Голос, вторгся вдруг голос, чёткий, мягкий и властный, вывел её из видеоряда памяти. Голос гипнотизёра:
– Стоп. Расскажите о своих родственниках.
И вот она у бабушки. Очередной раз сбежала из дома и приехала к бабушке. Это близко, час езды на электричке. Раньше это был посёлок, а потом разросся в маленький городок. И вот они пьют чай с вареньем. Наташа жалуется, глотает слёзы: – Ну почему они со мной так, за что, они же меня ненавидят! Бабушка глядит сокрушённо, долго подбирает слова, говорит: – Нет, ты должна понять, им тяжело, ведь очень трудно работать на стройке, трудно и важно, такая ответственная работа – строитель. Они делают дома. Это очень тяжёлый физический труд. Ну ладно, ты уже большая девочка, ты поймёшь. У твоей мамы в жизни не всё просто. Случилась трагедия. Мама любила музыканта, но он бросил её беременную. Папа – он не родной тебе, но очень хороший человек, женился на твоей беременной маме. Он так её любит, и потакает ей во всём. А у мамы развился комплекс жестокости по отношению к тебе – ты очень похожа на того музыканта. Она мстит ему через тебя. Она не виновата, прости её. Она же твоя мать. Родителей не выбирают…
Наташа ахает – так вот в чём дело??? Мои родители меня ненавидят!!! Зачем же они тогда забрали меня к себе??? Зачем они меня мучают, за что, что я им сделала такого, чем я виновата??? Бабушка вздыхает: – Нет, они тебя по-своему любят, просто все люди по-разному выражают свою любовь. А ты не переживай. Тяжело в учении – легко в бою. Жизнь вообще сложно устроена. Наташа плачет: – Я так не могу, я не хочу так, меня никто не любит, кому же верить? Бабушка тормошит её, теребит, говорит: – Ну-ну, чего ты, я тебя люблю, Бог тебя любит. Хочешь, расскажу тебе про Бога? Но Наташа ничего не хочет слышать, она в отчаянии, она захлёбывается болью и злостью. Она всех ненавидит, всех, весь мир!.. Бабушка печально смотрит на неё и говорит: – Прости их. – Как??? кричит Наташа, – Как? Что значит – прости? Бабушка тяжело вздыхает и говорит: – Знаешь, вот один маленький мальчик, когда его спросили, что такое прощение, дал чудесный ответ: "Это аромат, который дарит цветок, когда его топчут…" –А сама-то что же не простишь? – кричит Наташа.
Яркий свет жжет глаза, воспалённые от слёз, ослепительное злое солнце, как противно, весна, голова кружится, бабушка держит её за руку, они идут в универмаг, навстречу – соседка, та ещё старушенция, бабушка с ней в контрах, соседка кидает косой взгляд на Наташу и цедит сквозь зубы: – А, вот, да-а, вся в мать, тоже гулять будет. Бабушка побелела от ярости, глаза её вспыхнули, она сжала губы, Наташа видела, с каким трудом она сдерживает себя. И тут бабушка произнесла спокойно-иронично: «Вот сейчас я выхвачу у себя изо рта вставную челюсть и как запульну тебе прямо в лоб, и мои новые пластмассовые зубы впечатаются в твою лобешницу!» Наташа хохочет. Наконец-то ей весело! Прикольная у неё бабка! Соседка – бабкина бывшая одноклассница, соперница, они враждуют с детства. А потом в их жизни возник парень, из-за него они сцепились просто зверски! А он метался между ними, как загнанный зверь, то к одной уходил, то к другой, и так всю жизнь, наконец, помер. Это был Наташин дед.
Снова вторгся голос извне:
– Хватит про родню. Что в личной жизни?
Какая нежная, душистая трава! Миша подошёл к стогу сена, сгрёб охапку, и разложил на полянке. Мягко и немного колко, ароматно, приятно! Он обнял её и повалил на эту подстилку. Смешно! Радостно! Расхохотались. Какая нега, какое счастье! Как она его любит! Он целует её щёку, нос, висок, волосы, плечи… Она медленно проводит травинкой по его руке. Он расслабленно улыбается одними уголками рта… Она лежит на спине, смотрит на васильковое небо, на розоватые облака. Вон летит самолёт, такой маленький в глубине небесного купола, серебристый… Самолётик. Миша тоже его видит. Он следит взглядом за белой полосой, которую чертит в выси самолётик, и лицо его грустнеет. Он говорит: – У меня папа был лётчик, дед – штурман, мама – стюардесса. В одной команде летали. Вышли раз в рейс, и всё. Разбились. Меня бабушка растила. Я её очень любил! Наташа вздыхает, и говорит: – Иногда жить только с бабушкой – счастье!
Снова чёткий размеренный голос рвёт картинку:
– Что вы знаете о счастье?
У Наташи перед глазами мелькают события, клочки её жизни, карусель картинок. Губы её произносят: – Счастье тоже иногда бьёт на вылет. А потом – ветер в сквозные раны. Ресницы решётками на глазах. Друзья держат за руку так, что жжёт пальцы. А ты ухмыляешься, шуточки пускаешь. И ждёшь его – контрольный в голову… Но есть и счастливое счастье, – улыбается она.
