Он уже снова стоял рядом с ней, а потом порывисто обнял и отпустил, словно сам испугался того, что сделал.
– Не подходи к окну и не смотри.
Пораженная, она села обратно на кровать. Валгалианин вскочил на подоконник и просто шагнул в черноту ночи, так, как будто там и не было страшной высоты. А когда она выглянула в студеную ночь, двор был пуст, покрытый свежим, девственно чистым снегом.
***
Когда переводчик вошел в пещеру, Леонард уже ждал его с книгами, разложенными на столе. Переводчик был очень похож на горного провожатого, но чуть пониже ростом. Под мышкой у него были несколько поленьев, и он сразу же развел огонь в камине.
Поближе к камину Леонард и переводчик подвинули и небольшой стол, который домовик обнаружил в дальнем углу библиотеки. На стол он положил книги, среди которых поместил книгу о вечной войне. Внешне она была не особенно примечательной. Не очень толстая, с обложкой из черной кожи, на которой были выдавлены буквы на неизвестном Леонарду языке.
– Я уже покопался на полках, и кое-что нашел, что хотел бы прочитать в первую очередь, – Леонард торопливо подвинул раскрытые книги поближе к горному человеку.
Его опасения, что переводчик заподозрит похищение самой ценной книги библиотеки, были напрасны. Переводчик даже не взглянул в сторону сталагмита, и по книге в черной кожаной обложке его взгляд скользнул рассеянно.
– Прости мое нетерпение, – Леонард подвинул ближе к переводчику книгу о магической войне. – Давай начнем с этой книги. Я бы с удовольствием делал заметки, но здесь нет ничего похожего на бумагу, а второпях я из замка не успел ничего прихватить. Поэтому придется полагаться пока на память.
Бумагу домовики изготавливали из вымоченного конопляного лыка, разглаженного после просушки с помощью камней. Бумага в книгах горной библиотеки отличалась от грубой бумаги домовиков. Она была тонкой и необычайно гладкой на ощупь, почти белой. Даже запах был от нее совершенно другой. Кроме того, она была совершенно не подвержена влиянию сырости. Это он понял по ее особому блеску, похожему на блеск листьев, по которым вода скатывается бусинами, не оставляя следа. Но чистой бумаги в библиотеке Леонард не нашел, а писать на полях книг он бы не решился.
Переводчик кивнул и не торопясь начал переводить. Акцент у него был сильным и переводил он очень медленно, но то, что слышал Леонард, впечатывалось в его память.
Книга о вечной войне начиналась с рассказа о Синем Мире, его гибели и о том, как во вселенной появились ловцы душ или, как они назывались в книге, мертвые маги. Синий Мир существовал очень давно и был миром вулканов, гроз и наводнений. Ничто в нем не было постоянным. Все виды магии Синего Мира имели единый исток, а именно естественную способность обитателей этого мира подстраиваться под прихотливую природу их мира и быстро менять свою форму. Маги просто усилили эту естественную способность и отточили её. Идея магов заключалась в том, что существа и их формы меняются быстрее и им легче выжить, если они прикладывают совместное усилие и становятся единым целым. Однако пути к смешению форм маги видели совершенно по-разному.
Они разделились на два клана, которые практиковали два разных вида магии: магию поглощения и магию слияния. Магия поглощения подразумевала, что более сильное существо захватывало и полностью поглощало более слабое существо, используя его способности себе на пользу. Маги слияния действовали по-другому. Они заметили, что существа и их формы сливаются быстрее и надежнее, если между ними уже существует естественное притяжение. Они практиковали слияние форм, то есть добровольное соединение существ в единую форму.
Маги клана поглощения победили в войне магов, потому что они были напористы, их магия действовала быстро, и они не останавливались ни перед чем. Их магия опиралась на простой и естественный принцип: побеждает сильнейший, и они не сомневались, что за ними было будущее. Однако вместо того, чтобы служить целям приспособления к Синему Миру, магия поглощения превратилась в орудие завоевания слабых сильными. А победившие маги вместо того, чтобы быть частью Синего Мира, сделали усилие покорить его. В самом центре Синего Мира была выстроена Твердыня – башня, в которой ничто не менялось, символ победы клана поглощения.
