День был солнечный, очень тёплый, и тётя Тоня накрыла стол в саду. Стол был сколочен из досок, и скамейки тоже. На скамейки тётя постелила одеяла. Пили домашнее вино из смородины, сладкое, густое, лёгкое, на столе дымилась картошка в мундире, в мисках красовались маринованные грибы, соленья, квашеная капуста. Потом дядя Петя принёс самогон. Ели, пили, неспешно беседовали. Обсуждали посадки, грядки, события в деревне и в соседнем большом посёлке. Вере всё это было неинтересно, и она принялась болтать с Гапкой. Рассказала ей о проекте Романа Григорьевича. Гапка согласилась делать соломенных куколок. Она это хорошо умела. Они выпили густого красного вина, и развеселились, принялись острить и хихикать.

– Чего скалитесь, дуры, – сказал захмелевший дядя Петя. – А ты, Гапка, школу закончила, пора бы за ум браться.

– Учиться ей надо, вот чего, или работать, трудовой стаж нарабатывать, – сказала тётя Тоня. – Вот Вера умная, работает в Москве. Взяла бы с собой нашу Гапу, пристроила б куда-нибудь.

– Конечно, возьму, – сказала Вера. – Пристрою, обязательно. Даже знаю, куда.

Заскрипела калитка, вошёл низенький крепко сбитый мужичок в затёртых джинсах и майке.

– Привет, хозяева, наточил я вам серп, – весело сказал он, и положил на скамейку что-то, завёрнутое в мешковину.

– А, Дима, ну давай, к столу, присоединяйся, – сказал дядя Петя. – А к нам вот племяшка приехала, Вера. Девчонки, принесите сало, там, в холодильнике, да нарежьте, да потоньше.

Вера с Гапой пошли в избу. Резали сало и болтали. Вера говорила про «Ясюкям», про коллег, припомнила анекдоты, которые рассказывал Олег. Дружно смеялись. В сад вернулись минут через сорок, неся тарелку с розовато-белыми аппетитными ломтиками сала. За столом про них, похоже, уже забыли. Шёл жаркий спор. Бабуля говорила:

– Так ты прости его. Врагов надо прощать. Это по-божески.

– А если враг – грешник? – вопрошал Дима.

– Всё равно прости, – отвечала бабуля.

– Если я прощу грешника, я разделю с ним его грех, – отвечал Дима.

– Странное ты чего-то говоришь, это ж надо же такое удумать! – восклицала тётя Тоня.

Тут в разговор встряла Вера. Она сказала:

– А я вот думаю, что если грех смакуешь, одобряешь, то тогда только и приобщаешься к греху и разделяешь его.

– О, какая племяшка-то рассудительная. Замужем, дети есть? – поинтересовался Дима.

– Нет у меня ничего такого, – сказала Вера. – Не надо мне этого, я сама по себе.

Дима покачал головой. Бабушка сказала:

– Это поколение девяностых. В девяностые у них возраст создания семьи был. Но до того ли было? Перевороты, разруха, шоковая терапия. Распад страны. Войны – Афган, Чечня, Приднестровье в 92-ом, там ведь тоже наши воевали. Половина парней погибла. И вообще, две трети населения страны сгинули. Выживший молодняк – что там у них в душе творится, кто знает?

День уже клонился к закату, когда гости встали из-за стола. Хозяева пошли провожать родню до того места, где дорога сворачивает налево. Там, на пригорке, паслись две тучные коровы. Вера подумала, глядя на них: «Это Маша и Даша». Ей стало смешно.

И вот Вера с Гапкой едут в поезде с рюкзаками, набитыми соломенными куколками.

– А если их ещё раскрасить акриловыми красками, это будет вааще отпад! – говорит Гапа. – Такие будут яркие, радостные, невероятно!!!

– Это надо у Романа Григорьича спросить, как он захочет, – отвечает Вера.

Они вместе вязали этих куколок. Всю неделю с утра до позднего вечера. И много их наделали.

За окном мелькали деревья, телеграфные столбы, станции и полустанки, а сёстры весело болтали. В метро Гапу удивила толчея, куча людей, и у всех были мрачные загруженные лица. «Лица в панцирях» – подумала она. До Вериного дома добрались уже вечером. Приняли ванну, поужинали, и легли спать. Завтра – на работу, и Вера решила представить начальнику Гапу.

