— Я позвоню Мортимеру.
Бет лишь кивнула и поднесла пакет с кровью к клыкам. Она была почти уверена, что нападавший не был кем-то, с кем она работала. Но она не была уверена.
Скотти сразу же связался с Мортимером, но все еще разговаривал с ним по телефону, когда мешок у ее рта опустел. Микроволновая печь начала издавать звуковой сигнал, сообщая, что все готово, когда она оторвала пакет и выбросила его, поэтому она взяла пиццу и подошла к кухонному столу, чтобы поесть.
«Мортимер проверил и сказал, что сейчас мы единственные охотники во всей провинции Британская Колумбия. Сейчас даже в Альберте никого нет, — нахмурившись, сказал Скотти, засовывая телефон обратно в карман.
Бет просто кивнула, пережевывая кусок пиццы, который только что откусила.
«Он также говорит, что мы единственные, кто знал, что он отправляет нас сюда».
Сглотнув, она добавила: — И Матиас.
«Да, но он был здесь, в Ванкувере, так что не мог стать причиной аварии с грузовиком, или эти знания были прочитаны в его голове на месте аварии». Он нахмурился, а затем добавил: «Я должен спросить Донни, был ли Матиас внутри во время нападения или…»
— Матиас никогда бы не причинил мне вреда, — тут же перебила Бет.
— О да, потому что он хочет, чтобы ты оказалась в его постели, — пробормотал Скотти.
Раздраженно цокнув языком, Бет покачала головой. — Нет. Он просто издевается. Это его способ заставить меня видеть в нем мужчину, а не мальчика, которому я пеленки меняла и чей сопливый нос вытирала, — объяснила она с легкой улыбкой. «Все до сих пор относятся к нему как к ребенку, и он изо всех сил старается, чтобы его считали мужчиной.»
Глаза Скотти слегка расширились, как будто такая возможность не приходила ему в голову, а затем он расслабился и пробормотал: «О».
Бет откусила еще кусок пиццы, мысленно возвращаясь к «несчастному случаю» и нападению. Сглотнув, она вздохнула и указала: «Кажется очевидным, что авария и нападение не могут быть связаны».
— Да, маловероятно, что это так, — признал Скотти недовольным тоном.
Она это понимала. Конечно, было бы проще, если бы они были связаны. Тогда за ней будет гоняться только один человек, а не два. Но. а может быть, остался только один, вдруг подумала она.
«Поскольку никто не знает, что я здесь, — медленно сказала Бет, обдумывая короткую мысль, которая пришла ей в голову ранее, — возможно, сегодняшнее нападение не было направлено лично на меня».
«Что?» Скотти недоуменно посмотрел на нее. — Тогда на кого оно было направлено? На смертную? Он пытался отрубить ей не голову.
«Нет, но я подумала, может быть, это мог быть бессмертный, который только что стал изгоем и хотел убить просто бессмертную женщину или даже просто охотника, и я случайно оказалась не в том месте, не в то время», — указала она. «Кажется, единственный другой вариант заключается в том, что это был кто-то, у кого есть претензии ко мне, кто просто случайно заметил меня в клубе и решил, что это прекрасная возможность отомстить».
Скотти нахмурился, и у Бет возникло ощущение, что он плохо справляется с незнанием ситуации.
Пожав плечами, она доела свою пиццу, пока он обдумывал, а затем встала и ополоснула тарелку. Бет поставила ее в посудомоечную машину вместе с другой посудой, затем вытерла руки кухонным полотенцем и повернулась к кухонной двери. «Я иду спать.»
— Я пойду с тобой.
Это привело ее к резкой остановке. Повернувшись, она посмотрела на него пустым взглядом. «Что?»
Скотти решительно посмотрел на нее, пересекая комнату. — На тебя уже дважды нападали, девочка. Неважно это два разных человека, или один каким-то образом сумел выследить нас здесь, ясно, что ты в опасности. Кто-то должен быть с тобой все время, пока мы с этим не разберемся.
Бет нахмурилась. «И …. что? Ты собираешься сидеть в холле за моей дверью, пока Донни не встанет, чтобы заменить тебя?
— Нет, — сказал он, и Бет просто расслабилась, думая, что он хотел только проводить ее до ее двери, когда он добавил: — Я планирую остаться в твоей комнате.
