– Хватит, – прерывает её голос извне. – Пропустим 89-ый год. Что было в девяностых?
А в девяностых начался кошмар! Не сразу. НИИ закрыли, здание кто-то купил, оно было в центре города. Все остались без работы. Наташа сидела с Феденькой, малыш часто болел. А Миша метался в поисках заработка. То он «бомбил» на машине друга, с которым они раньше в НИИ работали. То носился по городу курьером. То – в новом китайском ресторанчике подавал суши. Но работу перехватывали более молодые и борзые. В основном – студенты. Миша же не высыпался из-за бесконечных воплей малыша, он ночами сменял измученную Наташу. Вспоминать об этом не хочется. Усталые, голодные, в тесной маленькой квартирке, они были в отчаянии.
– Хватит. Что потом? – раздался чёткий голос гипнотизёра.
А потом была огромная, неописуемая радость! Их старый дом решили снести, и всем выдали документы на заселение в новые квартиры, и им тоже – в просторную, чудесную двушку в новом доме! Они давно уже стояли на очереди. В их пятиэтажке жили врачи, учителя, инженеры, научные сотрудники. А здание было ветхое уже. Радость, счастье!!! Праздновали всем домом! Но случилась беда – переворот. По Москве мчатся танки! Шёл 91-ый год. Ужас! А у них на руках малыш, Феденьке всего полтора годика. И вдруг…
– Не надо, пропустим. Что дальше? Что было хорошего?
Лето! Дача! Красота неописуемая! Трава некошеная по пояс, разноцветье! Ой, какие разные цветы, вот же, вот, ой, тут и мелкие жёлтенькие соцветья, и бордовые с высокими липкими стволами, и большущие пушистые «солнышки», и лазоревые, да это же просто чудо! А какие запахи вокруг, как потрясающе дышится! Феденька подрос, такой маленький крепенький грибочек в белой панамке, бегает, перебирает ножками в красных сандаликах! Ему хорошо, вольготно! Серые растрескавшиеся брёвна избы нагреты солнцем, дощатое крыльцо залито ослепительным солнечным светом, так приятно сидеть на высоких горячих ступенях! А, вот за калиткой желтое платье мелькает: -Эй, хозяева! Принимайте гостей! – Лена со своим малышом Димкой. Из соседней дачи. Лена низенькая пухленькая брюнетка, смуглая, с большими карими глазами и полными губами, она машет большой, как ласта, ладонью, улыбается, распахивает калитку, заходит в палисадник. За ней подпрыгивает на бегу её малыш. Наташа вскакивает, ставит самовар, накрывает деревянный стол в саду. А Лена не с пустыми руками, она гостинец принесла – торт, сама пекла. А вот и Петя, муж соседкин, входит, высокий худощавый, узколицый шатен с мелкими чертами лица. Тут же Миша появляется из сарая – он там мастерил что-то. На столе возникают вино, салаты, бутерброды. Малыши играют в песочнице. Взрослые взахлёб болтают. Как хорошо! Мужчины – о своём, женщины – о женском. Голоса то взлетают одновременно, сплетаются мужские и женские, то ниспадают, затихают. Наташа всё больше слушает, а Лена щебечет: – Вот, говоришь, вещи, любимая кофточка, а ведь всё не просто так! А знаешь, ведь в каждом, абсолютно в каждом шкафу прячутся – думаешь, скелеты? Ха-ха-ха! Нет, вовсе не скелеты, а вещи, и у них поразительная энергия! Да-да, что смеёшься? Зря! Нет, правда, прикинь, ведь и у тебя, наверно, есть какое-нибудь невезучее платье. И ты на него проливаешь всегда что-нибудь, ну, кофе, коньяк, роняешь еду. Есть ведь? Или какие-нибудь проклятые брюки, в которых ты ни за что не отправишься на важную встречу. А, киваешь, ну да. Вот у меня была классная белая блузка с вырезом на спине и металлическими вставками на воротнике, привезли ее мне родители из какого-то путешествия! Она подходила и к джинсам, и к юбкам и, кажется, круто смотрелась бы даже со скафандром. Блузка была этаким тотемом для меня и моих друзей. Да-да, этакий магнит, веселье притягивала, это точно! – Лена размахивает руками, энергично кивает в такт словам. – Да нет, правда, ну, такого можно ожидать, например, от яркого платья. Или от карнавальной маски, от каблуков, так ведь? Но Великий Бог Одежды вдохнул энергию, почему-то, именно в эту блузку. Каждый раз, когда я надевала её, жизнь начинала кипеть безумными событиями, и такое было, вау! Ну, прикинь? Нет, представь себе! И вот этот круговорот безумного веселья продолжался где-то около года, и закончился так нелепо и печально! Блузку прожгли сигаретой, и магия исчезла. А ещё, было у меня ужасное: туфли, которые мстили…
