Ладно-ладно, в следующий раз покажешь.

Отличных тебе Миров, приятель!

Макс, доложи капитану обо мне.

Капитан Салех! Старший лейтенант первой опергруппы Отдела Киберрозыска Департамента Общественной Кибербезопасности Зайд Хэйс в ваше распоряжение прибыл. Честь имею!

Эх! Таки забыл подключиться к Миру Департамента.

А весёленький был в Мире кабинетик у капитана. Светлый, расчерченный солнцем. За щербатыми жалюзи парят контрфорсы Трибуны и купол клуба Медины из Чикаго 50-х прошлого века. Кипы папок готовы обрушиться со столов на коробки с вещдоками. Болтается на пружине и гудит трубка дискового телефона.

Вот здесь, в углу, пыжился бронированный сейф, а головой всё время приходилось задевать цепочку люстры-вентилятора. В общем, всё как в лучших двухмерных детективах столетней давности.

Сейчас, без Мира… Это всего лишь пустотелый глухой ящик с жиденькой подсветкой. Видеокамеры и трубки стереопанелей по периметру стен, примитивный стол и пара простейших стульев.

Ну да! И симуляционное кресло капитана. Единственное, за что можно зацепиться глазу.

Высокая, очень худая фигура Салеха медленно перемещается по комнате, слегка покачиваясь, как от ветра. Длинные узловатые пальцы живут своей жизнью то оправляя форменную юбку, тесную даже для таких узких бёдер, то поднимаясь к потёртому, давно вышедшему из моды, корпусу очков.

При каждом таком движении раздаётся мелодичный перезвон. Это стучат друг об дружку цветные браслеты под свободными обшлагами кителя.

За тусклым визором быстро-быстро катаются из стороны в сторону выпуклые белки глаз, считывая текст с виртуального экрана. Вот они замирают на мгновение, устремляются сквозь повисшие в воздухе буквы и придирчиво фиксируются на единственном пятне на противоположной стене. Это маленькое зеркальце в простой пластиковой оправе.

Тощая пятерня капитана кокетливо поправляет гирлянду бус, кружевной воротничок блузки, убирает выбившуюся ультрамариновую прядь под фуражку, а затем снова опускается вниз, задевая при этом какой-то невидимый мне предмет.

Капитан неловко ловит и кладёт на невидимую поверхность что-то похожее на лист бумаги. При этом жёлтые ноги в чулках и мягких домашних тапочках спотыкаются о нечто вроде мусорного ведра или кота.

Капитан с досадой отпинывает это нечто, теряет тапок, одной ногой нетерпеливо пытается его перевернуть и снова надеть и, лишь преуспев в этом, говорит, как бы между прочим, озабоченно глядя сквозь меня.

– Хорошо, лейтенант. Отправляйтесь к Комиссару. Он вас ждёт.

Секунду… постойте!

Получаю новое распоряжение.

Отставить. Поднимитесь, Зайд, сразу к полковнику Штраубе на 82-й.

Выполняйте.

Хм… К полковнику, на 82-й? Кажется, я был прав насчёт хорошенькой заварушки, клянусь ёмкостью своего биографенового импланта!

Сержант, доложите обо мне полковнику Штраубе.

Занят?

Ясно. Подождать, так подождать.

Жарковато у вас тут, на верхних этажах…

Проблемы с вентиляцией?

Нет? Это, получается, только мне дышать нечем?

Ну и чёрт с вами! Где тут кулер с водой?

А! Вижу. Как раз у решётки, за которой тепло серверов Департамента крутит огромные лопасти электрогенератора.

Вот и отлично. Лёгкий ветерок, пусть даже сухой и перегретый, мне не помешает.

А это кто тут на водопое?

Белобрысый мозгляк Хассе, во плоти?

Да наше бунгало просто кишит реальными людьми, как тараканами! Разве сегодня Очная Ассамблея? Чего он-то здесь забыл?

Снова напрашивается на урок, молокосос конопатый?

– Л-лейтенант Хэйс! Ч-честь имею!

Прошу, п-примите, пожалуйста, мои п-поздравления с очередным успешным расследованием!

Ой, вы, к-кажется, не подк-ключены к Миру Департамента?

Вы стоите… п-прямо в кашпо с фикусом…

Простите, лейтенант, я не х-хотел… гы…

П-простите!