Она даже не ожидала, что он сразу же возьмёт сестру в штат. Но именно так и произошло. Даже уговаривать, упрашивать не пришлось. И Гапка стала производителем и курьером одновременно. В её обязанности входило делать соломенных куколок и привозить их в «Ясюкям». Ей выдали трудовую книжку, и Гапа с восторгом и радостью вертела её в руках. Она читала и перечитывала свою запись в трудовой, и бормотала неуверенно:

– Ой, а вдруг я не справлюсь… Я так боюсь…

Роман Григорьевич мягко улыбнулся и произнёс:

– Да всё у тебя получится, не тушуйся. Как говорил Дон Хуан: «Действуй смело и не ищи оправданий».

Гапка сбегала в ближний магазин за тортом, и устроила чаепитие в честь своего приёма на работу. Эту традицию ей Вера подсказала. Пили чай, ели вкусный торт бизейно-кремовый, и болтали. Даша рассказывала про китов. Вера хихикнула – Даша сама была словно кит в человечьем обличье. Китов Даша любила.

– Вот есть такие горбатые киты, – вещала Даша. – Это, ну, вообще тако-ое! Представляете, они помогают другим млекопитающим при нападении касаток! Акул таких жутких! Ну, такие вот киты, не чета некоторым людям, настоящие рыцари моря! Те, кто наблюдает за ними, ну, есть такие наблюдатели, за горбатыми китами, видели, как они спасали тюленей, морских котиков, серых китов, и даже рыбу-луну. И совершенно бескорыстно причём!

Тут в комнату заглянул Роман Григорьевич.

– Чаи гоняете? А дело стоИт? – сказал он недовольно.

– Так ведь нет никого, – ответила Маша. – Присоединяйся, Рома.

– Некогда, – сказал он. – У меня тут новая мысль проклюнулась. А что, если нам ещё делать куколок из шерсти? На них тоже спрос есть. Из обычной овечьей шерсти, серой такой. Гапа, у вас в деревне овцы есть?

– Рома, да где ж их продавать-то всех, – поинтересовалась Маша. – К нам ведь сюда мало кто заходит. Тут реклама нужна.

– Так вот для вас, дорогие мои коллеги, новое задание: сотворите достойную рекламу, громкую, яркую. Я придумаю, как и где её разместить, – сказал Роман Григорьевич, и скрылся за дверью.

Веру разобрал смех. Она наклонилась над своей чашкой и фыркнула.

– Ромку на куколок повело, с чего бы это? – сказала Маша.

– В воздухе что-то витает, – сказала Даша.

– Что-то кукольное, – сказала Вера.

Все дружно прыснули.

– Интересно, где он берёт деньги нам на зарплаты? – спросил Олег.

– Тоже мне, зарплаты, смех один, – сказала Даша.

– Это не зарплаты, а заплаты, – сказала Вера.

– И ещё хочет пополнять бюджет за счёт кукол каких-то, – ухмыльнулся Олег.

– А может, он взял гранты под это, – сказала Маша.

– Гранты подо что? Под куколок? – удивилась Даша.

– Под народные промыслы, наверно, – сказала Вера.

– А какое отношение наша фирма имеет к народным промыслам? Или он её переориентировать хочет? – сказала Даша.

– Он, верно, кукол оформил как сопутствующие товары, – сказала Вера.

– И заставит нас ходить по улицам и трясти ими, в офис заманивать, – усмехнулась Маша.

– Чай остыл. Подогреть надо, – сказала Даша.

– Очень вкусный торт, – сказала Вера, и положила себе на блюдце ещё кусок.

Но их чаепитие было прервано. Затрезвонил звоночек, пришёл клиент. Вера встала из-за стола и нехотя поплелась принимать заказ. У окошка стоял плотный лысоватый мужчина.

– Что вы хотите? – спросила Вера.

– Фото. Старое чёрно-белое, пожелтело, сделать большой цветной портрет в раме.

– Хорошо, давайте фото. Выбирайте рамку, – ответила Вера, и взяла протянутую маленькую мутную фотографию.

После работы Вера с Гапой неспешно шли домой. Возле подъезда был небрежно припаркован серебристый «седан», а рядом курил невысокий коренастый брюнет, густые чёрные волосы его были собраны в хвост. Увидев Веру, он широко заулыбался и изобразил старинный поклон.

– Ты не отвечаешь на мои СМС-ки, на звонки, дорогая, – произнёс он, и распустил волосы. Длинные блестящие пряди рассыпались по его плечам.

Гапка смотрела на него, раскрыв рот. Что-то внутри неё ёкнуло. Душа распахнулась. «Это, ой, кто, ой!!!» – вопил её мозг. «Ой, только бы он заметил меня, только бы…» И она стала мысленно взывать к Богу, к Ангелу Хранителю, ко всем святым. Тут Вера обернулась, кивнула на неё и произнесла скучным тоном: