Откуда берется неясность со смыслом жизни? Причин несколько и первая из них – непонимание разницы между добром и злом, невежество. Способность сделать моральный выбор, отличающая человека от прочих обитателей животного мира, начинается с умения увидеть зло, с умения оценить важность договора с другими.
Почему это так? Понимание мира состоит из двух слагаемых, понимание примитивной материи сводится к пониманию причин, понимание сложной – к пониманию целей. Понимать примитивную материю может любое высокоразвитое существо – для этого достаточно уметь наблюдать и запоминать. И хотя этот метод не гарантирует 100% истинности, он дает неплохие результаты. Погрозите битой собаке палкой и вы увидите – она знает, что будет дальше. Однако для понимания целей, а именно к этой категории относится добро и зло, собственного мнения недостаточно. Тут мало посмотреть и запомнить – необходимо общаться и обмениваться идеями. Причем знание о самом этом факте не является тайной, можно сказать, что оно априорно – ибо разум возможен лишь в обществе, способность мыслить опирается на способность общаться, на язык. Соответственно, если мыслящее существо не видит нужды в договоре – это не потому что у него не хватает мозгов для понимания его важности.
А в чем тогда причина? В умственной лени, в нежелании и неспособности задуматься. Такие видят зло, когда оно касается их лично, но чем дальше, тем менее оно понятно и тем менее оно их заботит. В общественных делах они полагаются на чужое мнение, они способны только следовать за кем-то, подражать. Это делает их легкой добычей более хитрых, кто эксплуатирует их лишая самого необходимого. И оказавшись в тяжелых условиях, глупцам уже некогда задумываться, даже если б они захотели.
Придумать правильную цель трудно, но еще труднее – достичь ее. Куда легче сдаться, примириться с судьбой, приспособиться к несправедливости. Добро требует постоянных усилий воли, зло же происходит само собой, для его успеха достаточно вообще ничего не делать. Отсюда вытекает вторая причина – человек догадывается что такое добро, он хотел бы быть хорошим, но не может, у него не хватает сил, он не свободен в своих поступках. Например, он может оказаться рабом страха, желаний, пристрастия к удовольствиям, к насилию, к наркотикам. Или жертвой обстоятельств, действий и влияния других людей. Скажем, человек может справиться со страхом наказания, но не может с жадностью – тогда он становится вором, преступником. А если может с жадностью, но не может со страхом – будет слугой более сильных. Он также может оказаться рабом своей лени, и тогда он предпочитает иждивение полезному труду. Но если содержать его некому, ему остается насилие, обман или попрошайничество. Часто лентяи выбирают близкие, легкие цели, которые ограничиваются их непосредственными нуждами, и которые, разумеется, имеют мало общего с общим благом.
Однако, в какой момент мы можем сказать, что уже свободны? Где провести границу? Возможно, человек обманывает себя, говоря что у него нет выхода, просто потому что не хочет напрягаться, рисковать, принимать на себя ответственность. Я думаю – так обычно и есть, поскольку большинство населения живет в неплохих бытовых условиях и обладает достаточной свободой выбора, не требующего особого мужества. Такие «расслабленные» отгоняют от себя трудные мысли, дабы не признаваться в своем малодушии, они уклоняются от морального выбора, они стали рабами добровольно, у них просто нет достаточного желания что-либо менять.
Если глупцы обманываются искренне, слабым хочется обманывать себя. Поэтому они охотно воспринимают идеологические и религиозные установки, массовую пропаганду, стереотипы и образцы поведения. Они тоже не могут управлять собой – не в обыденном, узком смысле, а в сущностном, нравственном. Они легко поддаются давлению или угрозам, а потому являются послушным орудием зла. Им тяжело иметь даже собственное мнение.
