Дыхание спёрло, а сердце сжалось от острой боли, словно в него вонзились тысячи маленьких иголочек.

— Прошу передать моих дочерей власти третьей фракции, — неожиданно раздался голос матери, и офицеры остановились.

— Дочерей? — и даже за пеленой Апфера слышалось недоумение в голосе Ноэ.

— Дочерей, — ровным тоном повторила мама, и только я видела, как сжались её пальцы.

Все резко напряглись, ожидая решения Ноэ. От меня не укрылось то, как посмотрела Эдита на меня, как Ламера задумчиво нахмурила брови, как Ханна напряглась, еле скрывая явное удивление на лице.

— Что ж, Нея Росс должна пройти испытание кубом, чтобы выявить уровень её эмоциональности. Никакие другие меры по отношению к ней недопустимы. Она остаётся под моей защитой как будущая жена, согласно соглашению. Вторая пленница передаётся Алиане Росс и третьей фракции. Её судьба отныне лежит на плечах вашего совета.

— Но… — с долей возмущения и недовольства, не скрываемого в тоне, начал Лой Нова.

— Вы сомневаетесь в моих решениях, Нова? — ледяным тоном отчеканил Ноэ.

— Нет, но…

— Тогда никаких «но» не может быть. Я вынес решение. Исполнять, — кивнул он офицерам, которые потянули за собой Эрика, выводя из зала…

Я распахнула веки и запрокинула голову, прислонив её к стене. Усталость накрыла всё тело, но стоило прикрыть глаза, как все прежние кошмары утягивали меня в пучину настоящего безумия.

Всю ночь я думала о том, как вытащить Эрика из темницы. Всю ночь думала о том, где сейчас Ханна и как она. Всю ночь меня преследовали глаза Оуэна и отца. Через несколько часов меня ждал куб, вот только меня, кажется, это особо не заботило.

Робкий стук заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Дверь приоткрылась, и шторы взлетели от порыва ворвавшегося в комнату воздуха. Я же даже не шелохнулась, лишь перевела вымученный взгляд на мать, не пытаясь скрыть и капли эмоций. Она прошла вглубь и остановилась в нескольких шагах от меня, проводя ладонями по складкам идеально выглаженных терракотовых брюк.

— Ты, когда была маленькой, постоянно любила сидеть на холодном полу около окна, из-за чего мне и отцу всегда приходилось тебя оттуда сгонять, а потом лечить от очередной простуды, — неожиданно произнесла она. — Встань, ты можешь заболеть.

Я удивлённо приподняла бровь, так и не двигаясь с места.

— Тебя волнует, что я могу заболеть, но не волновало то, что ты испытывала на мне новую формулу Апфера? — хриплым голосом выдавила я.

— Испытывала? — на лице мамы появилось неподдельное изумление. — Что за вздор, Нея?

— Ты мне скажи, — бесстрастно произнесла я.

Она прошла к креслу и медленно опустилась, не спеша отвечать. Её спина так и оставалась идеально прямой, а грация и спокойствие, как всегда, завораживали.

— Я никогда ничего не испытывала на тебе. И никому бы не позволила сделать подобного. Ты помнишь, что в первые несколько лет у тебя часто случались панические атаки?

Я еле заметно кивнула.

— Апфер влияет на всю нервную систему человека, в какой-то степени истощает её. Он медленно действует на организм, выкачивая здоровье, и у тебя, Нея, была непереносимость одного из компонентов. В таком случае другие фракции обычно избавлялись от подобных людей. Так меньше мороки и вопросов. Я пыталась найти иной выход, и тогда Анжелин предложила альтернативу. Я доверяла ей всегда и поверила тогда, что предложенная ею формула была полностью безвредна. Она отнимала эмоции, но не воздействовала на организм так пагубно, как Апфер. Только не защищала от таймера, — на секунду она замолчала. — Оставлять тебя с чувствами в этом мире было опасно, и я действовала ради твоей безопасности. Думаю, ты и так это прекрасно понимаешь.

— Отчасти.

— Единственное, что попросила Анжелин взамен, — не спрашивать, откуда она его достаёт, — продолжала мама, вставая с кресла и скрещивая руки на груди.

— И ты не спрашивала? — с сомнением приподняла брови я.

— Нет.

