Но Сергей уже достаточно ее знал. Как и наблюдал совершенно различные особенности изложения мыслей у своих студентов. Он привык смотреть в корень: на то, что было сказано, а не как.

– Человек не блюдо, чтобы так уж волноваться, как он себя преподнесет, – однажды задумчиво сказал он Виолетте.

И он давно понял, что свои убеждения она несет через любые барьеры, даже если приходится стонать и плакать от обиды и непонимания. Он поражался, как она жила, когда долгие годы рядом с ней не было ни единой души, которая бы ее поддерживала. Даже у Сергея был его профессор и когда-то – Витька. Неугасимый свет внутри этой девушки заставлял Сергея восхищаться, потому что самому ему такового не хватало и очень часто хотелось послать весь мир к черту. А ее даже черт не смог бы переубедить.

Не была она и дурнушкой. Напротив, чем больше на нее смотрел Сергей, тем больше открывал для себя нового и сильнее влюблялся в ее светло-карие глаза – огромные, широко открытые, задумчивые и слегка удивленные, когда она уходила в себя и что-то осмысливала. Подкрашенные ресницы летали над ними, как пчелки, а губки были маленькие и плотно сложенные. А когда она улыбалась, ее лицо озарялось тем самым внутренним светом. Фигура – нежная и субтильная – придавала ей моложавости и детской непосредственности, да и платья на ней, признаться, великолепно сидели, особенно если облегали красивые бедра.

Вика была почти лишена зависти, которая так безжалостно уродовала самых привлекательных людей. Только боль и боязнь несоответствия, исправно привитые с детства и так знакомые Сергею, доставляли ей много страданий. Но она, как оказалось, вместе с ними больше соответствовала извилистым изгибам его души, чем кто-либо другой. И была способна исцелить их и наполнить счастьем. А когда она коротко вздыхала в его объятиях, он полностью терял голову от обуревающих его чувств…

Лишь аспирантка Анюта, бывшая свидетельницей сцены, когда Сергей успокаивал Виолетту посреди кафедры, нюхом почувствовала, что такое чувство не может быть поддельным. Она, имевшая самого жесткого и давящего научного руководителя из всех сотрудников кафедры, знала доброту Сергея. Он не раз успокаивал ее, убеждая, что все замечания, которые обрушиваются на нее и ее недописанную пока диссертацию, собственно, не так уж серьезны.

– И потом, – добавлял он, – все становятся экспертами, когда читают чужие работы. Слишком быстро забывается, как сами потели, получая редакторскую правку своих статей, или что претерпевали, когда их пропесочивали, прочитав текст их диссертации.

Он знал, что говорил. И Анюта была глубоко убеждена, что он знает, что делает.

Глава 32. Я вообще человек объемный, ты просто сбоку смотришь (словарь русского арго)

Вика никогда не отличалась крепким здоровьем. А начавшиеся после двух больничных женские проблемы мучили ее, как никогда ранее.

Сначала вновь задержка, на этот раз на неделю, во время которой она опять с трепетом думала, что может оказаться беременной, но потом…

Позеленевшая от боли, она вынуждена была встать за столовский прилавок, не зная, как дотянет до конца дня.

– Что с тобой? – перепугался Сергей, спустившийся после второй пары попить кофе.

– То самое, – прошептала она и, наклонив его голову к себе, разъяснила ситуацию на ухо. Как и большинство мужчин, он не способен был понять намеки на подобные вещи.

– Так ведь не должно быть?.. Давай, может, домой?.. Или хотя бы анальгин раздобуду…

Весь обед она просидела, согнувшись, в служебном помещении. Опять плохо… Снова плохо…

Вика размышляла со слезами на глазах. Всю осень и половину зимы она никакая. То простуда, то голова разболится, и тут еще такое. Она почти ничего не делала по дому, и это ее грызло. Ах, лишь бы забраться под одеяло…

Сергей пришел в три часа дня и настоял, чтобы она отпросилась с работы.

Вика проснулась только в девять вечера. В комнате было пусто, но внезапно из коридора послышался звук поворачивающегося ключа.

