– Да бери, милок, – кивнула старушка, отдавая ему куклу. – Нечистую эту.
В этот момент толпа расступилась, и следом за Крылатым он вдруг увидел того, кого совершенно не ожидал увидеть, – домовика Леонарда. Ему стоило огромного усилия не расплакаться, когда руки домовика обняли его.
***
Крылья распахнулись за спиной у Ксандра, только когда он почти ударился об землю руками. И все-таки он успел выровнять падение и немного пролетел над заснеженным двором замка, так близко к снежной поверхности, что ощутил ее холод. Придя в себя, взмыл высоко в воздух, чтобы незамеченным миновать стены и башни. Превращения давались ему уже значительно легче, но иногда он все-таки запаздывал на секунду-другую.
Он мог бы рассмеяться над своей ошибкой, которая чуть было не превратила полет в оглушительное падение, но знал, что вместо смеха услышит совершенно другие звуки. Его новая оболочка ничего похожего на смех издавать не могла. Зато она обладала некоторыми весьма впечатляющими возможностями.
Он поднимался все выше, так высоко, что смог выбрать ориентир, который, будучи человеком, не увидел бы ни за что. Когда он на первых порах, обучаясь превращениям и полету, в восторге поднимался над облаками, он думал, что может достичь какой-угодно высоты. Однако вскоре обнаружил предел своих возможностей, когда воздух выше самых высоких облаков вдруг начинал становиться густым и вязким, не давая ему пробиться выше. Тогда Ксандр взялся экспериментировать со скоростью полёта, потому что был уверен, что мог обогнать любую птицу. Но если он брал слишком большую скорость, он терял много сил при торможении, поэтому он теперь старался хорошо рассчитывать как скорость, так и высоту.
Этой ночью ему нужно было как можно скорее добраться до Красных Предгорий и до пещерного холма, поэтому он выбрал ту высоту, где ему меньше всего мешал ветер. С тех пор, как он познакомился с Элиной, он думал о ней, не переставая. И если он должен донести до её сына весть от нее, он это сделает.
Он знал, что она была королевой, степнячкой, чужеземкой. Знал, что он был простым охотником, валгалианином и чудовищем. Но его переполняла странная сила, которая только возросла, когда он понял, что он был оборотнем и в своем превращенном виде становился вампиром. Да, самым грозным и опасным из всех лесных чудовищ. Самым быстрым и хитрым. И еще, наверное, самым самоуверенным. Потому что он знал, что был в силах изменить привычный ход вещей в мире. Защитить лес. Помочь степи. Завоевать свою королеву.
Ксандр немного накренил тело, ноги вжал в туловище. Мысли о том, как он выглядит в превращенном виде, больше не мучали его. Его разум принадлежал ему, и он в любой момент мог возвратиться в свою привычную оболочку. Зато становясь чудовищем, он обретал силу и невероятную быстроту, а это кое-чего да стоило, если он хотел изменить мир.
А ведь еще совсем недавно он и подумать не мог, что будет добираться до Русалочьего Озера в лесу всего лишь за пару часов, скользя между деревьями или мчась над лесом как тень. Еще пару дней назад он неловко падал в траву по многу раз и обдирал себе руки прежде, чем превращение совершалось. Еще совсем недавно он боялся собственных мыслей о Черном Лесе, собственных знаний о нем, а сейчас он побывал в самом его сердце, в тайных местах его самых опасных обитателей, вампиров.
Подумать только, как долго валгалиане пытались добраться до логова вампиров, понять, кто такие эти молниеносные и крайне непредсказуемые хищники, и – ничего. Может, потому что их время охоты было – ночь, может, потому что они не так уж и часто нападали на людей, а несчастная скотина, становившаяся жертвами, ничего не могла рассказать. На памяти Ксандра, были несколько нападений на одиноких путников в лесу, и троих, истекающих кровью, ему даже удалось отыскать, но они истекали кровью от самых настоящих ран, а вовсе не от того, что кровь похитили у них с помощью таинственного и парализующего укуса.
На самом деле, самые опытные охотники кое-что все-таки знали. Знали, где находятся излюбленные охотничьи территории вампиров в лесу, знали, что у них есть сезоны охотничьей активности, когда лучше избегать их мест охоты. Знали, что во времена особого голода, они стаями могли нападать и на людей, но не ради крови, а ради мяса. Охотники знали, что они селятся под землей и делают кладки яиц, знали, что они питаются не кровью, а мясом, просто часто первый укус совершали в шею животного или человека. Впрочем, кое-кто из охотников был уверен, что кровь их самкам все-таки была нужна в тот короткий период, когда они занимались кладкой яиц, и все-таки пусть ненадолго, но их самки настоящими вампирами становились. По свидетельству редких очевидцев, вампиры были черны как ночь и покрыты короткой шерстью, имели то ли клюв, то ли жало, перемещались по воздуху молниеносно, но могли и зависать над землей, высматривая добычу.
