Вечер в местной университетской гостинице для него прошел в душной комнате, в разговорах, из которых быстро вылиняла логика. Зато философствовать после распития неведомо откуда взявшихся бутылок с домашними заготовками начали все. Студентов философского факультета среди этой словесной вакханалии можно было распознать по нудным упоминаниям о Гегеле и Фейербахе и сентенциям о том, какой тип рассуждений похож на того или иного философа или методологически неверен.

Сергей бы обиделся на них на утро, но утро его началось слишком рано. И за час до конференции его все еще тошнило в унитаз в чужом номере.

– Держись, брат, – без стука к нему зашла одна из философичек – ее, кудрявую и крепче в пару раз Сереги, ничем было не взять – и принесла в двух кружках чай. – До обеда, главное, дотянуть, там полегчает.

– Спа-асибо… И выйди, умоляю.

Он ей явно понравился. Если бы не спекся так быстро, все могло бы быть более гедонистично… гедонистически… или как там правильно?..

Сергей пожаловался белому телефону еще раз. Он так давно не напивался в хлам, что забыл, каково это. Как же удачно настойки легли на расшатанные нервы и спазм желудка…

Только страх публичного позора и риск ударить в грязь лицом перед научруком заставили его забыть, что он мог бы слечь в больницу со своим сердцем в этой Караганде, которая так далеко от родной Москвы.

Сергей переоделся прямо в чужом номере, поскольку его сумка оставалась все это время с ним. Ведь он даже не удосужился заглянуть к себе и познакомиться с соседом.

Явив себя на конференции, он вскоре проклял тот факт, что пришел к открытию, а не хотя бы примерно к своему выступлению, которое состоялось только через три ужасных часа. Вышел он к трибуне неверными шагами, схватился за нее обеими руками и выдал речь, состоявшую из постановки научной проблемы, возможных путей ее решения и их критики, после чего сам не свой вернулся на место.

На неформальной части после мероприятия его не было: он продолжил «болеть» уже в своем номере, лежа в постели.

Как гром в коридоре послышались шаги вернувшейся академической компании, и внезапно к Сергею зашел вовсе не его сосед-аспирант. Сам Главный появился в его жизни в самый неподходящий момент.

И пока Сергей придумывал, откуда он подцепил этот «желудочный грипп», ему уже начали абсолютно серьезным тоном читать лекцию о катастрофических социальных и экономических последствиях сухого закона для страны.

– Простите, я вел себя, как свинья, не знаю, что на меня нашло, – Сергею никогда не было так стыдно.

– А я Вам говорю, что даже чувство меры должно знать свою меру, иное – удел средних людей. Я сейчас вернусь. А пока не вызывай сам себя на дуэль.

Издав неопределенный звук, профессор встал, пошел к себе в номер и принес оттуда Сергею стакан с бесспиртовой настойкой на чем-то дикорастущем. После нее горемычного студента мутило еще минут тридцать, затем он смог заснуть, не обратив внимание на то, когда вернулся сосед.

На следующий день Сергей просидел всю вторую часть конференции в нужной ему секции, а затем поучаствовал в массовом ужине. Наутро в несколько необычном, принимающем все, как дар, настроении, он поехал вместе со всеми домой.

Вообще-то конференция запомнилась не столько разнообразием докладов, сколько этим инцидентом и обилием мыслей, которые гонялись друг за другом в его голове.

– Смотрите, Сережа, – сказал ему Главный, когда на несколько минут они остались вдвоем в холле гостиницы, если таковой заслуживал это гордое название. – Примите как гипотезу, что Вы ушли утром не у себя из комнаты, а от некой А., допустим, не просто А., а А.М.

– Станислав Эдуардович… – Сергей хотя и был не против склеить девушку, но нервы и алкоголь отворотили его от пути иного грехопадения.

– Каковы следствия этой гипотезы? Либо А. не М., а самая что ни на есть С., а тогда Вы будете М., но уже в глазах других людей. Либо А. может оказаться Ш., и тогда все может стать до фиолетовой звезды. Скорее всего, ненадолго. Поэтому всегда смотрите на соотношения и знаменатели, но решайте, что Вам делать, сами. Не забывайте про целые числа. И живите себе счастливо. Конференция-то понравилась?..

