Тогда князь великий Дмитрий Иванович, взяв с собою брата своего, князя Владимира Андреевича, и литовских Ольгердовичей, выехал на холм и увидел оттуда все полки свои: знамена полощутся, и стяги развеваются, словно облака плывут, трепещут так, будто хотят что-то промолвить. Доспехи же русских воинов, как вода морская, ветром зыблемая, а шлемы на головах их подобны золотой утренней заре, сияющей в погожий день. А яловцы на шлемах их пламенем огненным трепещут. Умильно видеть и жалостно смотреть на такое единение русских сынов и на их ратный строй. Все ведь друг за друга готовы умереть, и все единогласно восклицают:

- Боже, взгляни на нас со святой высоты твоей и даруй православному князю нашему, как Константину, победу над варварами!

Дивились, видев это, литовские князья и сказали про себя:

- Никогда не видали мы такого войска и не слыхали о таком, и после нас такого войска не будет - подобно оно войску Александра Македонского!

А великий князь Дмитрий Иванович подъехал к черному знамени великого полка. Сошел он с коня своего и пал наземь пред этим знаменем, на котором был вышит образ владыки нашего господа Иисуса Христа. И, вздохнув из глубины сердца своего, начал он со слезами молиться:

- Владыка вседержитель, посмотри благосклонно всевидящим оком своим на нас, людей твоих, которых ты своею рукой создал и кровью своею искупил из рабства! Обрати лицо свое, владыка, на нечестивых, которые творят зло рабам твоим. Молюсь я образу твоему святому, и пречистой твоей матери, и твердому, необоримому молебнику за нас, русскому святителю Петру-чудотворцу, и преподобному старцу Сергию. Надеясь на их молитвы, осмеливаюсь я взывать к имени твоему святому, владыка!

Окончив молитву, поднялся он с земли, сел на коня своего и стал объезжать полки. И говорил он воеводам и боярам своим и всем воинам:

- Братья мои милые, от малого и до великого! Вот и приспела эта ночь, и день грозный приближается, мужайтесь и крепитесь, господь с нами в битвах силен! Пусть каждый остается на месте своем и не покидает его: утром мы не успеем изготовиться к бою, ведь гости наши уже близко - подходят к реке Непрядве. Завтра всем нам предстоит общую чашу пить, каждому свою чару. Уповайте на бога живого, и да будет меж вами мир. А меня, братья, простите в этом веке и в будущем - никто не знает, что с нами будет!

И простился князь великий конечным целованием со всеми воеводами своими, и с боярами, и с местными князьями. Попрощался он и с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и отпустил его вверх по Дону в дубраву, а с ним послал сорок тысяч войска и повелел им там утаиться в засаде. И с ними отпустил прославленного воеводу Дмитрия Волынца.

Наступила ночь светлого праздника Рождества пресвятой богородицы, и была эта ночь теплая и тихая. Дмитрий Волынец сказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

- Садись, государь, на коня своего!

И выехали они в полночь в поле, и остановились посредине меж войск русского и татарского. И когда повернулись в сторону татарских полков, то услыхали крик и шум и стук громкий, как будто на ярмарку съезжаются, сзади же полков грозно выли волки, справа - каркали вороны и кричали орлы, а по реке Непрядве гуси и лебеди плескали крыльями, поднимая небывалый шум.

И спросил Волынец великого князя Дмитрия Ивановича:

- Что, государь, слышишь?

- Слышу, брат, шум великий, а над своими полками вижу, как заря занимается.

Сказал Волынец:

- Хорошее, государь, предвестье!

Потом соскочил Волынец с коня, и припал к земле правым ухом, и так слушал долгое время, а поднявшись, молча поник головой. И спросил великий князь:

- О чем говорит эта примета?

Волынец не захотел отвечать. Но князь великий потребовал, чтобы он говорил.