– А у меня было платье, широкое и длинное, голубое! – прервала её излияния Наташа. – Для церкви. Мы с мужем решили покреститься, я тогда беременна была, носила Феденьку, и очень боялась родов. И крестилась я в этом платье. А Миша – в сером костюме. А потом мы и Феденьку окрестили, когда ему годик был.
– Девчонки, хватит болтать, подставляйте бокалы! – прервал Ленину болтовню Миша.
Вино в хрустальных бокалах – словно жидкий рубин, в котором растворилось багровое закатное солнце. А рядом на большом плоском блюде – бутерброды с мелко нарезанной зеленью изумрудно-хризопразных оттенков! Красотища неописуемая! Наташа любуется, отпивает вино терпкое и нежное, откусывает бутерброд. В уши вливается гомон птиц, жужжание пчелы, бархатный баритон соседа: – Вот тоже случилось со мной прошлым летом. Полнолуние, душная ночь после знойного дня, не спится. Вышел, решил искупаться, пошёл. Иду, дорогу-то прекрасно знаю, но тут ночью всё как-то иначе видится, интересно так, красиво. Короче говоря, иду я по дороге, и вдруг откуда ни возьмись кошка. Иду, и кошка рядом бежит, не отстает. Ну, думаю, если она за мной так и назад побежит, коль увязалась, покормлю её дома. Обычная кошка, средняя, не худая и не толстая, уши серо-полосатые, еще пятна на боку и на ноге белые. Дохожу я до поворота на берег, и тут мне открывается картина. Мужик, огромный, голый, очень волосатый, в волосах курчавых таких мелких, густых как шерсть, голова лысая, стоит прямо передо мной и тяжело так дышит, а глаза бешеные. Я остановился как вкопанный, думаю, что это? Кто это? В шоке произнёс: "Мужик, ты чо голый?" На что мужик заорал что-то вроде "Ыааааааааа", и весь затрясся, и скрюченные руки ко мне потянул. Я перепугался и помчался обратно, потом вспомнил про кошку, вроде никто не гонится, оборачиваюсь и вижу, что кошка напротив него сидит, там, где мы и стояли, и мужик этот стоит. Я кричу "беги!!!", потом понимаю, что кричу это кошке, и начинаю истерично, так, что чуть язык не оторвался, "кыс-кыс-кыскать", кошка повернулась и за мной побежала. Смотрю: рядом кошка бежит и совсем не отстает, а бегаю я отлично, очень быстро. Только я уже успокоился, что это просто псих какой-то, как вдруг слышу – он за нами мчится! Несётся, и орать начал. Слышу по крику, сейчас догонит! Ну, всё, думаю, конец! Понял – это не мужик, а нечисть потусторонняя! Ноги стали как ватные. Бежать не могу больше. Кошка чуть дальше пробежала и как рванула круг обратно, и на этого мужика, который уже догонял. Когда он увидел, что кошка на него несётся, то так резко тормознул, что упал. Потом вскочил и ну на кошку орать, а та подбежала и тоже на него орёт, именно орёт, ну как вот коты под окнами вопят. Это было как "мяу-рррраааауууууууу". И тут вдруг она стала на него шипеть и бросаться! Мужик замолк и попятился назад. Странно, что он испугался кошки. Кошка зарычала, а мужик развернулся и побежал обратно. Я оглянулся тут, смотрю – кошка исчезла. Звал её, звал – без толку. До сих пор не пойму, что это было. Но явно, кошка была чем-то вроде Ангела-Хранителя, а мужик был демонический…
– Ой, ну что ты на ночь глядя вспомнил! – прервала мужа Лена. – Давайте что-нибудь весёленькое, анекдоты, что ли.
