— Мы нашли панель управления. Предположительно в стене есть замаскированный проход на второй ярус. Вот только панель пароля просит, — старательно сохраняя нейтральный вид, сообщил я.

— Панели — они такие, — кивнул Семён. — А бедлам вы значит навели, пароль искали? — поинтересовался он.

— Вроде того, — подтвердил я.

— Мыслите верно, но не до конца. Подобное стоит искать в документации начальства или в записках обслуживающего персонала. У Ракса в этом смысле довольно строгая логика, — покачал головой Семён.

Я и Алина переглянулись, а после улыбнулись словно счастливые дети.

— Вообще-то мы его нашли… — с триумфом в голосе, произнесла Алина.

— Только ещё не вводили, — более осторожно добавил я.

Скептически приподняв брови, Семён изобразил молчаливую заинтересованность. Мол, дерзайте.

— Вперёд, я всё запомнила, — произнесла Алина и, развернувшись, направилась к панели.

Нет, это не женщина, это суперкомпьютер какой-то. Если верить сделанному переводу, на дне одного из ящиков нашлась нацарапанная чем-то острым надпись «Прежде несвободы тела, избавься от несвободы разума». Но то был не пароль, то была присказка. Пароль из пятнадцати символов шёл следом. Я кстати слабо представляю, как эти иероглифы вводить, ведь их, если верить замечанию Алины, десятки тысяч.

Словно прочитав мои мысли, девушка принялась объяснять мне и вставшему слегка позади Семёну:

— Хотя самих иероглифов Прошлых неприлично много, однако состоят они из типовых элементов. Вроде азбуки. Всего таких элементов сорок восемь, есть чёткая система записи, каждый элемент имеет своё цифровое обозначение. Набор идёт с помощью цифр, вводится цифровой номер элемента, а после его цифровая позиция при сетке. Я тебя научу как выберемся, — с завидной скоростью барабаня пальцами по чувствительной поверхности, объяснила девушка.

— Эти Прошлые — мазохисты какие-то, — наблюдая за процессом, неодобрительно прокомментировал я.

— Это мы вводим данные проктологическим способом, если вводить их мысленно, через Систему, то всё значительно проще, — прокомментировал Семён, после чего добавил. — А сложность оставлена Прошлыми специально, ведь граждане третьего класса грамоте не обучались…

— Готово, — ударив пальцем по кнопке «принять», сообщила Алина.

Под поверхностью рядом что-то захрустело, словно заработали слегка заржавевшие механизмы. Разомкнувшись по едва заметному шву, провалился и уехал в сторону солидный квадрат стены. Нашим взглядам открылась просторная коробка незамысловатого лифта. Словно приглашая войти, на его потолке зажегся приглушенный беловатый свет. Последнее, правда, я понял лишь благодаря вспомогательной функции костюма.

Повернувшись к командиру, Алина вцепилась в мужчину взглядом, явно требуя порцию похвалы и признания заслуг. Сохраняя железную мину, Семён поднял руку и показал девушке большой палец. Алина надулась…

— Мы поедем вниз? — поинтересовался я.

— Подождите, я думаю, — строго ответил Семён.

Заговорил он примерно через минуту:

— Не до конца понимаю отчего вы такие спокойные, ведь мы сейчас находимся в редкой заднице. Валентин, подозреваю, всё ещё живёт в стране непуганых идиотов и не до конца осознаёт ситуацию. С вами барышня сложнее, — обратился мужчина к Алине. — Рассудительность соседствует в вашей милой головке с непозволительным авантюризмом. В общем, не находись мы сейчас в исключительной ситуации, я бы на этом лифте в жизни никуда не поехал и другим бы им пользоваться не советовал. Нередко такие лифты ведут сильно не туда, куда хочется попасть. Но всё же, ехать придётся. Далее, следовало бы оставить вас здесь и разведать ситуацию внизу одному. Но и здесь мой опыт подсказывает, что, вполне вероятно, перед нами билет в один конец. Подобные вкусные бонусы нередко одноразовые. А может ерунда всё это, и я накручиваю ситуацию.

— Я дума… — начала было Алина.

— Тихо, — указав на неё пальцем, строго попросил мужчина.

— Так вот, — продолжил Семён, — спускаться вниз будем все вместе. Нежити внизу быть не должно, склад — закрытая территория, но всё же примем прежде кое-какие меры предосторожности…

***

Упомянутые командиром меры заключались в следующем, взяв со стеллажей три служащие для укрепления муравьиных тоннелей распорки, мы установили их на выходе из коробки лифта, после чего натянули между распорками несколько слоёв служащей для создания заграждений сетки. Лифт, кстати, оказался очень простым, отчего собственных дверей не имел.

Закончив и протиснувшись внутрь, мы привели конструкцию в завершённый вид, после чего Семён нажал наконец заветную кнопку. Точнее никакой кнопки не было, а была всё та же небольшая сенсорная панель, с помощью которой можно было попасть не только на второй, но и на третий этаж.

Дальше всё пошло не так. Сильно не так. Даже сильнее той задницы, в которой мы по справедливому замечанию мужчины уже находились.

Лифт вздрогнул, а после пол под нашими ногами предательски резко ушёл вниз. Но лишь на миг, так как вместе со стремительно летящей куда-то металлической коробкой, начали падать и мы.

— На пол! — успел скомандовать Семён.

Неизвестно на каком автоматизме я отреагировал правильно, однако послушно упал на пятую точку и, прижав колени к груди, сгруппировался.

Пролетев по ощущениям метров двадцать пять, лифт резко остановился, при этом мне показалось, что мои внутренности продолжали падать ещё минимум метров пять, чего быть конечно никак не могло.

В момент остановки моё свернувшееся клубком тело швырнуло в сторону. Через элементы костюма я почувствовал, что ударился сначала о стену, а после столкнулся с кем-то из товарищей, уткнувшись в конце в натянутую ранее сетку.

Перераспределив нагрузку, защитный костюм свёл повреждения на нет.

Стоило лифту начать остановку, как в голову ворвался противнейший звук.

Примерно половина площади шлема защитного костюма — это гранёное бронестекло. При этом призматические искажения корректируются встроенной в костюм электроникой. Остальная же часть шлема — композитный пирог из брони и упомянутой электроники. Я веду к тому, что слышать за подобной преградой ты особо ничего не услышишь, и тем не менее слуха я не лишён совершенно. Весь шлем — один большой микрофон, который улавливает окружающие звуки и после фильтрации электроникой, передаёт их на динамики.

Удобно, рванёт что рядом, в ушах даже не зазвенит.

Сейчас же, то ли подвела электроника, то ли звук оказался исключительно противным, но по ушам ударил ни с чем несравнимый жалобный скрежет, которому аккомпанировал звон рвущегося и натягивавшегося до предела металла. Стало так страшно, как не было во время встречи с нежитью.

А после всё неприлично резко закончилось. Ну как закончилось, лифт полностью остановился. При этом его ощутимо покачивало из стороны в сторону. И покачивание это нервировало.

— Только без резких движений, — выпалил Семён.

Оторвав голову от колен, я первым делом узрел нашего командира. В очередной раз пришло понимание насколько я — низкоуровневый доходяга, отличаюсь от десятилетиями прокачивающих себя старожил.

То ли Семён уже вскочил на ноги, то ли он и не падал, но наш командир, опираясь одной рукой на стену лифтовой коробки, а другой удерживая на изготовку штурмовую винтовку, созерцал открывшийся перед нами вид.

Картина пугала и завораживала.

Лифтовая коробка, поскрипывая заклинившим тросом, болталась над необъятной пустотой. Тут и там едва различимую внизу поверхность исполинской пещеры соединяли с потолком высокие, расширяющиеся на концах рыжеватые колонны, коих по направлению взгляда имелось великое множество.

— Мы провалились на нижний уровень? — неуклюже усевшись на колени, дрожащим голосом спросила Алина.

— Нет, это всего лишь центральный зал большого муравейника. Скорее всего заброшенный, — довольно бесстрастно ответил Семён.

Уши уловили резкое сильное жужжание. Облетев лифт, перед решёткой завис крылатый муравей-разведчик. Крупное, метра полтора насекомое внимательно изучало нас своими фасеточными глазами. Мой взгляд невольно зацепился за синеватые жвалы муравья. Вспомнились страшилки, гласившие, что высокоуровневый муравей-воин способен прокусить практически любой защитный костюм.