Денис хохотнул.
– Вот глупышки, – сказал он. – Да я достану вам и шерсть, и всё что хотите.
– Правда? – обрадовалась Гапа.
– В общем, так. Ты едешь не в деревню, а в мой загородный дом. У меня большой, с джакузи, с бассейном. Я достаю тебе всё что надо, и помогаю в работе. Вместе быстрей управимся. Вера, одобряешь план?
– Вполне, – ответила она.
– Бери всё необходимое, Гапа, и быстро сюда. Сейчас и приступим. К работе, конечно. Одна ты за неделю не справишься.
Гапа помчалась в подъезд, в лифт, в квартиру, схватила рюкзак и мигом позапихивала туда свои вещи. Их было немного. И вот она уже сидит в велюровом кресле рядом с Денисом, млеет, быстро взглядывает на него и отводит глаза. Она в полном восторге. Улицы, дороги, светофоры, пробка. Денис берёт смартфон из бардачка, звонит кому-то, распоряжается:
– Вить, слушай сюда. Дело есть. Это срочно. Скажи своим киргизам, чтоб жёнам позвонили, срочное дело: пусть из овечьей шерсти кукол нафигачат, срок пять дней. Чтоб через пять дней был мешок кукол. Каких-каких, какие в тренде. На них спрос. Не знаешь? Так узнай. Всё, чтоб сделал.
Пробка рассосалась, и Денис вырулил на соседнюю полосу. Вскоре подъехали к ресторану.
– Ну вот и всё, проблема решается, надо отметить. Традиция такая. Надо обязательно выпить за скорое решение, – сказал он, вышел из машины, и распахнул дверцу перед Гапой.
У неё всё сильнее нарастало чувство нереальности происходящего. Да это просто необыкновенный сон, сказка, волшебство! Она как-то нелепо, боком вылезла из иномарки, и робко последовала за Денисом. Всё её изумляло блеском, большими зеркалами, сияющим паркетом! Столики стояли на возвышении, а внизу, в полу был широкий желоб с водой, и там плыли большие красивые рыбы с жемчужной чешуёй. То была живая форель. А ещё другие рыбы плавали в аквариумах, их можно было заказывать, их тут же вылавливали и несли на кухню готовить. «Вот это да»! – ахнула Гапа. И вдруг ей стало жалко этих рыб. «Вот так и люди» – подумалось вдруг ей, – «плывут себе по жизни, а в любой момент их может выловить Смерть».
Она сказала, что не любит рыбу, и заказала жареные морские гребешки с канелони из сельдерея и черным трюфелем. Вкус такой необычный, изысканный оказался! Официант принёс коньяк в очень красивой бутылке с печатями, открыл и налил в маленькие рюмки. Зажёг большие свечи на столе. Гапа и без коньяка была уже пьяна – от впечатлений, от чувств, от еды.
Вера уже три дня жила одна. Она несколько раз звонила сестре, но та не брала трубку. Как-то вечером ей позвонила тётя Тоня и спросила взволнованным тоном:
– Верочка, у вас там ничего не случилось? Как Гапа, она мне перестала звонить, на мои звонки не отвечает, что такое?
– Всё хорошо, тёть Тонь, не волнуйтесь. Гапа просто загружена работой, очень устаёт, приходит и сразу ложится спать.
– Но ведь сначала она мне каждый день звонила и всё рассказывала, говорила, работы мало, ей легко.
– Тёть Тонь, да всё нормально, просто сперва Гапа была ученицей, её не нагружали, она должна была адаптироваться. А теперь она уже полноправный сотрудник. Так что с неё большой спрос. Дел очень много.
– Верочка, дай ей, пожалуйста, трубочку, хоть голосок её услышать бы.
– Да она уже спит, тёть Тонь.
– Спит, так рано? Она никогда так не ложится.
– Так это Москва, здесь всё по-другому. Ну, разная жизнь тут.
– Ох, чует моё сердце неладное, – вздохнула в трубку тётя Тоня.
А Вера с какой-то обидой и досадой подумала: «счастливая Гапка, у неё первая настоящая любовь, первый мужчина, страсть, фейерверк чувств, душа где-то в космосе витает. Из деревни-то, от кур, коз, навоза да огорода – и вдруг сюда, и сразу любовь и такой друг, это не хухры-мухры! А у меня всё в прошлом, полный облом, лишь горький осадок. Только работа, да Маша-Даша, навязавшиеся в подруги. Какие они мне подруги, так что-то…» Ей вдруг стало очень жалко себя, слёзы затуманили глаза и потекли по лицу, противно щекоча щёки. Она кинула смартфон на постель, схватила игрушечную Маську, прижалась лицом к её жёсткому синтетическому меху, и зарыдала. Наплакавшись вволю, она включила ноутбук и написала Денису:
– Привет, плейбой, как там дела, что с моей сестрёнкой, почему на звонки не отвечает, что ты с ней сделал, неужто зажарил и сожрал?
