Тут в замке стал проворачиваться ключ, и она поспешила встречать шефа. Он снял плащ в прихожей и вошёл несколько озадаченный, при этом сухо ответил на её приветствие. Чувствовалось, что он о чем-то сильно задумался. Пока он прошел в комнату, и сел за стол, Мартина поспешила на кухню и поставила подогреть чайник.

Когда она вернулась в комнату, шеф посмотрел на неё и спросил.

— Ну что, привезла опять, что-то неожиданное? Тебя нельзя туда отпускать, вечно что-то найдешь.

— Да шеф. Новости и очень интересные. Помните, я докладывала, что моя подруга в письме передавала привет от старого друга и определенную фразу, которую мог знать только один человек. Но я сначала не поверила, и не верила до самой встречи. Я не знаю, как он это проделывает, но сейчас он в теле годовалого ребёнка. И не простого ребёнка, а считающегося вундеркиндом.

— В том, что он вундеркинд — совсем нет ничего странного. Странно было бы иное. Но я так понял, что не только из-за этой новости ты вызвала меня сюда?

— Он опять передал мне тетрадку с записями, при этом указал, что дал её прочесть представителю их КГБ, чтобы они не подозревали его в двойной игре. Это записи о том, что он ещё смог вспомнить за прошедшее время. Я сразу её опечатала и спрятала в тайнике, чтобы никто не смог обнаружить. А ещё он снова передал вам письмо, и как я поняла из его пояснения, с предложением о продолжении сотрудничества. Он очень хвалил нашу страну за оперативное использование переданной информации. И отмечал, что приятно сотрудничать с людьми, сразу принимающими поступившую информацию в работу. Своё руководство он ругал за то, что похоже до сих пор ничего так и не предприняло, по переданным им сведениям. У него просьба, чтобы мы делились с ним сведениями об изменениях, происходящих в высших эшелонах власти Советского Союза.

— Да совсем современные представители их спецслужб потеряли хватку. По тем сведениям, что он передал нам в прошлый раз, я не заметил почти никаких действий или изменений. Очень странно, так как я знаю, что сведения побывали на самом верху и с ними там ознакомились. Понятно, что его не устраивает такое положение дел, и он хочет действовать самостоятельно.

— Да шеф, он ещё просил оказать помощь в передаче компромата на высокопоставленных лиц в радиостанции, вешающие на территорию Союза. Пока у него нет такой информации, но он надеется её получать. При этом отметил, что в руководстве многое прогнило, и он опасается, что такой информации просто не дадут ход, из-за боязни опорочить партию, а виновные окажутся безнаказанными.

— Об этом, пока рано говорить, будут сведения тогда и решим. А пока я ознакомлюсь с письмом и записями, а затем вызову тебя на встречу. Надо понять, как поступить со вновь полученными сведениями, и только тогда можно будет решать всё остальные вопросы. Очень подозрительно, что по переданному нам не принимаются никаких действий, что заставляет задуматься, что информация может разниться.

— Он предлагал в качестве передаточного звена использовать мою подругу. Он планирует с ней заниматься немецким языком и такие встречи не вызовут больших осложнений. Его тщательно охраняют, и он не имеет такой свободы перемещения как в прошлый раз.

— Запиши мне все её данные, и я дам задание проверить её на соответствие нашим требованиям.

— Так она именно та студентка, что попала недавно в историю с похищением, и между прочим он с его мамой тоже был тогда в той квартире захваченный группой студентов из привилегированных семей. Нашу комиссию и создали для проверки условий проживания наших студентов, именно после того происшествия. Они как раз в тот день познакомились с моей подругой и поддерживают дружеские отношения.

— Понятно, по тому случаю уже проводилась проверка, и я просто запрошу её результаты. Понятно, что на вербовку он не пойдёт, и будет работать на пользу своей страны. Но в определенных направлениях, касающихся только нашей страны, такое сотрудничество может оказаться полезным. Впрочем, сначала ознакомлюсь с новой информацией, а затем буду решать. Что-то еще есть сообщить?