— Почему, если Апфер настолько вреден, люди так спокойно используют его до сих пор? — непонимающе покачала я головой.

— Альтернативу найти сложно. Двенадцать лет назад на это не было времени. Уже после более сложные формулы приводили к куда более ужасным исходам.

— Но ты не рассказала о формуле, которая была у тебя. Хотя знала, что Апфер слабеет. Почему?

— Потому что я, как мать, хочу, чтобы ты могла чувствовать, Нея. И всегда хотела этого. У тех, кто ранее уже испытал эмоции, кто видел все краски жизни, всегда будет желание вернуться к ним. Тем более, эта формула не защищала от времени, а это и была истинная цель Апфера.

— Но не все хотят возвращаться к эмоциям, — горько усмехнулась я.

— Увы, пороки человека останутся с ним даже при отключении чувств, — она пожала плечами и подошла к окну, смотря на сад, залитый мягким светом солнца. — Без эмоций хотят жить или слабые, кто не готов их принять, или те, кому так удобнее управлять людьми, — продолжила рассуждать мама, и вновь обернулась. — Одевайся. Ты можешь проведать сестру, но в кубе обязана показать лучший результат. Я знаю, что ты это сможешь.

— Что будет с Эриком? — сорвался вопрос с моих губ.

— Он куда в большей безопасности, чем ты думаешь, — загадочно ответила мать.

— Какую игру ты ведёшь? — недоумевающе прошептала я, поднимаясь с пола.

Она усмехнулась, медленно проходя к двери, но остановилась:

— Ты же не думала, что моё соглашение с Густавом заключалось лишь в вашем с Ноэ браке? Мы знали, что Апфер слабеет, и лишь делали вид, что не замечаем возвращающихся эмоций, — ответила она и вышла за дверь, бросая напоследок: — Охрана проводит тебя к сестре.

Эрик

Раньше я считал, что темницы Ордо будут похожи на катакомбы, где за многочисленными решётками сидят заключённые в сырых камерах. Прямо как в древних замках и сказках про Средневековье. И хоть Дворец действительно походил на замок, его тюрьмы были всё же лучше.

Я привалился спиной к холодной металлической стене, не замечая дрожи, пробежавшей по телу. Из-за стеклянных дверей, рядом с которыми стояли двое охранников, возникало ощущение, что ты сидишь в огромном аквариуме. А из-за внешнего комфорта складывалось даже иллюзорное чувство свободы. Если бы не осознание, что сбежать отсюда попросту невозможно.

Чуть дальше по коридору были расположены старые камеры, в паре из которых, если бы повезло, можно было бы отыскать тайный проход в тоннели. Но, кажется, забота брата оказалась для меня сейчас изрядно лишней. Если, конечно, он не намеренно посадил меня именно сюда.

Кажется, что я уже совершенно не знал своего брата, не узнавал его. За эти годы Ноэ изменился, стал более расчётливым и холодным. И даже взгляд его напоминал непоколебимую глыбу льда, отчего казался более опасным и уверенным.

«Как он там сказал?»— задумался я, вспоминая слова.

«Она остаётся под моей защитой, как будущая жена, согласно соглашению…»— прокрутил в голове ту самую фразу, от которой еле сумел сдержать нахлынувшее раздражение к собственному брату.

Ненароком в памяти вспыхнули воспоминания о том, как в старшей школе на меня запала одна девушка — именно та, что так нравилась Ноэ.

«Что же, братец, жаль огорчать тебя в очередной раз»,— про себя усмехнулся я.

Впервые у меня не было плана. Ещё мчась к Ордо на мотоцикле, я прикидывал тысячу возможных вариантов увезти Нею и Ханну, наказать Оуэна и скрыться. Но все они пошли прахом при виде целой группы офицеров на той поляне и безжизненного тела бывшего друга.

Я на секунду прикрыл глаза, прокручивая в голове обрывки недавних воспоминаний.

Оуэн не двигался. Ханна дрожала, сжимая ладонями его руки и пытаясь прикрыть раны на груди. Серый джемпер потемнел от крови, но она уже не хлестала. Нея застыла, смотря стеклянными глазами то на офицеров, то на сестру.

У меня не было времени горевать. Не было времени объясниться и попрощаться с другом. Не было времени обдумать дальнейший план.