Ответил он лишь на следующий день:
– Привет, старуха Веруха большое ухо, ёшкин кот тебе в рот.
– Что-о-о! Свихнулся, что ли????!!!! – возмущённо отстучала она.
Ответ пришёл спустя сутки.
– Это не я писал, это Рыжик по клавиатуре пробежал, кот мой. Гапа с ним сейчас в бассейне плавает. Наперегонки, кто быстрее.
А через несколько дней объявилась Гапа. Вылезла из иномарки, счастливая такая, радостная, необычайно хорошенькая, сияющая ослепительной улыбкой, в новом дорогом платье. На шее блестело золотое колье, а на пальцах – кольца с голубым и с бирюзовым топазами. За ней шел улыбающийся Денис с мешком. Вера поняла – в мешке шерстяные куклы. Ей почему-то стало очень досадно. И она подумала: «Денис бросит её. Зачем ему эта деревенская пигалица? Наверняка, бросит. Просто на девственницу его потянуло. Ну да, конечно, Гапка начитанная, но дура. Полнейшая дура, деревня из неё так и прёт. Вот болван, платье ей купил, золотые бирюльки. Зачем?» И она мысленно примерила на себя платье и золото сестры. Ей стало ещё досаднее. Но она тут же взяла себя в руки, приветливо улыбнулась, обняла и поцеловала Гапу.
– Я так поняла, ты стала женщиной? – ласково сказала она. – Ура, ура, нашего женского полку прибыло. Это надо отметить. Денис, конечно, нас пригласит в ресторан. – голос её прозвучал тускло.
– Мы уже устали от ресторанов, и наотмечались, – усмехнулся Денис. – Разве не заметно?
– Ну да, конечно, – криво улыбнулась Вера, и быстро вошла в подъезд.
Она не стала ждать их возле лифта, поднялась на этаж, вошла в квартиру, в комнату, бросилась в постель, и тут же уснула. Снилась какая-то сумятица, и песня: «Он был моряк-дальневосточник, а она – нос от корабля, любил он девушек восточных, она – его любила зря». И Вера подумала во сне: «Да, ведь раньше на кораблях были деревянные девы на носу, приделывали таких к кораблям в старину. Ей надо было не носом корабля рождаться, а восточной девушкой. Вот и я такая деревянная баба, а корабль разбился о скалы».
Утром они с Гапой были на работе. Роман Григорьевич одобрительно рассматривал шерстяных куколок – они были интересные, все разные, их было много.
– Гапа, ну ты мастерица экстра класса, – произнёс он довольным тоном. – Вижу, у тебя в деревне много овец, у твоих родителей, целое стадо, небось. Ты прекрасно поработала! Даша, выпиши ей премию сорок тысяч. Маша, выпиши ей отпуск на три недели за счёт фирмы. Пусть съездит куда-нибудь, в Турцию, в Тунис, в Египет, отдохнёт. С сегодняшнего дня я всем повышаю зарплаты.
– Ура-а-а-а!!!! – закричали все. – Живём!!!
– Это надо отметить! – завопили хором Маша и Даша.
– После будете отмечать, – сказал Роман Григорьевич. – Рабочий день только начался, принимайтесь развешивать кукол.
Он обвёл всех довольным взглядом, и вышел. Даша достала из сумки бутылку водки, Маша полезла в шкаф за стаканами.
– Успеем развесить, – сказала она. – Сперва надо отметить.
Олег включил телевизор. Шла программа новостей. Молодая дикторша вещала:
– Пьяная женщина родила ребенка на глазах у прохожих, прямо в сугробе, на улице в Красноярске. Инцидент произошёл в Ленинском районе, на улице Песочной. Синевшую от холода новорожденную, на которую мать не обращала никакого внимания, спас один из прохожих. Он поднял младенца с земли и вызвал скорую помощь. Девочку и ее мать доставили в больницу. По словам медиков, новорожденная успела получить переохлаждение.
– Во дела, рожают как собаки, где попало, – сказал Олег.
– Э, не обижай собак. Как кошки, – сказала Маша.
– А что, в Красноярске сейчас снег? Вроде, конец апреля на дворе, – сказала Вера. – Послезавтра майские праздники.
