Я взглянул на свою руку: все пальцы были на месте, значит то, что висело в воздухе, не было моим пальцем в полном смысле этого слова.

С некоторым удивлением я отметил, что это первый раз, когда искажение целенаправленно вмешивается в мою жизнь, и я осознаю это.

Логично проистекала следующая мысль: искажения могут прогрессировать и дальше, и в какие формы это потом выльется, можно только гадать.

Палец исчез, некоторое время я стоял, нахмурившись, рассматривая жабу, после чего, решив довериться подсказке пальца, снял с витрины сувенир, оплатил его на кассе и отправился за цветами.

Аня приготовила шикарный ужин, надела самое откровенное платье, а когда вместе с большущим букетом красных роз я вручил ей фарфоровую жабу, чуть было не расплакалась от счастья: оказалось, что в детстве у нее была такая же жаба, которую подарила ее ныне покойная прабабушка. Когда Ане было пять лет, она случайно уронила жабу на пол, и та разбилась. Девочка долго плакала и никак не могла успокоиться, родители пообещали найти такую же, но сделать этого не удалось.

Аня, счастливая от любви и от того, что к ней вернулась так дорогая ее памяти жаба, подарила мне лучшую ночь в моей жизни.

Я собирался сделать ей предложение, прекрасно зная, что никакие другие женщины мне не нужны. На новогодние праздники мы планировали поехать в Италию, я воображал, как попрошу ее руки и сердца, сидя в красивом итальянском ресторане на берегу моря, но внезапно, в середине ноября, Аня бесследно исчезла.

Заявления в полицию никаких результатов не принесли, я расспрашивал наших знакомых, Аниных друзей и подруг о том, когда и где ее видели последний раз, не говорила ли она, что собирается куда-то уехать, но никто ничего не мог сказать, девушка словно провалилась сквозь землю.

Помню, в тот день у меня были занятия с вечерниками, поэтому я задержался в Университете, а Аня, чтобы не ехать домой одна, решила подольше поработать в лаборатории.

Мы собирались встретиться после работы возле кофейного киоска во дворе вуза, но моя возлюбленная не пришла в назначенное время.

Сначала я написал ей сообщение, спросил, когда подойдет. Затем набрал ее номер – она оказалась недоступна. Я начал волноваться, пошел в лабораторию, Ани на рабочем месте не было, ее белый халат висел на вешалке в шкафу, аппаратура была выключена. Вещей, сумки, верхней одежды – ничего не было, такое впечатление, что она уже оделась и ушла.

Я прождал около часа возле выхода на улицу, но она так и не появилась. Некоторые сотрудники лаборатории, поздно возвращавшиеся домой, сказали, что Аня была на работе, но как она уходила, они не видели.

Последним вышел Владимир Борисович, он сказал то же, что и остальные.

Прождав Аню еще около часа, решив, что дольше находиться в лаборатории смысла не имеет, я отправился в местное отделение полиции и написал заявление об исчезновении, после чего принялся обзванивать и ставить на уши Аниных родителей, подруг, наших общих знакомых и всех, кто мог хоть что-то знать о том, где она.

Примерно две недели я ходил, словно в тумане, мысли были заняты только тем, что случилось с моей любовью, а поскольку последним местом, где ее видели, была именно лаборатория, в памяти невольно всплывали слухи о том, чем там занимается Новоселов.

Поскольку в тот день Владимир Борисович был последним человеком, ушедшим из лаборатории, вскоре я уже практически убедил сам себя в том, что именно он виновник пропажи моей любимой.

Видеонаблюдение в лаборатории ведется только на первом этаже, и, согласно записям с камер, Аня не спускалась в тот день. Остается единственный вариант – она каким-то образом оказалась в закрытой части лаборатории, после чего пропала без следа.

Долгими вечерами я бродил вокруг университета, пытаясь понять, как разузнать, что случилось с моей возлюбленной, и в итоге это удалось сделать благодаря искажению, принимающему вид моего пальца.

Проходя мимо стоянки для автомобилей сотрудников Университета, я услышал знакомый писк и увидел висящий над серым «Subaru Forester» Новоселова знакомый мне палец. Он обеими руками показывал на машину.