– Интересными мне показались три доклада. Остальные… Скучновато, или я их плохо понял, не знаю.

– Ну, это уже результат. В нашей среде всегда так. Ах да, меня же Вы слушали, дрейфуя, вероятно, на иных волнах.

Сергей порозовел, вспомнив, в каком состоянии он был в первый день конференции.

Он запоминал все, что шутя говорил ему профессор, но что в конечном итоге заставляло хорошенько пораскинуть мозгами. От подобных разговоров ему почему-то становилось спокойно, и душу наполнял оптимизм.

Главный хотя и был уже в летах, но сохранял удивительную живость и энергичность. И словно насквозь мог видеть и людей, и суть вопросов.

В плацкартном вагоне поезда до Москвы, который милостиво оплачивал университет, образовался настоящий научный кружок, по которому быстро расходился чай с баранками.

– Сергей, что Вы там жметесь?.. Вы теперь член клуба. «Досуг и знание» называется, – Станислав Эдуардович выловил его, еще не успевшего найти друзей среди аспирантов кафедры, в проходе между полками и забрал в компанию, где временно смешались ищущие научную степень и получившие ее.

Через неделю после приезда Сергей все еще ужасался своему безрассудству, пил на всякий случай корвалол и постоянно считал свой пульс. В этот ответственный момент его привлекли к написанию нового учебника. Работа его в основном носила технический характер, но он взялся за нее с самым большим рвением, хотя пока что и без должного умения. Он кропал таблички и выводы по ним, как крапает приятный летний дождик. Регулярно, правда, он называл себя ослом и дебилом, а затем считал гением и иногда победоносно шел на посиделки с аспирантами и другими студентами, настроившимися на послевузовское образование. Но отныне все было в меру. Опять!..

Сергею предстояла государственная итоговая аттестация, которую он выдержал на отлично, несмотря на высокую загруженность. Отчасти помогла кафедра, оформившая ему запись о прохождении преддипломной практики за его усилия. Написать же и защитить диплом, учитывая его погруженность в научную работу, Сергею было немного проще, чем остальным.

Вскоре он понял, что эта самая кафедра крепко стянула его в своих объятиях. Большая победа. Как потом выяснилось – перед чередой новых испытаний. Экзамены в аспирантуру оказались меньшим из них, их он тоже успешно сдал.

Глава 13. Человек как совокупность общественных отношений, или Серпом по молоту

Личность Сергея, много лет претерпевавшая внутренние и внешние потрясения, неожиданно сложилась из фрагментов.

Он ощущал себя здравомыслящим, позитивным реалистом. Знал, что имеет страсти и дурные наклонности, и в то же время был способен как бы наблюдать за ними со стороны, не позволяя им полностью занять свою жизнь. Страх – его неизменный спутник в течение тринадцати последних лет – теперь в основном придремывал внутри и лишь иногда вылезал, чтобы стать свидетелем негодующей взбучки с пропесочиванием самого себя и в итоге уползти обратно.

Он обладал непререкаемой свободой мысли, умел интересно излагать в устной форме и ваять замечательные абзацы в письменной. Он мог построить свой собственный витиеватый мир и бродить в нем. Возвращался к реальности, добавляя в нее что-то от себя.

Когда жизнь подкинула ему крученый удар в виде женщины, сумевшей вызвать неведомые доселе эмоции и непонятно сильное, словно кармическое притяжение, он тут же поймал этот мяч. И, как бы не удержав в руках, выпустил прямо перед собой, а теперь смотрел на происходящее с затаенным и несколько трепетным ожиданием.

Жажда вновь прорвалась наружу и овладела им целиком. Чего же жаждал Сергей?.. Всего, что могло быть в прекрасной жизни, прямо-таки целиком и безраздельно.

Сергею удалось достать билеты в театр лишь к следующим выходным. До этого дня их счастливые встречи продолжались под светом уличных фонарей.