- Святая богородица, помогай мне молением старца Сергия!

И, взяв копье свое и палицу железную, ринулся он вперед, в горести души своей желая прежде всех начать биться за свою великую обиду.

Едва удержали его русские князья и бояре и воскликнули все, как едиными устами:

- Не подобает тебе, великому князю, самому биться. Тебе, государь, подобает стоять на одном месте, молить бога за нас и смотреть, кто как будет нести службу свою и кому какую награду за его службу дать. Мы же, рабы твои, за тебя, государя, рады головы свои сложить. Если мы останемся живы, а ты, государь, погибнешь, то с кем мы останемся и кто нам честь воздаст? Будем мы тогда разогнаны, как разбегаются от волков овцы без пастыря.

Прослезился великий князь Дмитрий Иванович и сказал:

- Братья мои, сыновья русские, от горести души своей и за свою великую обиду хочу голову свою положить прежде вас. Если умру, то с вами, если жив останусь - с вами же!

Передовой полк князя Дмитрия Владимировича Холмского пошел на безбожных. Полк левой руки князя Глеба Брянского также устремился на безбожных агарян. А безбожный царь Мамай с тремя своими ордынскими князьями выехал на высокий холм, чтобы наблюдать оттуда кровопролитие человеческое. Поганые силы идут с двух сторон, как лес, и нет им простора, чтобы расступиться, - в собственной тесноте задыхаются.

Из татарского войска выехал богатырь, муж огромный, обличьем и силой подобный древнему Голиафу. Троицкий старец Пересвет, который находился в передовом полку, увидев этого злого богатыря, надел на голову свою куколь вместо воинского шлема, а в руку вместо оружия взял крест Христов и сказал:

- Этот человек ищет противника себе, я с ним готов биться! - И воскликнул Пересвет: - Преподобный отец Сергий, моли бога за меня! Отцы и братья, простите меня! Ты же, брат Ослябя, молись за меня!

И выехал он из рядов, и ринулся на того злого богатыря, и ударились они крепко, так что едва под ними земля не проломилась, и пали оба с коней замертво на землю.

Когда наступил третий час дня, русские полки - передовой полк, и полк левой руки, и сторожевой полк - все вместе вступили в бой с татарскими полками и вскричали все единодушно:

- С нами бог! Помоги нам над врагами нашими!

И началась жестокая схватка. И не только оружием разили, но и друг о друга разбивались.

Великий князь Дмитрий Иванович, не в силах видеть столь кровопролитное сражение, выступил против поганых со своим большим полком, и уже все полки его, кроме полка князя Владимира, вступили в бой. Мечи сверкали так, как блистает солнце перед зарей, от ломающихся копий стоял треск, подобный грому, воины задыхались от тесноты. Не велико поле Куликово, и невозможно было всем уместиться на нем: поперек поля Куликова тридцать верст, а в длину - сорок верст. Могучие полки сошлись на том поле, невиданное развернулось на нем сражение: в один час многие тысячи погибли на поле Куликове! Озера кровавые образовались, и ручьи кровавые потекли! Столь грозно побоище и так много людей, что поле Куликово прогибалось и реки из своих берегов вышли!

Наступил уже шестой час дня - и по божьему произволению и за наши согрешения начали поганые одолевать православных христиан. Сыновья русские падают, как степная трава под конскими копытами стелется. Самого великого князя Дмитрия Ивановича тяжело ранили, и ушел он с поля боя на правый склон горы, горько сетуя. Со всех сторон обступили поганые, а христианские полки сильно поредели.

Видев такое поражение христиан, говорит князь Владимир Андреевич Дмитрию Волынцу:

- Брат Дмитрий, какая польза от нашего стояния в засаде, кому же мы будем помогать? Ведь никого не останется!

Ответил Волынец князю Владимиру Андреевичу:

- Еще, господин, не наступило наше время! Подождем немного, а придет время, и наступит наш час, тогда воздадим врагу седмерицею!

Прослезился князь Владимир Андреевич и, воздев руки к небу, воскликнул:

- Боже отцов наших, сотворивший небо и землю, не дай, владыка, врагам нашим одолеть нас. Мало показнив, много помилуй, ведь ты многомилостив!

Сыновья же русские из полка Владимира стояли и плакали, видя, как гибнут друзья их, и непрестанно рвались в бой, как гости на пир, чтобы сладкого вина испить. Волынец же удерживал их, говоря:

- Подождите еще немного, будет еще вам над кем потешиться!

Когда наступил восьмой час дня, то божьим произволением и милостью божьей повеял сзади них тихий ветер. Тогда вскричал Волынец громким голосом:

- Государь, князь Владимир Андреевич, вот и приспело время наше!

Взглянул князь Владимир Андреевич на образ архистратига Михаила, что вышит на его знамени, и, взяв копье свое в руки, кликнул клич:

- Братья мои и друзья, и князья, и бояре, и все сыновья русские, вперед, за мною!

И выскочили воины из дубравы зеленой. Как ясные соколы срываются с золотых колодок на журавлиное стадо, так и эти витязи, направленные в бой добрым воеводою, обрушились на врага, будто на овечье стадо, и начали поганых сечь, как траву косой косить.

Татары же, увидев их, воскликнули в один голос:

- Увы, увы нам! Перехитрили нас русские - молодые с нами бились, а опытные воины остались все целыми, утаившись в дубраве!

А сыновья русские, силою святого духа и помощью святых страстотерпцев Бориса и Глеба, погнали татар, побивают их, летят головы татарские, точно лес рубят. Побежали татары с криком:

- Увы, увы нам и тебе, честной Мамай, - вознесся ты до небес, а теперь до ада низвергнешься!

Безбожный же царь Мамай, увидев, что стали его побеждать, начал призывать богов своих - Перуна, и Салфата, и Раклия, и Хорса, и великого помощника Магомета, - но не было ему помощи от них, ибо сила святого духа как огнем палила татарские полки: русские воины так рубили татар мечами, что ни один из них не мог спастись.

Увидев свежие силы русских и уразумев погибель свою, царь Мамай вскочил на коня и с четырьмя князьями ордынскими ускакал в степь. Погнались было за ними воины русские, но не догнали их, потому что кони утомились, и возвратились они назад.

А князь Владимир Андреевич стал под великим черным знаменем и повелел трубить в сборную трубу, и начали сыновья русские собираться с грозного побоища, каждый под знамя своего полка. И когда ехали, то одни пели стихи мученические, а другие - богородичные.

И не увидел князь Владимир Андреевич великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича: едут невредимыми с побоища литовские Ольгердо-вичи, а великого князя нет ни с какой стороны. Подождали некоторое время, и ниоткуда не появлялся великий князь Дмитрий Иванович. Начал князь Владимир Андреевич плакать, охватило его глубокое горе, и стал он сам по полкам ездить и искать государя своего - и не нашел его. И говорил он со слезами:

- Где победитель нашей победы и пастырь овец своих? И еще сказал:

- Братья мои милые, тот кто увидит или услышит голос пастыря нашего, первым человеком будет у нас!

И сказали литовские князья Ольгердовичи:

- Мы думаем, что жив князь великий, но где-нибудь среди мертвых лежит.

Князь Борис Углицкий сказал:

- Я видал великого князя в пятом часу - яростно бился он палицею своею.

В это время подъехал князь Михайло Иванович Байков и рассказал:

- Я видал великого князя в шестом часу, бьющегося с четырьмя татарами.

Тогда проговорил князь Степан Новосильский:

- Я его, государя, видел перед самым твоим приходом - шел он пешим с побоища, сильно раненный.