И сказал Волынец:

- Скажу тебе, государь. Одно знаменье - нам на пользу, а другое - на горе. Слышал я, как земля плакала надвое: одна сторона плакала, будто старая мать о детях своих, и причитала она басурманским языком, а другая сторона плакала, как девица, и плач ее прозвучал, словно жалобный зов свирели. Я разумею значение многих примет. Будут ныне разбиты поганые, много падет и христиан. Будет, государь, твоя рука высока! Никому, государь, в полках не открывай того, что я тебе рассказал.

Услышав все это, князь Дмитрий Иванович горестно воскликнул:

- Да будет воля божия!

В ту же ночь некий муж, разбойник по имени Фома, стоявший в дозоре, по изволению божьему удостоился видеть знамение. Видел он, как на восточной стороне сошли с неба великие светлые полки, светящиеся, как утренняя заря, а на южной стороне появились из облака два светлоликих юноши с острыми мечами в руках.

И, глядя на татарские силы, сказали они татарским полковникам:

- Кто вам велел разорять отечество наше? Эти города поставлены прадедами нашими!

И начали они татар мечами рубить и всех порубили, ни один не спасся. С тех пор этот разбойник стал праведным. Вернувшись из дозора, поведал он великому князю Дмитрию Ивановичу о видении. Князь же великий Дмитрий Иванович сказал ему:

- Никому об этом не говори!

А сам князь, воззрев на небо, начал молиться со слезами:

- Господи, владыка человеколюбец! Молитвами святых мучеников помоги мне, как когда-то помог ты Моисею против Амалика, великому Ярославу против Святополка и моему прадеду Александру против похвалявшегося короля римского. Не предай нас ныне, владыка, на погибель врагам нашим, чтобы не возрадовались они и не сказали: «Где же бог их?» Помоги, господи, христианам, которые прославляют имя твое святое!

Утром, с восходом солнца, поднялась такая мгла, что не разглядеть было воинов. В русских полках подняли знамена и затрубили в трубы. От трубных звуков взбодрились русские кони, не торопясь выступили русские полки, каждый под своим знаменем, идут молча и спокойно, как на пир пить чаши медовые. Во втором часу с обеих сторон начали трубы трубить - кто кого пересилит. И вот татарские трубы заглохли, а русские трубы звонко трубят. Противники же еще не видят друг друга из-за тумана.

Под тяжестью обоих войск поле Куликово прогибается и реки из берегов выступают. Ведь еще никогда такого множества людей не бывало на поле Куликовом. Великий князь Дмитрий Иванович надел на себя булатные доспехи и, сев на боевого коня своего, стал объезжать полки и говорил, плача:

- Братья мои милые, бояре, и воеводы, и все местные князья, и все воины, от малых и до великих, ради господа и святых ради церквей и за православную веру боритесь до последнего, гибель в таком сражении - не смерть, а жизнь вечная, пусть никто не помышляет о земном - увенчаемся венцами победы!

Укрепив полки, великий князь вернулся под свое великокняжеское знамя, пересел на другого коня своего и, сняв с себя свой плащ, надел другой. Первого же коня своего он дал князю Михаилу Андреевичу Бренку, и плащ свой на него надел, и великокняжеское знамя повелел над ним возить, потому что любил его больше всех. Под знаменем великого князя убит был Михаил.

А сам князь великий Дмитрий Иванович встал на месте своем, как рядовой воин, и вынул из-за пазухи, с груди своей, живоносный крест с изображением страстей Христовых, и, проливая горькие слезы, сказал:

- Владыка, господи человеколюбец, на тебя надеюсь! Покажи на мне, рабе твоем, милость свою.

В это время прискакал гонец с грамотой от преподобного старца Сергия. И в грамоте было написано:

«Великому князю Дмитрию Ивановичу, и князю Владимиру Андреевичу, и воеводам, и боярам, и всему православному войску от старца Сергия мир и благословение!»

Великий князь Дмитрий Иванович, выслушав это послание Сергия, расцеловал гонца, а тот передал великому князю хлебец от преподобного. Воздев руки к небу, великий князь Дмитрий Иванович воскликнул: