– Саша, перестань такие вещи говорить, я тебя умоляю…
– А ты, Нина, не видишь, что он к этому и клонит? Как в институт поступил, так с завидной регулярностью…
– Поговори с ним.
– И что мне ему сказать? Пороть его нужно было еще в школе.
– Ты же знаешь: его бесполезно было наказывать. Но сейчас пора это закончить. Если он не прекратит свои гулянки… Сейчас он выйдет из своей комнаты, и, пока снова никуда не ушел…
Бывало, что выходил. Впрочем, не очень часто. Относительно…
– Выйдет? Уже день за вторую половину перевалил, а он все отлеживается.
– Господи, зайти что ли… Как бы чего не было…
– Да перестань ты. Если чего и случится, ты этого не предотвратишь.
– Не знаю, как такие вещи мне от тебя слушать, – Нина взялась за сердце.
В этот момент в кухне появился герой дня. В трениках и майке, небритый и непричесанный, с кувшином из-под воды.
– Всем здравствуйте, – пробормотал Сергей и полез в холодильник.
Родители не ответили на эти замашки: как ни в чем не бывало.
Сегодня это чудо появилось дома в семь утра и, пройдя сквозь смежную со своей родительскую комнату, врезалось в темноте в стул и разбудило мать. При этом он ругнулся и пролил на ковер половину содержимого кувшина с кипяченой водой, который часто брал к себе в спальню, когда его мучила похмельная жажда.
– Черт, а кефира что, нет? – Сергей не повернулся на предков. От холодильника он переметнулся к плите и стал шарить под крышками. – У, супчик.
Наконец-то ребенок проголодался. Но маме было не до радости. Видя, что Нина смотрит в стол, разговор начал Александр.
– Слушай, Сергей, – проговорил он в жестких тонах. – Ты, вообще, не думаешь о том, чтобы домой позвонить, когда ночевать не приходишь?
– А чего я, маленький, что ли? Что вы волнуетесь? – буркнул он.
– Вообще-то мы твои родители, – напомнила Нина.
– Ну и что? Я думал, вы уже привыкли, что я не звоню, зачем же привыкать заново?
– Не хами матери с отцом, – пригрозил Александр. – Лучше ответь: что за дела ты вытворяешь неизвестно где?
– А тебя какие дела именно интересуют? – на это Сергей повернулся. Такой спокойный, голубоглазый. Разговаривающий таким голосом, за какой сверстники бы побили морду.
– Что за пьянки бесконечные у тебя с гулянками? – сдвинул брови отец. – Приползаешь под утро на бровях, мебель сшибаешь, мать из-за тебя дергается…
– Извини, мама, это случайность. Не рассчитал маршрут…
– Я тебе рассчитаю сейчас маршрут, бездельник малолетний, – рассвирепел отец. – Еще одно слово и одна такая выходка – я тебя из дома выставлю, будешь сам себе на хлеб горбатиться, тогда и посмотрим, как заговоришь.
Сергей посмотрел пристально в глаза.
– Выставишь? Ладно, я пойду жить в общагу, – негромко проговорил он. – И на стипендию как-нибудь проживу. Если ты забыл, я на дневном учусь, как вы с матерью хотели. И ничего хуже четверки домой за полтора года не приносил. Поэтому можешь смело взять свои слова обратно, я не обижусь…
Его глаза сверкнули бешенством, а губы сохранили холодную полуулыбку.
– Ты мне еще дальше подерзи, я посмо… – в такие моменты отец был готов его убить.
– Саша, подожди ты, – мать, так желавшая этого разговора, перебила мужа. – Сергей, ты же понимаешь, что в твоем состоянии нельзя так гулять, как ты гуляешь. Ну, я понимаю: праздники бывают, танцы разные… Но чтоб до такой степени. Ты же знаешь, чем это может кончиться…
– Все заканчивается в этой жизни, – криво усмехнулся Сергей.
– Может быть, ты и учишься хорошо, – отец тем временем немного пришел в себя. – Но это тебе не дает никакого права измываться над нами с матерью. Пока ты живешь вместе с нами…
– У меня есть выбор?..
– Это твое дело, какой там у тебя выбор. Не хочешь слушать, чего тебе говорят, ищи себе какую-нибудь девку с площадью, и тогда живите, как хотите…
– Саша, перестань ты… – одернула Нина.
