Глава 11. Навстречу счастью по ухабам
Шесть лет назад Сергей не строил никаких планов на жизнь. Он был одиноким, брошенным даже родителями или, вернее, отказавшимся почти что от всех контактов с ними после переезда. Старшекурсником, претендующим на диплом с отличием.
Он не знал, кем видит себя в профессиональной жизни. До сих пор ему не удалось нигде поработать из-за своего здоровья, которое рухнуло бы сей же час, вздумай он совмещать это с учебой. На жизнь ему причиталась стипендия и деньги, вырученные от написания рефератов и курсовых для всех желающих.
Сергей просто надеялся, что он найдет себе тихое спокойное место, где его никто не будет трогать, и поведет там свое незаметное существование. Учеба на данный момент была для него самоцелью, ценностью самой по себе, придававшей ему чувство значимости.
Последняя госпитализация осталась в далеком прошлом, но она, казалось, напрочь сломала его. Сергей стал бояться за свое здоровье, ощущать свою ущербность. Он не мог более отключить свой разум и броситься в омут случайных приключений. Неудачная вечерника на втором курсе, после которой последовал окончательный его разлад с предками, врезалась в его память и преследовала два последних года.
Да, он ходил иногда на посиделки, улыбался, острил. Но никогда более Сергей Шлепцов не был на передовой, канула в Лету его слава «покорителя всех юбок». Если он и умудрялся закрутить с кем-то, то это было осторожнее осторожного и крайне быстро кончалось.
Больше всего времени оставалось на одиночество. Часто он чувствовал себя грустным и усталым, иногда и вовсе не мог выбраться из кровати: так не хотелось ничего делать… Но проходил день, наступал следующий, и телевизор включался на заднем фоне, и снова открывались учебники, и появлялись на кухне покупные пельмени. Надо было жить дальше: ничего другого не оставалось.
Он и сам не знал, отчего ему теперь так тоскливо и тяжело. Сердце билось без особых проблем, анализы не показывали ничего ужасного, но активность его будто ушла в бессрочный отпуск, оставив вместо себя тягостную бесконечность. И необходимость учиться. И хоть как-то подрабатывать… Не брать же деньги у родителей, с которыми он теперь не хотел иметь ничего общего, отвечая на звонки лишь только для того, чтобы они не думали, что он все-таки помер, и не заявились бы к его порогу.
Хочу – лежу, хочу – пишу чужой курсач, хочу – учу, не хочу – нет… Экзамены все равно сдам на отлично, потому что я такой, выкусите все. Такова была его философия.
На четвертом курсе специалитета Сергей наконец перестал метаться между кафедрами и избрал себе наиболее привлекательную для написания курсовой с прицелом на тему будущего диплома. В конце учебного года кто-то из сотрудников оного подразделения, в котором он теперь имел честь работать, задал ему вопрос: а не хочет ли Сергей поступить в аспирантуру?..
Он пожал плечами. А что это вообще такое и кому она может пригодиться?..
Глава 12. Чем прыгучей шарик на рулетке, тем важнее реверанс фортуны колеса
Сегодня Сергей брился, тщательно оглядывая свое лицо сквозь стекла очков, а Виолетта разыскивала самый красивый и теплый свитер. Ей казалось, что всю ночь она не спала, а бродила разумом в полудремных грезах. Она была напугана, скованна и в то же время рада. Ей пока что и хотелось, и не хотелось идти на эту прогулку одновременно. Некая помесь любопытства, предвкушения и природной застенчивости дебоширила в ее душе, не оставляя в покое.
Но он в итоге вел себя так непринужденно и тепло, что она вскоре прониклась к нему всей душой и, похоже, захотела находиться рядом больше всего на свете.
– А я в экономике ничего не понимаю, – виновато пожала плечами Вика.
– Судя по нынешнему положению дел, у нас в стране в ней вообще никто ничего не понимает, только делает вид… Кроме меня, естественно. Я понимаю, просто молчу. Жду, когда мне начнут поклоняться во имя моих знаний.