Я х-хотел, хотел ск-казать… в-вы… вы в великолепной форме, л-лейтенант Хэйс! Говорят, на Островах п-появился невероятно эффективный миостимулятор. Всего полтора-два часа и, не п-пошевелив пальцем, становишься обладателем г-груды мышц, как у Усейна Болта из Олимпийских Миров. У в-вас, случайно, не такой на т-тестировании?

Вот же подхалим худосочный!

В кашпо я стою. С фикусом. Ещё позволяет себе хихикать, мямля! Забыл, что перед ним Принимающий Покаяние и старший по рангу?!

Смирно, младший лейтенант Берг, когда обращаетесь к старшему по званию! Соблюдайте субординацию и примите к сведению, что будете оштрафованы на восемь с половиной тысяч криптобаллов за явное обозначение моего мужского естества и, возможное, сексуальное домогательство!

– Л-л-л-лейтенант Х-хэйс! Вы-в-вы ш-шутите?

П-послушайте, я вовсе не х-хотел…

Простите, ст-тарший л-лейтенант Хэйс! Я, п-правда, не хотел…

Я же ничего т-такого не сказал… Я д-даже не думал, клянусь! Я вовсе… Простите м-меня!

Эк перепугался недотёпа! Оттопыренные уши рдеют как помидоры, а кончик носа белее зубов.

Так ловко его поддеть мне ещё не удавалось! Ха!

Видите ли, фамильярничать вздумал, прыщ Кающийся! А обязан каяться. Вот и пусть… кается.

Отставить, лейтенант Берг!..

– Лейтенант Хэйс, вас просят к полковнику Штраубе.

Ни-че-го себе обстановочка!

Сколько здесь всяких старомодных финтифлюшек!

Деревянный паркет, обои, бюро с перламутровой мозаикой, люстра с висюльками, стулья на гнутых ножках…

Ого! Даже шкаф с книгами!

Муляжи?

В углу – лимонное дерево с пупырчатыми фаберже. Тоже наверняка муляж. Или живое?..

Портьеры с бахромой на окнах…

На окнах!

Видно, я в Мир Департамента случайно включился…

Нет, отключён. Настоящие окна! Никогда не замечал их снаружи.

Вот дела…

Сам полковник тоже интерьерчику под стать. Мясистый, основательный.

Впечатляет, как грузные, облитые рейтузами ляжки утонули в настоящем кожаном кресле. Думаю, на таком седалище мягко даже без активации тактильных рецепторов!

Белые пальцы небрежно листают диаграммы в воздухе прямо над кофейным столиком, разбрызгивая по комнате сияние многочисленных перстней. Зато симуляционные очки упёрты в виртуальный дисплей так цепко, что длинные серьги в по-детски розовых ушных раковинах остаются абсолютно неподвижными.

Ленты бакенбард обрамляют румяные щёки, смыкаясь в аккуратно остриженные усы, что придаёт полковнику сходство со средневековым бароном. Блестящие светло-каштановые локоны откинуты за спину и только подтверждают это забавное сходство.

Влажные от алой помады губы капризно морщатся, складываются в трубочку, потом снова растягиваются в обратный полумесяц. Барон… то есть полковник что-то сверяет и рассчитывает.

Не поворачивая головы бросает на меня мимолётный взгляд.

Стоп! Что такое?!

Неужто предатель Макс транслирует ему мои мыслеформы?

– Вольно, лейтенант! Прошу, присаживайтесь, присаживайтесь.

Сигару? Не курите? Тогда сомабис, пожалуйста… та-та. Ха!

Резковатый голос полковника подхватывает мурлыканье едва слышной мелодии, льющейся словно ниоткуда.

А! Это старинный граммофон за спиной Штраубе крутит настоящую целлулоидную пластинку. Вот, не думал, что такое ещё где-то сохранилось.

Устраиваюсь поудобнее в мягком кресле у столика и пытаюсь сравнить свои ощущения с виртуальным аналогом. Пожалуй, мягче, чем в случае раздражения тактильных рецепторов только импульсами биочипа. Если же использовать полный костюм…

– Предлагаю обойтись без формальностей, господин Хэйс.

Прежде всего хочу лично поздравить вас с успешным выполнением сложного задания. Да, сложного задания.

Вы и ваши подчинённые проявили трудолюбие. Да, трудолюбие. И, не побоюсь этого спорного понятия – изобретательность, которая изредка, но бывает уместна. Уместна, на-на-на!

Благодарю вас, господин Штраубе!

Вы правы. Нам с ребятами пришлось попотеть, гоняясь по Мирам за этим воришкой.