— Нет. Разве, что он там пишет песни, и некоторые весьма интересные, мы предложили нашему союзу свободной немецкой молодежи пригласить исполнителей на гастроли к нам, для укрепления дружеских связей между молодежью наших стран. Может быть, мне ещё раз придется съездить туда для решения всех возникших вопросов, если будет принято решение о проведении таких гастролей.

— Хорошо. Тогда я постараюсь обязательно встретиться с тобой до этой поездки. Думаю, что это утверждение займёт немало времени, и я успею все тщательно обдумать. Вижу, ты совсем включилась в работу и уже полностью стала своей.

— Так меня там отправляют во все командировки и поездки, я у них в этом плане незаменима. Опять же для выступлений на собраниях первичных организаций, отправляют, награжденную правительственной наградой, и это ценится выше. Вот и провожу большинство времени в разъездах.

— Ничего, ты ещё молода и для тебя это и интересно и полезно. Я тебя позднее вызову для встречи. А пока иди. Я тут сам управлюсь.

— До свидания, шеф.

Мартина быстро оделась и вышла на улицу, а Маркус Вольф вздохнул и присел читать переданные бумаги. На работе не дадут возможности, и не хочется такие записи туда относить. Надо ознакомиться с их содержимым и определить, что происходит. Пытаются ли их использовать для непонятных планов, или же это, как принято у русских — очередное проявление инициативы из народа.

Праздники ещё не завершились, но надо было ехать встречать прадедушку. Мы вдвоём с Верочкой и поехали, ему будет приятно, и в машине всем хватит места. Мы ей нечасто пользуемся, но общественный транспорт после новогодних праздников ещё крайне редко ходит, к тому же сегодня воскресенье. Дедушка приезжает поездом, так как зимой это много надёжнее самолётов, не нарвёшься на нелётную погоду. И всего-то сутки в пути. Поезд скорый, и далее следует до Софии.

Всеволода Никитича мы встретили на перроне, и провели к дожидающейся нас машине. Он был в курсе моих достижений, но увидеть воочию и осознать такое — это совсем другое дело. А пока шли к машине мы с ним немного поговорили на разные темы. В машине не хотелось многое говорить, и мы предупредили его, что машина ведомственная, и к какому ведомству принадлежит. Пояснили, что без охраны меня никуда теперь не отпускают, и тут на перроне, скорее всего, тоже наблюдают. Позже дома всё ему подробно расскажем и объясним.

Там жучков не должно быть, иначе бы Виктор Петрович не стал некоторые вещи обсуждать. Как он пояснял, обо мне в полной мере знают только двое, и мало ли что могут случайно услышать другие сотрудники. Да и мой статус не подразумевает слежки за мной.

Дома сразу же сели за стол и отпраздновали приезд прадедушки, и затем наступивший Новый Год своим чередом. Взрослые немного выпили, а когда прилично посидели за столом, Верочка удалилась заниматься, а мы под чаёк начали серьёзный разговор.

Оказывается, не всё так просто обстояло в «доме у Облонских», и не просто так прабабушка не приехала погостить.

Старые обиды — они быстро не проходят. Она так и не смирилась, что дочка вышла замуж за провинциала, и стала переезжать с ним по многим новостройкам, во многих уголках страны. Не осталась, как той хотелось в Москве, выйдя замуж за перспективного молодого человека из хорошей московской семьи.

Знакомые тараканы. Она свою кровинушку родимую растила, и разве для такого деревеньщины? Ясно, что у зятя и тещи — взаимная любовь. Она, само собой, переживает, что внученьку редко видит, но на лето к дедушке с бабушкой, вряд ли кто нормальный отправит ребёнка в Москву. Тут разумней оттуда вывозить на природу. А сама она, ни за что в чужой дом не поедет. Ну вот, и думай теперь, посвящать её или нет? Прадеда надо, ему со мной все эти дни сидеть, а он точно расколет при длительном общении. К тому же неохота с родными играть в эти прятки.