– Ты выспалась? Хорошо, – Сергей появился перед ней с улицы с улыбкой на лице. – Я тебе кое-что принес.

В руках у него был букет цветов.

– Сережа, спасибо, – она не могла сдержать радости.

– Лежи пока. Я сам в вазу поставлю. И есть еще кое-что. Сейчас, только руки сполосну.

Он вернулся и пристроил цветы на письменный стол. В руках у него был пакет. Вика наблюдала за ним, облокачиваясь на подушку.

Он сменил джинсы на треники, сел рядом с ней и вытащил из целлофана плюшевого медведя.

– Это я. Вернее, мое альтер эго. Когда меня нет рядом, он будет с тобой.

– Спасибо, – изумилась Виолетта. Его поступок показался слишком уж эксцентричным.

– И он хочет что-то сказать, посмотри.

У медведя под лапой оказалась небольшая бумажка с надписью.

«Выходи за меня».

Безумно романтичный и такой неожиданный жест запомнился на всю жизнь. Вика не знала, почему он выбрал момент, когда она страдала от физической боли. Но ее вполне устраивало то, что он сделал предложение, потому что любил ее.

Они отвергли идею собрать гостей и расписались в маленьком кабинете. Однако на ней было красивое белое платье, а на нем – новый костюм. Безобидный и не слишком настойчивый ропот родителей, недовольных лишь тем, что их не позвали, обручальные кольца на пальцах.

Вечером они пили шампанское на кухне только вдвоем и смеялись, закусывая конфетами из коробки. Она сидела у него на коленях, а потом он взял ее на руки и понес в комнату.

С того дня потекла другая жизнь. В которой ничего не изменилось, и вдруг изменилось все. Он почувствовал это: как будто внутри просияло. И он не знал, почему откладывал этот день.

Глава 33. «Блажен, кто вовремя созрел» (А.С. Пушкин «Евгений Онегин»)

– Как у Сергея с самочувствием? – его мама взяла Виолетту за локоть на кухне и задала вопрос шепотом.

– В порядке… Я все знаю, – решилась ответить Вика. – Не волнуйтесь, никаких намеков ни на что плохое не было.

Мама нажала на ее руку с глубочайшей признательностью.

Несмотря на неудачное знакомство, Нина быстро почувствовала симпатию к женщине, которая положительно влияла на ее сына.

В день, когда отгремела ссора и произошло примирение по телефону, все еще оскорбленный отец Сергея небрежно сказал жене, что ему «вообще-то наплевать, с кем он спит».

Но Нина знала, что ее супруг был долго раздосадован «мезальянсом», так как наряду с раздражением, которое вызывало у него поведение сына, он испытывал большую гордость за его достижения.

Александр втайне надеялся, что Сергей приведет в дом «остепененную умницу» или же отхватит себе невероятную красотку, и Нина не без смущения понимала, что муж завидовал популярности их сына у женского пола.

Шутка ли: в институте Сергею постоянно звонили разные девушки. И фотографии, которые пару раз находили в его комнате родители, свидетельствовали о светлом будущем на личном фронте.

Но даже Саше пришлось наконец смягчиться, когда он понял, что Вика далеко не дурочка, а ее внешность светится обаянием.

Нина же решила воспользоваться ситуацией: она сразу поняла, что Сергей никогда бы сам не дошел до того, чтобы так быстро принять ее извинения. Она начала «ловить» разговоры именно с Викой. И весьма преуспела. Они сделались приятельницами.

И вот Сергей, павший жертвой заговора двух преступно любивших его женщин, уже снова ехал к родителям в маршрутке. Рядом с ним была Вика, на этот раз счастливая, одетая в зимнее пальто. Они подали заявление в ЗАГС, и им было, что сообщить.

Виолетту периодически мучили плохие сны и иногда и по вечерам брал такой страх, что ноги подкашивались. Объяснить она себе этого не могла.

Свыкнувшись с пороком сердца у Сергея, она всегда старалась ненавязчиво следить, чтобы он вовремя питался и отдыхал. Забота о нем была для нее естественна с самого начала, а когда она обо всем узнала, стала еще и совершенно необходима.