Если же субьект достаточно самостоятелен, он может выбрать зло осознанно. Так мы подходим к третьей причине – он может, но не хочет быть хорошим, он творит зло, потому что не желает творить добро. Отчего так? Жизнь научила его, что кругом враги, что все преследуют свои интересы – а почему он должен как дурак заботиться об общем благе? Он просто не видит смысла. И тогда смысл находится в насилии, в борьбе за свои интересы, за интересы своей группы. Такие считают, что сильный всегда прав, что все построено на насилии, что мораль – для глупых, правила – для слабых, а побеждают те, кто идет до конца. Для них есть только одна мораль – выживания сильнейшего. Они любят угнетать, унижать других – это их возвышает.
Этот вид морального уродства можно обьяснить преобладанием чистой рациональности. Такие уроды все отлично знают, они вообще могут быть очень умны. Но такую простую вещь они понять не в состоянии, ибо сам по себе рассудок, интеллект, еще не гарантирует моральности – необходима целенаправленная, творческая работа разума. На примере развитых животных видно, что интеллектуальные способности лишь содействуют умножению зла. Чем умнее хищник, тем большее удовольствие он получает убивая жертву. Волки резвясь режут все стадо, а скажем, у ворон с умом не появилось никакой способности сопереживать – зато появилась способность выклевывать печень у живых жаб! Можно с уверенностью сказать, что если бы хищники были еще умнее, они получали бы истинное удовольствие от мучений своих жертв – в точности как получают дикари.
Характерно, что эта материалистическая психология подпитывается ни чем иным, как наукой. Наука пытается дать всему рациональное обоснование, но кроме детерминизма в основание положить нечего. Соответственно, мораль наука обьясняет некими полезными для выживания, эволюционно возникшими нормами общежития, и тем – возможно неосознанно, как ни странно это звучит в приложении к ученым! – морально оправдывает зло.
Рациональные злодеи, «злодеи-материалисты», стараются обманывать, манипулировать другими – глупыми и слабыми. Их цели, однако, практичны. Они хотят денег, славы, власти, а потому ими также легко управлять – если пообещать или дать им это.
Если же гомо-сапиенс склонен к размышлениям и достаточно умен, чтобы понимать абсурдность рациональных оснований добра, он придумывает себе оправдание и начинает творить зло под видом добра. Это – самая отвратительная причина зла. Почему? Моральное оправдание выдает индульгенцию на любые злодейства. Во имя добра можно творить все что угодно, выше добра нет ничего. «Злодеи-идеалисты» придумывают идеи для остальных – сочиняют идеологии, религии и иные теории, призывающие к насилию или покорности, меняющие местами добро и зло. Они философствуют, пребывая на содержании у власть имущих, просвещают молодых, направляют их энергию, они помогают строить и укреплять злое общество социальных животных. Хрестоматийный пример – коммунисты. Мало кто мог так красиво расписывать свою высокую моральную позицию, свое обостренное чувство справедливости и горячее желание светлого будущего. Обещая прыжок в «царство свободы», они сумели морально отбросить массы в каменный век, сотворить столько зла, сколько до них не удавалось никому.
Но может, они ошибаются? Может, человек честно выбирает свободу, но понимает ее субьективно, он не догадывается, что она требует договора, что ее нельзя присвоить, что она одна на всех? На самом деле он презирает других, не хочет унизиться до них – ведь он умен, он талантлив, а потому его прекрасно устраивает та субьективная точка зрения, которую он выбрал и активно преследует. Так что по сути, отделить «идеалистов» от рассмотренных выше видов гомо-сапиенса нелегко. Ведь откуда берется их ложное общее благо? Из того же детерминизма, ему просто неоткуда больше взяться. Любой, кто не хочет слушать других, не хочет учиться новому, интересоваться этикой – кем бы он ни воображал себя – это злодей, поскольку все его «идеи» проистекают либо из его природы, либо навязаны ему извне. Он может честно обманываться или честно обманывать себя, но в любом случае он скрывает за возвышенными словами корыстный, хоть не обязательно материальный интерес, который определяется его «социальным бытием». Им движет жажда славы или власти, чувство превосходства или зависти, обида или месть, но все это кажется ему в высшей степени правильно и справедливо.