Они – в маленькой Мишиной квартирке, в Москве, на стене – фото его бабушки в витой рамке, хорошее фото, цветное. Доброе улыбчивое лицо в обрамлении серебристых волос. Бабушка умерла прошлой зимой. Наташа наливает чай, сначала в Мишину фарфоровую кружку, потом себе. Миша нежно поглядывает на жену, пошучивает: – Крепкий. Небось, эликсир молодости. – А то, – подмигивает игриво Наташа. Миша прихлёбывает и говорит: – Итак, подсудимая, вас обвиняют в шарлатанстве: продаже своим клиентам эликсира молодости. Вы уже привлекались к ответственности? – Да, в 1650, 1730 и 1890 годах…– Наташа хохочет.
Осень удивительно солнечная, ясная! Потрясающая осень! Миша наклоняется и поднимает кленовый лист, такой красивый, резной, яркий, красно-жёлто-оранжевый. – Слышишь этот звук, – говорит Миша. – У каждого сухого листа есть своя особая нота. – Миша нежно и задумчиво щурится. – Своя нота, да, вот этот лист тоже будет тянуть ее в хоре, он будет старательно вытягивать свою тоненькую шейку, – Миша погладил ножку – или шейку? – листа, улыбнулся одними уголками рта ласково, и произнёс: – А знаешь, ведь всю весну и все лето, на ярком солнце и под дождем, лист учился шуршать и ждал, когда мы с тобой придем, ранней осенью, послушать его торжественное выступление. Он даже нарядился в лучший парадный костюм – чтобы среди хора соседей его голос не потерялся и был нами отмечен. Хочешь услышать хор листьев? – В Мишиных глазах тает нежность. – Давай станем их дирижерами! Давай пойдём сейчас туда, вон по той аллее, видишь, как она засыпана листвой! Какой замечательный у нас парк! Как поют для нас листья под ногами!!!…
Миша обнимает Наташу за плечи, притягивает к себе, целует. Радость, нежность, счастье переполняет её! Он такой романтик, её Миша! Он потрясающий! За что он её полюбил? За длинные ноги? За пушистые золотистые волосы? Или за тонкую талию? Вот они в гостях, на диване лежит красивый кожаный ремешок – красный со стразами, короткий, изящный, так хочется примерить, Наташа берёт ремешок, вертит в руках, и застёгивает его на талии. Хозяйка округляет глаза: – Ты что, это же ошейник Лимы! Да, Лима бы возмутилась и даже, может быть, куснула, но хозяйкин долматин сейчас на даче.
Утро, мягкий золотистый свет наполняет комнату, какая нега! Горячая мягкая ладонь мужа скользит по Наташиному бедру. Она не спешит открывать глаза. Она и так всё видит, она утопает в блаженстве, в счастье, в радости! Сейчас, вот, вот, о-о-о… А потом – душ, крепкий кофе с пирожками – она напекла их вчера… А потом – вместе на работу, в НИИ. Миша устроил её в свой отдел лаборанткой. Они всегда вместе, как попугайчики-неразлучники… Маршрутка битком, утро, Миша обнимает её, шепчет на ухо милые глупые словечки, она расслабленно улыбается. Вот родное НИИ, проходная, вахтёр, большое фойе с зеркалами, лифт, коридор, лаборатория. Все уже в сборе, но приниматься за работу не спешат. На стене – большой красивый календарь с бордовыми цифрами: 1989, на картинке – Кремль. Лаборант из соседнего отдела – балагур Толя – рассказывает очередную забавную историю из жизни одного засекреченного НИИ: – «Был там один «товарищ», ответственный за политическую пропаганду, Духаст Вячеславыч. Пробитый до костей идеологический коммунист, главный стукач и провокатор. Всем сотрудникам отдела жизнь отравлял. Но случился жуткий нонсенс, инженеру-разработчику одного из этих самых секретных НИИ удалось сбежать в Израиль. Начались разбирательства, «полетели» погоны. А через некоторое время на адрес НИИ из Израиля приходит конверт. Тем, кто не знает: для посылки корреспонденции в подобные организации в качестве адресата указывался город и номер абонентского ящика. И больше ничего, письмо попадало на почтамт, далее какими-то «своими» способами доставлялось куда надо. Собственно, отсюда и пошёл термин «почтовый ящик», применявшийся к разного рода секретным объектам. А в данном случае на конверте был написан реальный адрес, и даже более того, лично указан получатель – Духаст Вячеславыч. Надо ли говорить, что в этом заведении вся корреспонденция, а уж тем более зарубежная, в обязательном порядке проверяется ГБ’шниками из первого отдела. А в том самом конверте лежала открыточка примерно с таким текстом: «добрался нормально, устроился по вашей рекомендации, Духаст Вячеславович, благодарю, что помогли мне сбежать, когда сами вырветесь из этой советской помойки, обязательно заходите, адрес вы знаете, в долгу не останусь». Об ужасах, которые происходили с Вячеславычем, дальше неизвестно, но с тех пор этого идеолога-стукача больше никто не видел. Ха-ха!» Все хохочут, а Наташа сквозь смех выдавливает: «Хорошо, что наше НИИ не секретное, стучать нет смысла». Миша бросает на неё взгляд, полный желания и ласки. А Наташу переполняет утренняя нега, она вся словно тающая на солнце бело-розовая шоколадка, сказочная такая, сияющая шоколадина, очень вкусная! Такой она себя ощущает, и ещё чувствует какое-то особенное блаженство и томление, словно внутри неё что-то происходит. Она ещё не знает, что беременна…
