– Почти шесть часов через перевал, уже три тут кукуем, тебя ждем. Так что…

– Я жуть как извиняюсь, – не дождавшись логически паузы, решила все же вклиниться в монолог, выясняя важные для меня моменты, – но где моя сестра по Обители?

Мужчины замерли на миг, и один из гигантов указал на другую сторону костра.

– А Хета задремала. Устала сильно, да и перепугалась не на шутку, когда шан-фу нас нагнали.

– Она в порядке?

– Не переживай ведьма, мы же обещались за девчонкой присмотреть.

– Сама бы лучше перекусила, мы вам ползайца оставили, и спать шла. Завтра еще кусок дороги.

Сидя у теплого огня, слушала рассказ остальных воинов. Оказалось, что время в межмирье течет и правда значительно медленней. Точно посчитать не получалось, так как не знала, сколько мы с ажгжаром там бродили, но раза в три выходило точно. Пообедав свежепойманной и запеченной дичью, я уже почти засыпала, когда рядом появился желтоглазый. Присев передо мной на корточки, ажгжар протянул дымящуюся кружку, пахнущую расслабляющим травяным взваром.

– Очень устала? – выжидательно спросил он, разглядывая меня в свете костра.

– Терпимо, – я и правда утомилась не слишком, только от долгой езды болели ноги, и ныла спина, но в целом ничего. А вот желтоглазый что-то хотел, и мне было любопытно. Воин прошелся ладонью по волосам, видимо все еще раздумывая, стоит ли спрашивать. – Что хотел-то?

– Пока мы с тобой прогулку устраивали, один из моих ребят стрелу в ногу получил от шан-фу. Они, конечно, первичную обработку сделали и стрелу достали, и прижгли, но я помню, что вы знахарки неплохие. Может, посмотришь?

– Посмотрю, в чем вопрос. Где он там? – Но ажгжар сидел на месте, перекатываясь с пятки на носок. – Что еще?

– Тут такое дело, ты же не девица, правда? – неуверенно спросил он, глядя в глаза. Я от такого вопроса опешила слегка.

– Чего?

– Ну, стрела в бедро вошла, спереди, наискось. Там место такое, не самое удачное, чуть артерию не зацепило …

– Ажгжар, я поняла. Да, голых мужчин я видела. И лечила. Без домогательств. Так что чести твоего воина ничего не угрожает. Для надежности будешь рядом стоять. А то мало ли, кинусь еще совращать.

Желтоглазый рассмеялся с облегчением, поднялся и протянул руку мне, помогая встать. Раненый нашелся на плотном одеяле в тени деревьев. Судя по всему, его трясла легкая лихорадка, но в темноте было плохо видно. Поцокав языком, я осмотрела троих воинов, стоявших кругом за мной.

– Первое, ему холодно. Ближе к костру несите. Все равно мне тут ничего не разглядеть. Второе, воду поставьте на огонь. И сумку мою найдите.

Гиганта, а это был тот, с которым ехала Хета, подхватили и на покрывале быстро переложили к самому костру, на котором уже стаяла какая-то то ли миска, то ли кастрюлька с водой. Сумку мою принес Вартас, замерев рядом с товарищем. Оглядевшись вокруг, поискала глазами ажгжара. У меня нужное тоже есть, но это не значит, что его надо тратить при первой необходимости.

– У тебя солнечный камень имеется? Не видно ничего.

Желтоглазый кивнул, вернувшись к одному из седел, сложенных вокруг костра. Через несколько мгновений в его руках был теплый шершавый пористый валун. Несколько раз, сильно тряхнув его, воин наклонился, освещая мне раненного золотистым светом. Выдохнув, я протянула руку, убирая пропитанную кровью повязку, и резко втянула воздух. Я, конечно, лечила иногда людей, но такие раны были большой редкостью.

– Что, ведьма, страшно? Небось никогда такой силы мужской не видала? – хрипло выдал гигант, намекая на соответствующее телу мужское достоинство. Мужчины расхохотались в голос, подняв шумом с деревьев стайку мелких птиц. Скосив глаза, я фыркнула. М-да, такого и правда не видела. Разве что в конюшне. Подумав с минуту, вернула повязку на место, принялась рыться в своих вещах.

– Жена твоя, наверное, по ночам плачет. Жаль мне ее.

– Чего-то? – напрягся гигант, ожидая, видимо, другой реакции.

– Так больно ей, когда таким бревном тыкают. Такое увидишь – уже страшно. К сестренке моей с таким подходить не вздумай. Всю охоту отобьешь. Напугаешь только, – воины ухахатывались, глядя на слегка растерянного и покрасневшего гиганта. А мне того и надо было. Рану следовало промыть и обработать мазью, а это больно. Пока я высыпала порошок в дымящуюся воду, со спины ко мне ближе наклонился ажгжар, освещая камнем работу. Тихо, чтоб никто не слышал, желтоглазый спросил, с усмешкой в голосе:

– А к тебе с таким подходить можно? Не напугаешься? – вот теперь я почему-то покраснела, не прекращая помешивать воду, и не оборачиваясь. Но ответить было нужно, иначе потом меня высмеивать будет. Если шанс представится.

– Кто еще пугаться должен. Как бы без всего не остался, если ко мне подойти решит. Ты ли сказок не знаешь, ажгжар. – Воин тихонько засмеялся, отчего огонек запрыгал, заставляя тени танцевать. Проверив отвар, смочила в нем несколько тряпок и подняла глаза на мужчин. – Сейчас держать будете. Если ваш друг в мою сторону хоть пальцем махнет, завтра все по кустам с больными животами рассядетесь.

Воины недовольно заворчали, веря в выносливость и самообладание товарища, но повинуясь жесту желтоглазого, крепко прижали гиганта к земле.

– Звать тебя как?

– Фатмар.

– Запомни, Фатмар, дернешься – жену пугать нечем будет. Если не туда попаду, могу потом не вылечить. – Воин позеленел от угрозы, а я глянула на желтоглазого. – У меня силы мало, а прижимать надо хорошо. Рана глубокая. Поверх моих ладоней давить будешь.

Ажгжар кивнул, протянув солнечный камень одному из воинов, встал бедро к бедру рядом, готовясь помогать. Вздохнув для храбрости, убрала в сторону грязную кровавую тряпку, прикрыв детородный орган чистым краем покрывала, и запустила руки в кипяток, вынимая примочку. Пальцы тут же свело болью от горячей воды, и я быстрее вытянула ткань, накладывая на черно-бордовую прижженную дыру на бедре воина. Фатмар громогласно зарычал, дернувшись, но я крепко прижимала ткань, не обращая внимания на боль в пальцах. Ничего, не в первый раз. Завтра поболит и пройдет. Сверху легли прохладные ладони ажгжара, чуть спасая от боли и придавливая мокрую ткань.

К чести воина, нужно признать, что он практически не дергался, сердито рыча сквозь сжатые зубы. Желтоглазый же перевел взгляд с лица товарища на меня, спросив:

– Больно?

– Терпимо, – отозвался Фатмар, но я была отчего-то уверенна, что вопрос задали мне. Опустив голову, спрятав лицо в тени, прислушалась к ощущениям рук. Пульсация под ладонями пропала. Это было хорошо.

– Все, пускай. Теперь возьми эту банку и мажь. Больше, больше. Чтоб все покрыть. И ожоги от вашего лечения тоже. Везде, где красно. А теперь этот лист клади. И ткань вон ту, чистую, сверху. Все. Настоя ему своего выпить дай и пусть спит до утра. Жар проверяй. Как начнется, пить давай. Утром как новый будет. Я спать.

Раздав указания, медленно поднялась, баюкая обваренные ладони. Сев с другого краю костра, потянула из кармана заранее припасенный бальзам на лосином масле и обильно смазала руки. Ничего, за ночь все пройдет. А ночи здесь длинные, многое случиться может.

Почти задремав, почувствовала, как на плечи ложится тяжелый плащ, оберегая от холода, наползающего со спины. Спасибо. Мне всего пара часов спать. Отдохнуть надо по возможности хорошо.

Распахнув глаза ближе к излету ночи, когда насекомые уже почти стихли, птицы умолкли, внимательно оглядела лагерь. Костер практически догорел, едва светясь малиново-оранжевыми углями, стояла тишина. Прислушавшись, определила с какой стороны дозорный. Был кто-то легкий, шаги почти не слышны.

Пробежав руками по амулетам на шее, нашла подвеску призыва, потерев кругляшек между пальцев. Наполнившись теплом, медальон слабо завибрировал. Потерев переносицу, где еще точно оставалась бирюзовая краска, сморщившись от неприятных ощущений, провела по глазам. В темноте все размылось, расплылось, обретая бледное бирюзовое свечение. Жаль, надолго не хватит. От этой процедуры потом глаза целый день болят.