– Я послушаю твою историю на заседании, хотя вряд ли оно потребуется: преступление налицо.

Видимо, так себя чувствует загнанный зверь, ситуация усугублялась все больше и я сама этому способствовала. Он прав. Вот ведь дура, иначе не скажешь. Взяла с собой тетрадь и надеялась, что ее никто не найдет, просто глупо.

– Зачем вы так? Я не преступница!

– Можешь тешить себя этой мыслью, хотя это опять же, ничего не меняет. И как сильно ты преуспела в этом деле?

Это уже было похоже на какую-то насмешку.

– Могу приготовить чай или отравить, – как это сорвалось с языка, не понимаю, но что сказано, то сказано. Я обещала отцу вернуться, а такими темпами доехать бы до замка.

Из мысленного самобичевания меня вывел тихий смех и кажется, его трясущиеся плечи вполне могут быть теми самыми плечами, что стояли в моем доме около двери. Ну, либо у нас собралась крайне веселая компания.

Гвардеец встал и направился к лошади, я не сводила с него глаз, пока мужчина открывал свою сумку и клал в нее тетрадь. Затем он развернулся и направился к уже затушенному огню. Меньше чем через минуту, ко мне подошел другой гвардеец, тот, с кем общалась на рыночной площади. Вообще, неплохо было бы узнать их имена, чтобы хоть как-то их различать. Возможно, стоит дать им прозвища, чтобы хотя бы в моей голове они не были безымянными? Он протянул мне мясо на самодельном шампуре и кусок хлеба.

– Поешь, следующая остановка будет уже после заката.

Либо я была чрезвычайно голодна, либо мясо было очень вкусным, хотя скорее первое, так как и хлеб не сильно ему уступал.

В этот раз я не ждала приглашения, а сама подошла к лошади, решив ждать там. Конь был вороной масти, его шерсть играла на солнце, длинная гладкая грива, на ощупь хоть и была жесткой, но она и близко не сравнится с тем, что я видела у других лошадей. Конь стал переминаться с ноги на ногу, за ним хорошо ухаживали, это было видно. В деревне были лошади, но ни одна из них не выглядела так благородно. Я любовалась и поглаживала коня, стараясь не придавать значения тому, как он искоса поглядывал на меня, при этом фыркая. Видимо, он мне нравился больше, чем я ему. Но заняться мне было нечем, поэтому ему пришлось смириться.

Рядом со мной оказался один из гвардейцев, он дал мне яблоко для коня. Осторожно протянув яблоко к морде, я обрадовалась, когда конь с удовольствием его умял, кажется, я могу рассчитывать на его благосклонность.

– Как вас зовут? Не очень удобно, что все знают мое имя, а я не знаю даже как обращаться к кому-то конкретному.

– Тебе это не нужно, можешь обращаться к тому, кто к тебе окажется ближе.

Вот и поговорили, ну и ладно, больно надо.

– Нам пора.

Остальные тоже вернулись, я решила, что не совсем беспомощная и смогу забраться в седло сама и пока они о чем-то говорили, обошла коня и начала взбираться. Схватившись за гриву и засунув ногу в стремя, я залезла на коня, уже было загордилась своей изворотливостью, как конь начал брыкается, и подниматься на дыбы, он топтался, намереваясь меня сбросить. Я взвизгнула, прижалась к его шее, обхватив крепко руками. Поводья то и дело хлестало меня, но ухватиться за него я не могла, просто боялась отпустить шею. Казалось, вот-вот и сил держаться больше не будет, я упаду, конь меня затопчет и все, из всех ожидающих меня опасностей, умру такой глупой смертью.

Спасение пришло, откуда не ждали, вру, конечно, очень ждали. Мой всадник остановил коня какими-то незамысловатыми движениями, сначала он мелькнул сбоку и заставил животное опустить передники ноги на землю, затем ухватил стремя и потянул на себя, заставил сделать шаг. Конь фыркнул, но послушно выполнил все указания. Когда я убедилась, что тот ведет себя спокойно, оторвалась от шеи, выпрямилась и только заметила, как сильно дрожали руки.

– Видимо, яблоком его расположение не заполучить…

– Мы едва отъехали, а это уже твоя вторая попытка попрощаться с жизнью.

Это было неприкрытым упреком, брошенным перед тем, как запрыгнуть за мою спину.