– А до ночи ещё далеко!..
Хорошее было лето, жаркое, радостное, яркое! И казалось оно таким долгим, таким счастливым! Всей компанией загорали и купались. Мужчины вбивали колья для тента глубоко в белый кварцевый песок пляжа. Накупавшись, сидели под навесом тента, пили самодельный квас – густой, шипучий, из бутылки вырывалась мощная пенистая струя, не успевали подставить кружки, хохотали. Закусывали бутербродами с колбасой, с сыром, с салом домашним – купленным в деревне, розовым, с чесночком и перчиком сало-то, вкуснотища невероятная! И ожидали ещё большего счастья – в конце лета будет новая квартира! Их должны уже заселить! Ах, как радовалась Наташа! Глаза сияли, лицо – словно розовый фарфор, она вся искрилась, и шла к воде танцующей походкой, такая тонкая, гибкая, длинноногая! Вечером играли в волейбол. В пасмурные дни они ходили за грибами. Наташа их столько насолила, намариновала! Уйма грибов была!!! Почти каждый день ели рагу с лисичками, суп из белых, салаты с сырыми рыжиками! Но вот и лето кончилось. Радостно подъехали они на такси к своему дому, и удивились. А потом просто опешили! На стенде возле подъезда, и на дверях их квартиры висели уведомления о том, что все жильцы должны покинуть помещение в течение месяца. Как, что такое??? Побежали к соседям. И вот же!!!!! Счастье, которое уже пришло к Наташиной семье и ко всем жильцам их дома, оказалось миражом. Ведь им уже как бы дали новые квартиры – только документы на них жильцы не получили, а на старую жилплощадь уже были расторгнуты с ними все договора. «Вот видите, дорогие мои», – сказала соседка Инна Алексеевна, пожилая профессорша, высокая, крупная, с волосами типа пенных барашков на гребне морской волны, в розовом домашнем костюме, – «из-за этого мы и не можем въехать в новое жильё. По бумагам-то нам как бы дали новые квартиры. Но договоров-то нет у нас, не дают их нам. Таковы махинации с документами, и теперь все мы стали бомжами. Нас через месяц выселят отсюда в принудительном порядке». Наташа охнула, и зарыдала. Феденька удивлённо смотрел то на плачущую маму, то на изумлённого папу, то на поникшую соседку, и ничего не понимал. «Главное, от нас скрывают адреса наших новых квартир, в которые нас как бы переселили», – продолжала профессорша, – «а эти наши дома уже перевели в нежилой фонд. Что ж, будем бороться, наша общественность уже подала заявление в суд! Выйдем в пикет, в конце концов! Будем бороться!» Миша произнёс мрачно: – «А смысл? Вы просто оптимистка. Всё бесполезно. Суды куплены. А пикеты бессмысленны». Он погладил по волосам плачущую жену, ласково прижал её к себе, и сказал: «Не реви. Я что-нибудь придумаю. Мы выберемся. Ты мне веришь?» Наташа кивнула, подавляя рыдания. «У нас ещё месяц в запасе», – сказал он. – «Целый месяц! Ну я же у тебя не идиот! У меня есть план». Наташа уткнулась в плечо мужа и пробормотала: «И давно у тебя план?» – «Давно, родная, давно. Я конкретно обдумал, но не решался. А теперь – всё, выхода нет! Надо!» – И он нежно поцеловал жену в мочку уха.
