Я подхватил, что хорошо было бы, если Вероника Степановна заехала погостить и повидаться с внучкой и дочкой. Дедушка сейчас будет сильно занят на строительстве, и дома станет появляться нечасто. Так что думаю, они смогут некоторое время пожить рядышком. А то не дело, когда бабушка не видится с единственной внучкой, и это надо обязательно исправить. Так что милости просим, пусть ненадолго заезжает.
Я посмотрел на дедушку, конечно, он был не в восторге от моей речи, но слова не сказал. Да кто бы спорил, что тёщу любят тем сильнее, чем дальше живут друг от друга. Это народная мудрость, но нельзя так жить, не общаясь годами, и эту порочную практику надо прекращать. И уж точно она не станет тут гостить сверх меры, в чужом-то доме. Ей интеллигентская гордость не позволит.
Прадед понял мой намёк и сказал, что не знает, как у неё найдется время на поездку, но как только, так сразу. Ещё раз они обнялись с бабулей, и она осталась дома, вытирая платочком слёзы, а мы пошли к вызванной машине. До неё надо было идти к тому же месту, где мы остановились в прошлый раз. Ещё не хватало, чтобы она забуксовала, а то можно опоздать на поезд.
Добрались до вокзала достаточно быстро. Это не городской транспорт, и некоторое время стояли на перроне, ожидая пока состав подадут на посадку. Обратный билет прадеду взяли на фирменный скорый поезд, он как раз удобно прибывал в Москву с самого утра, и не надо было дожидаться открытия метро. Да и сервис в нем получше, на уровне международных составов.
Когда подали вагоны, мы проводили прадеда до его купе и там распрощались. Верочка тоже расплакалась и расцеловала Всеволода Никитича, А мы обнялись, точнее он обнял меня, а потом пожали друг другу руки. Ещё посидели и поговорили с ним перед отправлением и вышли на перрон, когда поезд стал готовиться к отправлению и пристыковали почтовые вагоны. На перроне мы стояли, прощально размахивая руками, а прадед смотрел на нас из окна вагона и махал в ответ.
По дороге домой, мы заехали в магазины и попросили водителя немного подождать, пока Верочка купит продуктов. Пришлось ждать минут двадцать, так как она набрала много всего. Надо будет не забыть решить и этот вопрос. Не дело, что в городке простого хлеба не купишь, не говоря о других продуктах, а до города по бездорожью не набегаешься.
Вечеряли уже только в своем маленьком кругу. Жаль, что прадед уехал. Понравился он мне, и было с кем поговорить и послушать про интересную мне довоенную жизнь. Про Москву, о которой я не так много знал, особенно о тех годах. Но у него своя жизнь и школьники, раз он не ушел на давно заслуженную пенсию и продолжает их обучать.
Но к ним в Москву меня не очень тянет, не место мне в столице, где куда не плюнь попадёшь в легальных западных шпионов. А ещё больше, сочувствующих им среди номенклатурной шушеры. Они-то готовы продаться в любой момент и недорого. В данный момент они управляют государственной корпорацией Советский Союз, и имеют с этого свои бонусы. Но это лишь малая часть того, что можно получать, будучи единоличным собственником свечного заводика, подумал я, вспоминая классику. «Взалкал отец Фёдор. Захотелось ему богатства».
А разве только со служителем культа возможна такая метаморфоза? Служители нового коммунистического культа тоже взалкали, и дружно торят дорогу в светлое для них капиталистическое завтра. Правда и не подозревают, что далеко не всем придется его увидеть воочию, так как отстрел конкурентов в 90-х устроят знатный. А выживут только крысиные короли, которых впоследствии благозвучно назовут олигархами. Но вот самому соваться в эту банку, мне совершенно не хочется. Мы пойдём другим путем, моя задача сократить номенклатурный слой до минимума, чтобы остатки легко можно было смахнуть в мусорное ведро. И ОГАС, способствующая сокращению их рядов, в будущем один из таких инструментов.
Запросто власть над рычагами управления страной они не отдадут, и будут ставить палки в колёса академику Глушкову. Потому я ему и советовал обложиться патентами, чтобы иметь финансовую независимость от этой чиновной своры. Жизненный опыт показывает, что если есть немалые средства независимые от их загребущих ручёк, то с тебя будут пылинки сдувать, даже в Союзе.
Да вот сейчас в Университет на занятия ходит граф, даже в одной группе с сестрой. И все знают, что он граф, и что учёба ему абсолютно неинтересна. Он итак катается, как сыр в масле, и учится там, куда его определили родители. И ведь нормальный парень, интеллигентный и по-графски ленивый. Вот и будет он ходить в будущем на работу, чтобы не попасть под статью о тунеядстве, а там спать на микроскопе, отчего погнёт тубус!
Дедушка оставил немалое состояние в швейцарском банке, но был ещё тот жук, и в завещании оговорил, что снять вклад нельзя, а возможно получать только проценты. Им присылают проценты, но государство валюту не даёт, а выплачивает в рублях и обеспечило доступ к импортным товарам. Мудрейший человек и завещание не позволяет, номенклатурной своре добраться и поделить эти деньги.
Так что, рож их мерзких вовсе бы не видать. Хорошего, ни мне, ни семье, ни стране — от них ждать нечего. Они если кого и используют, так после как использованный презерватив выбрасывают за ненадобностью.
Так что будущий путь у меня и моего окружения — тяжёл и тернист, но это моя страна и мой народ, а отдавать их на разграбление этой своре — совесть не позволяет.
Конец второй книги.