Я приблизился к автомобилю. Палец опустился на крышу, приложил обе ладони к переднему стеклу и, закрыв глаза, изобразил на лице глубочайшую задумчивость.

– Я должен попытаться увидеть что-то через автомобиль? – спросил я.

Палец активно закивал головой и растворился в воздухе.

Я приложил ладони к стеклу, закрыл глаза и сосредоточился на машине, единственной вещи Новоселова, к которой я имел доступ и через которую, возможно, мог увидеть что-то, что помогло бы разузнать о судьбе Ани, как экстрасенсы просят принести вещи человека, чтобы они смогли что-то о нем сказать.

Вскоре, не раскрывая глаз, перед своим внутренним взором я увидел Аню, живую, здоровую и счастливую. Она выключила приборы, сняла белый халат, собрала вещи, чтобы выйти на улицу.

По дороге к лифту ей встретился Владимир Борисович, который сказал, что ему нужна помощь и попросил девушку подняться в его кабинет. На лице Ани отразилось изумление: к ней с просьбой обратился директор лаборатории, который, как правило, вообще не общается с рядовыми сотрудниками.

«Глупая, глупая, глупая», – шептал я про себя, с трудом сдерживая рыдания и стараясь не потерять контакт с автомобилем.

Новоселов с Аней проследовали в кабинет профессора, тот поведал ей о том, какими разработками сейчас занимается. Выходило, что он должен создать технологию, уменьшающую человека до микроскопического размера, которая использовалась бы в военной разведке.

Хоть мне было абсолютно не смешно, в тот момент я невольно вспомнил фильм «Человек-муравей».

Новоселов сказал, что видит в Ане подающего надежды молодого ученого и считает ее достойной принять участие в его секретном эксперименте в качестве добровольца.

Восхищенная девушка, не задумываясь о последствиях, а, возможно, просто окрыленная словами выдающегося физика-ядерщика, без раздумий согласилась, после чего они с Новоселовым проследовали в его убежище.

И вот я увидел место, которое много лет было для меня тайной за семью печатями. Сказать, что я был шокирован, было бы сильным преуменьшением.

Логово профессора напоминало лабораторию какого-нибудь чокнутого ученого из фантастического фильма: здесь были огромные металлические конструкции, между которыми пробегали разряды молний, вращающиеся барабаны по несколько метров в диаметре, сгустки вещества, напоминающего эктоплазму, перетекающие из одной дымящейся трубы в другую, огромные колбы с разноцветными жидкостями.

Немного смутившись, Новоселов сказал, что для участия в опыте Ане придется полностью обнажиться – поскольку уменьшаться в размере будет только она сама, но не ее одежда. Девушка отреагировала совершенно спокойно.

Они проследовали в специально огороженную часть зала, где Аня, сняв одежду и украшения, забрав волосы в хвост, чтобы не мешались, разместилась в кресле, напоминающем стоматологическое, а Новоселов, облачившись в белый халат, маску и перчатки, подключил к Аниной голове, сердцу, рукам и ногам многочисленные провода.

Затем Новоселов удалился в маленькую комнату в углу лаборатории, из которой собирался управлять процессом. Устроившись за аппаратом, напоминающим скопление клавиатур, рычагов, мониторов с различными графиками и диаграммами, Новоселов начал эксперимент. Наверное, около десяти минут он настраивал машину, после чего в комнате, где находилась Аня, с потолка опустились механизмы, похожие на солнечные батареи и развернулись лицевой стороной к девушке.

Вскоре послышались звуки, напоминающие шум работающего грузовика. Диаграммы на экранах, за которыми располагался Новоселов, двигались, очевидно, показывая состояние подопытной.

Какое-то время ничего не происходило, я наблюдал за Аней, стараясь не упустить ни единой детали, и, наконец, увидел, что девушка стала медленно уменьшаться в размерах.

Стараясь не дышать, я наблюдал, как Аня становится все меньше и меньше, и когда ее рост был от силы метр в высоту, уменьшение прекратилось.