Многие понимают это. И тогда они говорят – делай, что должно и будь что будет. Хорошие слова. Неясно только, откуда они знают – что должно? И часто получается, что правильными словами они отстаивают свое право на стадность – а почему я должен этим заниматься? Я работаю, плачу налоги! Каждый должен заниматься своим делом, добавляют они. Получается, что кто-то должен предоставить им работу, справедливо распределить ресурсы, честно платить зарплату, но при этом они будут заниматься только тем, что им нравится. Позиция «я честно делаю свое дело, а остальное меня не касается» – это позиция овоща, который приглашает пользоваться им.
На самом деле, в основе обеих позиций лежит страх.
Зло было бы невозможно если бы ему не служили массы людей – своим молчаливым согласием, своей трусостью. Зло всегда требует исполнителей. Активных источников зла обычно немного, но его массовый масштаб возможен благодаря тем, кто просто делает свое дело, не желая знать, какова моральная ценность системы на которую они работают. Они стараются не думать, потому что боятся себя, своей совести. И хотя они, бывает, надеются на какие-то перемены к лучшему, самое удивительное, что если кто-то реально пытается что-то делать, они, дабы не выглядеть на его фоне тем, кто они есть на самом деле, начинают его осуждать – мол самый умный, куда лезешь, больше всех надо. Вот что делает с человеком трусость!
Любая система работает благодаря таким бессловесным винтикам-исполнителям, шестеренкам системы – ибо уроды ведут себя так как им позволяют. Систематическое насилие может быть остановлено только насилием. Это в первую очередь относится к власть имущим. Не существует никаких волшебных средств сделать власть «цивилизованной» и «моральной». Необходимое условие прогресса в насильственном обществе – уравновесить насилие власти сопротивлением снизу. Как справедливо подмечено – каждый народ достоин своего правительства. Власть всегда будет использовать все доступные средства для наращивания собственного могущества. И если подданные согласны с этим, если их это устраивает, они рано или поздно превратятся в полных рабов, а власть приобретет отвратительные черты олигархической и криминальной. И хотя ответственность за это начинается с самой власти, рабы несут не меньшую – и даже большую! Почему? Потому что патологические моральные уроды наверху часто реально недееспособны, это животные, которые подлежат либо лечению, либо ликвидации. Но все население не может быть сплошь животными. И в той степени, в какой мы признаем население людьми – оно ответственно за ситуацию в обществе.
В этой связи отмечу особую моральную ответственность творческих работников, умных и способных людей. Своим трудом они создают новые ценности, открытия и технологии, которые часто используются во вред. Когда умный человек говорит «я политикой не интересуюсь, я просто работаю», это прямое соучастие, ибо подобная позиция приводит к тому, что у уродов появляются все более совершенные средства угнетения и насилия. Изобретатель должен понимать на кого он работает. Аналогично, чем выше способные организаторы поднимаются по лестнице управления, тем больше зла они могут натворить.
Страх – самый сильный инстинкт, он весьма эффективно превращает человека в гомо-сапиенса, подавляет волю и способность думать, мешает воспитанию личности и поиску смысла. В отличие от страха животных, чистого инстинкта самосохранения, этот, человеческий страх рождается вместе с разумом, он как бы переселяется в него и душит не давая развиваться. Из страха последствий, смерти, он перерастает в страх поражения, страх собственной никчемности, пустоты, бессмысленности. Слабый разум боится самого себя – своей неспособности стать независимым и свободным. Так, если в молодости, бывает, человек легко ставит себе высокие цели, хочет добиться чего-то, то проходит время, накапливаются трудности, и его взгляды меняются. Он думает, что раньше был наивен а теперь поумнел. На самом деле он лжет себе: ему тяжело признать что он сдался даже не начав бороться за свою мечту. И если человек боится быть честными с собой, боится своего страха, страх полностью порабощает его. Человек старается отогнать тяжелые мысли, но страх все равно вылезает наружу. Ему теперь обидно, что у других получилось лучше, что другим повезло, что они сильнее, честнее, достойнее. Это кажется завистью. Но на самом деле это страх. Человек не хочет признать, что не обладает нужными качествами, способностями, что он поступал не должным образом, был неправ. Он боится потерять самоуважение и перечеркнуть свою жизнь. Страх злит, выплескивается на более успешных, активных, неравнодушных. Только сильный человек способен признать свои ошибки, свои неудачи и свою неправоту. И конечно свой страх.
Это особенно заметно, когда разговор заходит о морали. Не в этом ли причина непопулярности нравоучений, бесед в тональности «ты должен»? Кому приятно чувствовать, что он что-то там должен, что он делает что-то не так? Признать себя морально неполноценным под силу немногим. Между тем, любая этическая идея требует именно этого. Ее нельзя принять без осознания прошлой неправоты. Вам, молодым, в этом плане легче, вы еще не боитесь идей, не боитесь думать. Да, думать тоже бывает страшно, особенно потом, когда многое уже обдуманно и принято в качестве истины. Тогда новые идеи начинают отпугивать – они заставляют переосмысливать привычное, лишают уверенности. Впрочем, слабому человеку иметь собственную точку зрения страшно всегда.
Страх поистине вездесущ, он живет в каждом живом существе, от него невозможно избавиться. Страшно выполнить свой долг, страшно поступить правильно, страшно сказать правду, страшно опозориться перед другими, страшно понести наказание за зло содеянное прежде. И очень страшно осознать, признаться себе самому – кто ты есть на самом деле, зачем ты живешь.
Где найти силы признаться себе в своем страхе, сказать – да, я боюсь, я – трус, я молчу, потому что мне страшно, я никогда не справлюсь с ними, с системой, со злом? С таким признанием трудно жить – трудно чувствовать себя бессильным ничтожеством, «тварью дрожащей». Стыд перед собой, друзьями, женой, детьми, окружающими невыносим. Когда человек, еще не признаваясь себе в этом, уже чувствует подобное унижение, он ищет любые причины для самооправдания. Он бежит от реальности, делает вид, что он просто «разумный и здравомыслящий» человек, которому нет нужды лезть на рожон. Или придумывает себе розовые очки, свой уютный мирок заблуждений, лживых идеек. Или строит из себя циника, которому все «до лампочки», которому просто не важны все эти высокие материи, абстракции. У него дескать, семья, работа – это для него действительно важно.
К страху своей совести, страху бессмысленности, добавляется страх потерять материальный комфорт, благополучие. Известно, что разочарования, потери перспектив и возможностей, а тем более бедность, неплохо стимулируют социальную активность. Почему? Потому что они помогают преодолеть страх. Чем меньше терять, тем менее страшно. И все же это помогает не слишком – ибо страх сильнее даже голода. Но что же тогда сильнее страха? Только разум – но его еще надо заставить работать! А хитрые трусы уже заранее знают к чему это может привести, заранее боятся. Поэтому они не хотят слышать про свободу, про добро, про мораль. Это их раздражает, злит. Они твердят – это мы все знаем, это все пустая болтовня, красивые слова, все врут, везде ложь. Трус предпочитает винить всех остальных – страну, власть, народ. Он ругает людей, ругает жизнь, его жжет ненависть – но в ее основе лежит стыд за себя, страх в котором невозможно признаться.
