— Ни один из них не мог подумать, что владеет мной, — тихо сказала она. — Но этих двоих было достаточно. В течение пятнадцати лет я была любовницей двух мужчин, но потом один умер, а состояние другого изменилось, так что я начала печь пироги за копейку и ходить продавать их, как когда-то со своей матерью. К тому времени я научилась делать настоящую выпечку, — добавила она с улыбкой. «Мути Мэри показала мне».
— Пироги на том рынке, — пробормотал он.
Бет кивнула. «Тогда я узнала, что мой отец умер. Наша соседка миссис Харди до сих пор продавала теплый горох на рынке, и она рассказала мне. Он умер через несколько дней после того, как продал меня. Он взял деньги у владельца публичного дома и напился до смерти». Ее рот напрягся. — Я не оплакивала его.
Скотти понимающе кивнул, но просто ждал. Он знал, чем закончилась эта история, но не все подробности.
«Так продолжалось еще десять лет. Пара девушек откладывала каждый заработанный пенни, объединили их вместе и сумели купить небольшой паб, чтобы работать вместе. Еще двое вышли замуж и съехали из дома, а одна умерла от пневмонии, но со временем все мы стали тормозить. Девочки меньше стали работать, и я меньше ходила на рынок, особенно зимой. А потом Дри убедила нас уйти в отставку. Она купила дом на другом конце Лондона, в районе, где нас никто не знал, и мы могли представиться добропорядочными вдовами или просто старыми девами. что мы и выбрали. Мы могли подружиться с соседями, играть в джин, вышивать и быть прелестными маленькими старушками.
«Дри записала дом на наши имена. Она сказала, что возместит деньги за новый дом от продажи публичного дома, но она не могла долго продать его, и я подозреваю, что она, вероятно, вернула только половину своих денег, когда наконец это сделала. Хотя в то время я этого не знала. Никто из нас понятия не имел, насколько дорогим должен был быть этот новый дом. Но мы были так довольны этим», — сказала она с улыбкой. «Он был очаровательный и красивый. Дри великолепно украсила его. За эти годы она полюбила каждую из нас и не жалела денег.
«Как только мы хорошо устроились в нашей новой респектабельной жизни, мы заподозрили, что она может начать чувствовать себя не в своей тарелке, поэтому мы предложили ей взять отпуск. Навестить ее семью в Испании, и, возможно, совершить поездку по континенту или что-то в этом роде. Это было то, чего она не могла сделать, пока мы нуждались в ее защите. Она наняла человека по имени Сайрус, чтобы защищал нас, пока она совершала короткие поездки туда и сюда на протяжении многих лет, но до этого она никогда не уезжала больше, чем на пару дней или неделю или две. Мы чувствовали, что она заслужила длительный отпуск. Поэтому Дри решила, что она поедет. Сначала она навестит свою семью в Испании, а затем, возможно, отправится в небольшое турне. но она не уедет надолго, заверила она нас. Она скоро вернется, чтобы проведать нас.
Бет тихо усмехнулась. «Теперь, когда я бессмертна, я понимаю, что время течет по-другому. Те десятилетия, которые она провела с нами, в то время были лучшей и большей частью нашей жизни и долго для нас, для нее было не так долго. Но тогда мы этого не знали, и короткое турне Дри казалось нам бесконечным, хотя длилось оно всего чуть меньше двух лет. Она писала часто, примерно раз в неделю или две, и мы отвечали, если она говорила, что пробудет где-то дольше пары недель. Если меньше, она уже уедет до того, как придут наши письма, — объяснила Бет.
Скотти кивнул, но с любопытством спросил: — За все время, что вы ее знали, неужели никто из вас никогда не думал, что хотел бы стать бессмертным?
— О нет, — сразу же сказала Бет, а затем нахмурилась и задумалась еще на мгновение, прежде чем признать: — Ну, может быть. В те мгновения, когда я просыпалась по утрам охая и ахая от болезненных ощущений по старости, или когда я замечала, что просто не была такой сильной, как раньше, и было не так легко поднять это ведро с водой или подвезти эти поленья к камину. И конечно, раз или два, когда я мельком видела себя в зеркале, проходя мимо, и удивленно моргала, видя, как прорастают седые волосы и множатся морщины, а затем повернувшись, чтобы посмотреть на Дри, которая была все еще такой же молодой, сильной и красивой, как в день когда мы встретили ее». Она криво улыбнулась. «Возможно, тогда я задумывалась на мгновение или два, но вся эта история с питьем крови быстро заставляла меня качать головой».