– А что перестань? Что ты мне рот затыкаешь? – перекинулся на жену Александр. – Раз он слов не понимает, считает, что ему все дозволено, так пусть и в чужую жизнь не лезет. Мы с тобой уж как-нибудь проживем одни спокойно, и не буду я твои причитания выслушивать по поводу умника малолетнего…
Пока отец все это говорил, Сергей захватил сковородку и лопатку и встал спиной к холодильнику так, чтобы быть ближе к двери.
– И счастье мне не суждено:
Я слишком много думаю для счастья.
Жизнь коротка, моя короче все одно
Для истинной любви и страсти… – продекламировал он, не заботясь особенно о слушателях.
С этими словами Сергей фамильярно покинул кухню, унеся с собой запас еды, который, к слову, дожидался именно его.
– Не знаю, сколько я еще выдержу, – мать закрыла глаза ладонью.
– Да ну его к чертовой бабушке, – раздраженно махнул рукой отец.
Откуда он взял этот стишок, осталось непонятным. Сам Сергей стихов не сочинял, да и другие ему тоже их не писали. Он вернулся к себе в комнату, закрыл дверь, уселся на кровати и принялся обедать, а заодно завтракать и трапезничать за все пропущенные разы. Голова почти прошла, и это было отлично. Но не самое отличное…
Закончив уплетать все, что было на сковороде, Сергей отставил ее на пол и прилег на неубранную кровать, кладя руки под голову. Он был доволен, как дракон, сожравший очередную принцессу.
Во-первых, его организм наконец-то насытился хоть какими-то питательными веществами; а во-вторых, этот же организм вчера получил то, чего ему требовалось.
Четыре недели назад Серега расстался со своей Машей, и с тех пор нутро подавало заявки в мозг, что пора бы что-то и нутру отправить. Сергей никогда не жил ради плотских утех, но считал, что и о теле нужно заботиться. В список забот эти последние в первой части фразы и входили.
Сергей взял свою любимую книжку из научной фантастики и погрузился в чтение. Но вскоре отложил талмуд и задумался, сев на простыне. Позвонить ей?.. Тогда было бы продолжение…
И вскоре он уже взял трубку телефона и набрал Ленке. Зачем было себя сдерживать: уж больно было приятно вчера, может, он поймет это еще лучше, когда в нем не будет столько градусов?..
По идее, можно было бы пригласить ее в кино, как полагалось, но Сергей помнил, что прогулял свою стипендию в первую неделю после ее получения, а после разговора с отцом, ему оставалось лишь прикрыться фиговым листочком… с маслом. Хорошо, что были и другие мысли. Тем более, что в кино крутили одни и те же сопли уже второй месяц.
В понедельник утром большая компания парней двигалась от метро по направлению к высшему учебному зданию. С неба валил крупными хлопьями мокрый снег, под ногами – слизь, давленная для компота. Однокурсник Гоша в своей незабвенной коричневой шапке с надписью «спорт» хрустел яблоками.
– Хватит жрать уже! Дома, что ль, не мог?! – дернул его кто-то.
– А мне нравится! Серега, хочешь? – Гоша ткнул молчавшему Сергею яблочко подмосковное.
– Тебе мама завтрак кладет в рюкзачок? – усмехнулся Витька и тут же получил под дых. Завязалась перепалка. Машины загудели: молодцы задели проезжую часть.
– Здорово, Антон! – на последнем светофоре всем пришлось обменяться рукопожатиями с Антоном – парнем в серой куртке с темными глазами. Далее шли вместе с ним.
– В пятницу кросс побежим по Ленинским горам! Говорят, на доску почета троих первых повесят! – сказал Антон.
– За шею, ага!… – поржали остальные.
– А ты, Серега, побежишь? – обратился он, минуя всех, к Сергею.
– Покачусь на автопокрышке последней модели Жигулей. Машины нет – так хоть прикольно… – отозвался Сергей. На лице его образовалась линия обвала.
– Нет, серьезно? Давай на спор. На деньги со мной, – предложил Антон, глядя на физиономию блондина. – Или испугался?
– Обоссался, пеленку забыл.
– Не, серьезно. Тебя на сдаче нормативов по лыжам в прошлом году объявили на старте, а тебя не было… А чего на волейбол не ходишь?..