Сергей прослыл в институте слегка эксцентричным. Слова его были порой странными, а поступки – неожиданными. Окружающих могло мало удивить, что он кидается на незнакомую девушку возле дверей работы. Или пытается напасть на парту, на которой разбросаны расчески и иные предметы, отвлекающие внимание студенток от занятий.
Или имеет на руке татуировку в виде языческого солнца. И это задолго до того, как тату вошли в повальную моду. Хотя демонстрировать сей шедевр, приходя в институт в футболке, он дерзнул последний раз, учась в аспирантуре, а сейчас такого уже себе не позволял…
Также про Сергея было известно, что он состоял в длительных и серьезных отношениях с научной деятельностью и в весьма кратковременных и обычно веселых – с женщинами. Сам же для себя он решил, что больше никогда не позволит одной из своих подруг попытаться убить его.
Сергей сгреб ботинком влажную пожухлую листву и улыбнулся. Дул холодный ветер, путая волосы Виолетты, ее шею крепко закрывал шарф.
– Я во многом абсолютно ничего не смыслю. Например, как включить духовку и не спалить при этом дом, – сказал он.
– Это легко, – улыбнулась Вика.
– Только не для моих сугубо теоретических навыков при полном отсутствии здравого смысла… Вообще, твоя профессия гораздо нужнее, чем моя. Ты не даешь людям умереть от голода.
– Нет, – она смеялась. – Я по выпечке специализировалась… Много разных булочек умею делать, но больше всего я люблю печь блинчики…
– Мужчины в очередь должны за тобой выстраиваться.
– Они и выстраиваются. В столовой. Пеку я только дома теперь, а на работе либо салаты мешаю, либо цифры вбиваю, – посмотрела на него Виолетта, и то ли она шутила, то ли не поняла его юмора.
– Тебе не холодно?.. Если что, ты скажи… Я не хочу быть причиной голодной смерти половины института. То есть я не хочу, чтоб ты заболела и не вышла завтра на работу.
– Я, по-моему, уже полчаса смеюсь без перерыва.
– Если ты не занята, я на выходные могу достать билеты в какой-нибудь театр… Там намного теплее. И слова послушаешь более умные, чем мои.
Два дня Виолетта приходила домой лишь поздно вечером. С робостью она придумывала, что на работе проводят какие-то чудные мероприятия. Рот не открывался сказать властной матери правду.
В пятницу Сергей принес ей розочку, которую Вике пришлось у подъезда оборвать под самый венчик и спрятать в сумочку. Мать смотрела на нее довольно пристально, но молчала. И для Вики это сейчас не было чересчур важным.
Итак, на выпускном курсе, все еще не очень понимая, чем может грозить аспирантура в будущей жизни, кроме отсрочки от армии (а таковая Сергею была не нужна) и общежития (везучему паршивцу и тут подфартило), он готовился к новым вступительным испытаниям. Озаботившись тем, что нужно начинать какие-то научные изыскания, Сергей быстро занял призовое место в конкурсе студенческих и аспирантских докладов в своем вузе. Подготовкой доклада руководил заведующий кафедрой, умудренный опытом и научными достижениями профессор Станислав Эдуардович, по прозвищу Главный.
– Сергей, как там Вас по батюшке-то? Говорят, Вы очень умный? И что, не зря говорят?.. – профессор остановил Шлепцова в коридоре. – Поедете с нами на конференцию?..
Это было такое волнение! Сергей, конечно, знал, что среди студентов он был неплох. Но знал он также, что есть оные гораздо умнее его. По правде, он никогда не думал, что сможет действительно хорошо проявить свои способности – или, проще говоря, интеллектуально выщелкнуться – вне студенческой среды. Его всегда более интересовали фантастические книги и «богема» пьяных товарищей, последняя – пока жизнь не предала его самым грязным образом.
Дорога, поезд, грозящее выступление перед большой аудиторией, да еще и с иностранными гражданами, настолько спутали его картину мира, что, едва ступив на перрон, Сережа неожиданно для себя попытался взяться за старое и спутался с первой попавшейся шумной компанией молодежи. Ее членами оказались аспиранты-философы, к которым позже примкнули правоведы, также прибывшие на «слушанья по делам науки».