«А другие?» он спросил.
«Ах». Бет торжественно кивнула. «Было несколько из них, которые оплакивали потерю своей молодости и внешности и с радостью приняли бы бессмертие. Но было столько же и тех, кто совсем этого не хотели или лишь кратко обдумывали, но боялись, как и я».
— Боялись? — спросил он, нахмурившись.
— Это было восемнадцатое столетие, Скотти, — сухо сказала она. «Дракула, возможно, еще не был напечатан, но Дориан Грей был, а мы были суеверны. Ничто не дается легко, особенно оставаться молодым и здоровым всегда, без каких-то подводных камней».
Скотти слабо улыбнулся этим словам и понимающе кивнул. Он тоже пережил ту эпоху.
— В любом случае, как я уже сказала, прошло почти два года. Я знаю, что Дри не собиралась оставаться в стороне так долго. Как говорится, время летит незаметно, когда тебе весело, и у нее не было причин думать, что она должна вернуться. И хотя мы скучали по ней, мы также чувствовали себя виноватыми за то, что монополизировали ее все эти годы. Так что в наших письмах мы говорили ей, что прекрасно проводим время, и она тоже должна. И так и было, — заверила его Бет с ухмылкой. «Нам понравилось наше новое почетное звание. Мы подружились с соседями, угостили их чаем и тоже были приглашены к ним домой. Мы вышивали, читали книги, играли в карты и сочиняли для каждой из нас самые причудливые и трагические истории о том, как мы овдовели и оказались все вместе в этом доме.
«Это было прекрасно», — сказала Бет с задумчивой улыбкой, но затем улыбка исчезла, и она добавила: «До того дня, как пришел Джимми».
— Джеймисон Стерн, — торжественно сказал Скотти.
— Да, — пробормотала она. «Очевидно, он увидел Мэри на рынке. Он подумывал приготовить из нее ужин, но когда он проскользнул в ее разум, то увидел там Дри». Бет остановилась и пристально посмотрела на него. «Ты никогда не должен говорить ей об этом, но он сказал, что, увидев ее там, в голове Мэри, он заставил ее прийти домой, а не просто выпил досуха. Понимаешь, он был капером, как и наша Дри, и у них было что-то вроде соперничества, но наша Дри всегда выигрывала у него самую лучшую добычу. Он ненавидел ее за то, что она всегда выставляла его посмешищем, ну как он это видел. И мучая и превращая нас в своих лакеев, он думал, что, наконец, победит ее.
«Возможно, то, что вас обратили, и имело какое-то отношение к Дри, но все мучения были из-за него», — мрачно сказал Скотти. «Он пытал всех своих жертв. Вот что навело нас на него. Сорок лет назад он пронес через Англию широкую полосу крови и террора».
— Одилия? — сразу же спросила Бет.
Скотти не удивился, обнаружив сходство в их историях, и мрачно кивнул. «Джеймисон убил ее семью и еще нескольких человек сорок лет назад, а затем исчез. Но мы сразу поняли, что это он, когда это началось снова. На этот раз он убил полдюжины семей, прежде чем встретил вашу Мэри. Во всяком случае, обнаружение Дри в мыслях Мэри, возможно, помешало ему просто убить вас всех, а обратить. У него была привычка нападать на кого-то, следовать за ним домой и убивать весь клан на глазах друг у друга, причиняя самые большие мучения».
— Да, — выдохнула Бет. «И это то, что он сделал, но без убийства. Он просто вошел вслед за Мэри в дверь и сказал: «Добрый вечер, дамы. Меня зовут Джеймисон, и я пришел на ужин». А затем, быстрый, как змея, он схватил Мэри, потащил ее назад и вонзил ей в шею клыки».
Бет сглотнула, ее глаза наполнились воспоминаниями. «Это было совсем не похоже на то, как Дри кормилась. Кровь брызнула повсюду. Я уверена, что на стены выплеснулось больше, чем могло попасть ему в рот, а потом он причмокивал, как ребенок, когда ест эскимо.