Мы тронулись и, как только покинули лес, понеслись галопом, лицо приятно обдувало, пусть и тряска вызывала дискомфорт. Я старалась держаться крепче, но оттого, что я была в седле не одна, было спокойнее. Зеленые леса сменялись полями: сначала были цветы, затем снова леса и вот виднеется поле пшеницы, значит, не так далеко будет поселение. Так и было, вдалеке вырисовывались крыши домов, мы проезжали их на достаточном расстоянии, постройки мелькали перед глазами и временами сливались в красочное пятно, моя потеря сознания не сильно восполнила то, что я не спала уже вторые сутки. Держаться удавалось все хуже и хуже, голова постоянно склонялась набок, и я заваливалась.

Ощущение крепкой руки на талии, прижавшей меня к себе, в первую секунду смутило, но я поняла, что меня держали, и отпустила ситуацию, позволив себе отклониться назад, на мужскую грудь, и положить голову на плечо. Под размеренное сердцебиение и топот копыт я погрузилась в крепкий сон.

Несколько недель в пути выматывали, особенно без подготовки. Мы делали пару коротких остановок в день, а ночные привалы длились часа четыре от силы. Все чаще мне приходилось спать в седле. Мои спутники, казалось, не испытывают усталости от такой дороги, если бы не лошади, и правда, могли бы не совершать остановок вовсе. За все это время, мне так и не удалось узнать их имен и даже увидеть лиц. Они не отличались особой разговорчивостью, но, по крайней мере, я успела привыкнуть к тому, кто ехал со мной. Теперь я не задумывалась, как соблюсти дистанцию в седле, а ехала, как мне было удобно. Подозреваю, что когда наш путь будет окончен, я еще долго не смогу сидеть нормально. На границе с пробуждением я услышала разговор:

– Остановимся за Долиной, возле озера Луар.

– Может, в трактире, что перед Долиной?

– Не в этот раз. Нужно попасть в город как можно быстрее. Если не пересечем Долину сегодня, завтра придется ждать полудня. Ты будешь рад вспомнить, как это спать на земле.

– Не могу сказать, что успел забыть, но кто я такой, чтобы спорить с тобой?

– Тоже верно.

Сквозь сон не удавалось разобрать все слова, и не уверена, что это мне и вовсе не приснилось. Но дальше стало интереснее:

– А что с девчонкой?

– А что с ней?

– Ее увлечения вызывают вопросы. Как далеко она зашла в этом? А еще интереснее, откуда эти знания. Тетрадь, что ты показал, в ней слишком точные знания, как по учебнику, а некоторые сноски явно взяты из опыта практикующего мага, но в деревне таких магов нет, кто ей это передал?

– Тоже задаюсь этим вопросом. По приезде запроси списки всех, кто мог, так или иначе, владеть этими знаниями и находился в той части Тенебриса.

– Сделаю. Но ты же знаешь, что, помимо этого, она имела тесный контакт с корнем венума. Следы были свежие, подозреваю, именно это и помогло ей раздобыть такую сумму за короткий срок.

– Уверен, так и есть. Когда средство всплывет, мы узнаем об этом, и кто изготовитель вопроса не возникнет.

– И что тогда?

– Тоже, что происходит в этих случаях, разве она чем-то отличается от остальных?

– А пока под стражу?

– А пока не распространяйся. Я еще не решил, как с ней поступить.

Это точно был не сон, потому что после упоминания обо мне, я проснулась окончательно, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Страх сковывал тело и мысли – они знали о венуме. Я вспомнила, как гвардеец внимательно изучал мой прилавок на рынке, как его привлек шалфей и ступка, а после, что именно он стоял возле вещей, с которыми я вернулась. Значит, он прекрасно разбирается в травах, скорее всего, он маг.

Их разговор был странным, они общались без имен и статусов, но не были равны, возможно, тот, с кем я еду на лошади командир? Но почему он будет решать, что со мной делать, если меня везут к Темному? Тысяча мыслей и вариантов проносились в голове, одна была хуже другой. Они обо всем знают, наказание за это может быть очень суровым, тогда почему они не хотят об этом распространяться? Почему не взяли под стражу, как пленницу? Я точно была пленницей, но мне не предъявили никаких обвинений, хотя у них были неопровержимые доказательства.