Именно эта башня и рухнула первой, когда Синий Мир потряс катаклизм, и он исчез, рассыпавшись на тысячи осколков. Последним отчаянным усилием маги заключили свои души и души кого-то еще из обитателей мира в разлетающиеся осколки, превратив их в волшебные артефакты и сделав живую вселенную ареной магической войны. Осколки Синего Мира стали злом, которое ищет и жаждет воплощения, но не может этого сделать по своей воле. Злу нужно присутствие магии слияния, живой магии, силу которой мертвые маги оценили только после своей гибели.
– Прости, что перебиваю тебя, – остановил он переводчика. – А где в пещерах хранятся артефакты Синего Мира? Где хранилище синих камней?
– Глубоко под землей, – ответил переводчик. – Большего я не могу тебе сказать. Мы постарались сделать так, чтобы к ним больше не было доступа. Они представляют слишком большую угрозу для всех нас. Когда настоящие горные люди вернуться, они решат, что делать с камнями.
Леонард уже собирался задать свой следующий вопрос, но в эту минуту в библиотеку вошел очень высокий горный человек. Самый высокий из всех, кого Леонард встречал до сих пор.
Горные люди обменялись приветствиями на незнакомом языке, а потом высокий обратился к домовику на степном, который звучал почти без акцента.
– Приветствую, мастер Леонард. Много слышал о тебе от моего друга Ксандра! Я Крылатый, и я только что прибыл в Горный Чертог. Со мной прибыл кто-то, кто будет очень рад встрече с тобой. Принц Алек.
Леонард вскочил от волнения. – Алек? Алек в пещере? А Элина? Что с королевой?
– Не волнуйся, мастер Леонард. Я все расскажу тебе по дороге. Поспешим.
Глава 14 ПОЛЕТЫ
Леонард едва поспевал за Крылатым по каменному коридору, а у Крылатого от быстрой ходьбы даже дыхание не сбилось.
– Боюсь, Алек не очень-то мечтал оказаться так далеко от замка, мастер Леонард, – говорил его новый знакомый. – Юный принц в гневе. Я буквально вырвал его из-под носа у его дяди, но мальчик не понимает, в какой опасности он был. Он уверен, что произошла какая-то ошибка, и что он сумел бы объяснить своему дяде, как он оказался на кладбище вне стен замка ночью в сомнительной компании.
И Крылатый рассказал домовику, как они с Алеком бежали из замка.
– Какое счастье, что ты нашел пещеры и что ты с нами, мастер домовик! Надеюсь, тебе удастся успокоить мальчика, и мы все вместе придумаем какой-то план дальнейших действий. Без тебя нам не обойтись!
А потом домовик увидел толпу, окружившую Алека, и на секунду испугался, потому что представил себе, как одиноко было Алеку в этом незнакомом месте. А еще через секунду он уже обнимал мальчика, который совсем не показался ему гневным или обиженным.
***
От резкого подъема в воздух в объятьях Крылатого у Алека перехватило дыхание. Он не мог открыть глаза, не мог вдохнуть, в ушах стоял шум, сердце бешено колотилось.
Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он, наконец, смог сделать вдох. Подъем вверх стал медленнее, и сквозь слезы, наплывающие из-за бьющего в лицо ветра, он разглядел землю внизу, но ни кладбища, ни замка уже не было видно. Под ним была снежная пустыня, которая вдруг осветилась вышедшей из-за тучи луной.
Он попытался что-то сказать, но воздух, бьющий в лицо, не дал ему этого сделать. Все происходящее казалось сном, и мальчик вдруг понял, что голова у него кружилась не только из-за высоты, но и от того, что он не мог поверить в происходящее. Он не чувствовал своего тела, не знал, было ли ему холодно, он перестал слышать стук сердца. Этого ночного полета просто не могло быть, как и множества других вещей, которые произошли с ним за этот день.
То ли Крылатый случайно пролетал над такими местами, то ли специально выбирал путь, где ничей глаз не мог бы их увидеть, но под ними время от времени появлялись совершенно опустевшие деревни с разрушенными домами и обвалившимися крышами. Ни разу не видел Алек обычной ночной степной деревни, вплоть до самых гор им встречались только развалины. Но и это казалось сном, частью ночного безумия, в которое от так до конца и не мог поверить.