«О черт возьми, нет!» — сразу сказала она. Господи, у нее все время были сексуальные фантазии и поллюции об этом мужчине. Каждую ночь. Не может быть, чтобы он действительно был с ней в ее комнате, пока она стонала и с придыханием произносила его имя. Не то чтобы Бет знала об этом, но если и знала, то уж точно не хотела, чтобы он был свидетелем этого.
— Бет, ты уже дважды чудом избежала смерти, а в последний раз была тяжело ранена. Я пытаюсь обезопасить тебя, — разумно сказал он.
— Что ж, у меня есть новости для тебя, мой друг, ты не… — Она резко замолчала, а затем спросила с внезапным разочарованием: — Какое тебе дело?
Скотти удивленно моргнул. «Что?»
Бет хмуро посмотрела на него, когда ее охватили различные эмоции. В основном замешательство, недоумения с оттенком обиды. Несколько раз, когда она встречалась с ним до этого, Скотти относился к ней с холодным пренебрежением. Теперь, в этой поездке, он вдруг соизволил ей улыбнуться и заговорил с ней так, как будто она была настоящим человеком, а не отбросом, каким он, казалось, видел ее на протяжении большей части ста двадцати пяти лет. Все эти годы. И он так беспокоился о ней, что был готов отказаться от ночного сна, чтобы охранять ее?
Бет понятия не имела, что вызвало в нем этот внезапный поворот, но она не была уверена, что ей это понравится. По правде говоря, она находила это несколько тревожным. Одно дело — страстно желать мужчину, когда знаешь, что ты ему не нравишься. Это гарантировало, что он и ей не может нравиться, так что ее страсть к нему оставалась прочно закрепленной в категории «он горячий красавчик, о котором можно фантазировать, но не думай, что это зайдет дальше».
Однако теперь он был здесь, относился к ней как к человеку и вел себя очень мило и, казалось бы, беспокоился о ее благополучии, и, честно говоря, это пугало ее до жути. Ей мог понравиться этот парень, который был к ней добр, и это было нехорошо, особенно когда у него где-то была спутница жизни, которую он только и ждал, чтобы заявить о себе.
«А тебе какое дело?» — повторила Бет. — Ты меня почти не знаешь.
— Это неправда, — сказал он с удивлением. — Я знаю тебя почти сто двадцать пять лет.
Бет фыркнула. «Ты появляешься в том же месте, что и я, несколько раз за сто двадцать пять лет, смотришь свысока и каждый раз был занозой в моей заднице. Итак, что изменилось?»
— Да, — сразу же ответил Скотти, а затем выглядел так, будто с радостью забрал бы слова обратно.
Наклонив голову, Бет торжественно посмотрела на него. «Объяснись.»
Скотти какое-то время смотрел на нее, на его лице мелькнуло несколько выражений, но затем его рот сжался, и он покачал головой. «Не бери в голову. Мы продолжим этот разговор в другой раз. Тогда, когда ты не будешь шататься на ногах от усталости. Иди в свою постель и отдохни. У тебя был тяжелый день.
Бет осталась на месте, переваривая все услышанное. По правде говоря, она знала, что то, что он сказал, было правдой. Она сильно изменилась за последние десять лет. До этого она была «очень обидчивой» — злой, ожесточенной, обиженной…. Ей казалось, что жизнь неоднократно пинала ее по зубам. и так и было. Но она продолжала пинать себя и после этого. А потом, десять лет назад, они расчищали гнездо изгоев и наткнулись на ужасно избитую собаку. Полуголодный, обожжённый, избитый и замученный изгоями в доме способами, о которых она даже не могла догадаться, бедное животное было на пороге смерти. Он также был напуган, злобно рычал и гавкал, не подпуская никого из них к себе.
Решив, что помочь уже нельзя, один из охотников намеревался застрелить его, но вмешалась Бет. Она и по сей день не могла сказать, почему, но она посмотрела ему в глаза, и что-то позвало ее. Возможно, она узнала себя, оглядываясь назад — молодые люди наводили ужас на нее. Как бы то ни было, она предложила ему часть своего обеда, все время тихо разговаривая с ним. Потребовалось много терпения и уговоров, но в конце концов она заставила собаку есть. Бет не пыталась прикоснуться к нему или подойти слишком близко — он был слишком пуглив для этого. Были времена в ее жизни, когда она никому не доверяла, чтобы подпустить слишком близко или позволить прикоснуться к ней. Так что она оставила его есть и вернулась к работе, помогая с уборкой, когда изгои в гнезде были задержаны.
