Тем временем над утесом сгущались сумерки. Небо окрасилось в пурпур и багрянец; цвета постепенно меркли, свет дня угасал, по земле расползались тени. Натан зажег садовые лампы, осветил пространство перед домом так ярко, как только было возможно, перебросился парой слов с ульцескором и отправился будить дочь.

Натан долго смотрел на спящую девушку, а потом легонько потряс ее за плечо. Проснувшись, Летиция не сказала ему ни слова упрека, вместо этого она попросила у отца какое — нибудь оружие, чтобы защитить себя на случай нападения. Госпожа ди Рейз не представляла, каким образом волки могут увести ее силой; возможно, оборотни собирались одурманить ее гипнозом или обратить прямо на месте.

Отец покачал головой.

— Ты можешь пораниться.

— Тогда я возьму нож на кухне, — рассердилась Летиция. — Я давно не ребенок.

— Если у тебя в руках не будет оружия, они не тронут тебя, — как можно спокойнее произнес Натан. — Пойми это. Тебе не нужно ни с кем драться. Лучшим решением было бы запереть тебя в погребе, — добавил отец, и Летиция чуть не задохнулась от возмущения, — но если мы оба погибнем, тебе придется просидеть там до понедельника.

— Значит, ты не веришь в успех?

— Верю. Всего лишь не исключаю неудачи. — Натан помолчал. — Тиша, ты у меня одна. Я всегда желал для тебя самого лучшего. В ту ночь…

— Идея с погребом кажется мне очень заманчивой, — раздалось из коридора. Ланн шагнул в комнату, держа в руке фонарь. Лампа излучала мутное желтое сияние, глаза ульцескора мерцали холодным лазоревым светом. Запах раствора еще не выветрился, и Летиция с трудом сдержалась, чтобы не закрыть пальцами нос. — Вопреки поверьям, ликантропы не боятся яркого солнца, но они предпочитают держаться в тени. Госпожа Летиция сможет выйти на свет целой и невредимой утром в понедельник. Мы можем снабдить ее пищей и даже водой, чтобы столь благовоспитанной девушке не пришлось довольствоваться одним вином.

Натан испытующе поглядел на Ланна, силясь понять, издевается он или говорит всерьез. Снаружи стояла темень, послышались низкие раскаты грома и начал накрапывать мелкий дождик; сквозь серую пелену во дворе виднелись расплывчатые огни фонарей. Летиция невольно поежилась: они остались втроем в пустом доме, полном шорохов. Кто — то постучал в окно, и она резко оглянулась, ожидая увидеть за ним волка, — но это оказалась лишь ветка, стараниями ветра раз за разом бившаяся об стекло.

— Я вижу, тебе уже удалось познакомиться с нравом моей дочери, — сдержанно ответил Натан. — Иногда полезно промолчать, ульцескор.

Ланн изобразил нечто вроде извинительного поклона, но в его лице не было раскаяния. Он всего лишь счел необходимым высказать свое мнение. Летиция намеревалась внести свою лепту в разговор, и вдруг почувствовала себя так, словно опять стоит за ширмой и наблюдает за ними, не имея возможности вмешаться. Но ведь теперь она знала секрет, который отец разделил с Ланном, а позже и с ней самой.

— Возьмите фонари, — сказал наемник. — Темнота приходится им союзником. — Летиция послушно зажгла свечу. Ланн набросил на голову капюшон, скрывающий лицо. — Господин ди Рейз, пойдемте со мной.

У двери Натан оглянулся.

— Запрись, — сказал он дочери. — Я буду рядом.

Когда они ушли, Летиция впервые за этот день почувствовала страх. Настойчивый стук дождя скорее раздражал, чем успокаивал, — этот звук напомнил ей мерное постукивание отцовской трости из ее сна. Девушка взяла с полки роман, который Вилл читала вчера перед сном, пробежала глазами несколько страниц и отложила книгу. Она медленно обошла спальню, дотошно рассматривая знакомые ей предметы обстановки: широкую кровать с балдахином, два мягких кресла с резными подлокотниками, комод с рядом продолговатых ящиков и овальное зеркало у стены; поворошила пальцем в шкатулке для драгоценностей и долго смотрела на флаконы с духами, стоявшие на комоде. Госпожа ди Рейз опасливо оглянулась, как будто кто — то мог наблюдать за ней в этой полутемной комнате, открыла один из флаконов и поднесла его к лицу. Запах показался ей приятным, и Летиция побрызгала духами на запястье и шею. Ликантропы улавливают и распознают запахи намного лучше, чем люди; и то, что женщины имеют обыкновение пользоваться искусственными ароматами, для них не секрет. Но ведь Летиция все равно была отмечена печатью зверя, вожаку и так не составит труда ее обнаружить.

Девушка подошла к окну и принялась вглядываться во тьму, прислушиваясь к звукам снаружи. Дождь усилился, свечение садовых ламп стало еще более размытым; в какой — то миг Летиции показалось, что она различает неясные силуэты среди мрака ночи: тени разделялись и сходились вновь, словно души непримиримых врагов, продолжающие схватку даже после смерти их земных оболочек. Через непродолжительное время все затихло, но эта тишина была тягостней и тревожней шума дождя и завываний ветра. Госпожа ди Рейз, пытаясь побороть накатывающий страх, вернулась в постель и стала наблюдать за огоньком свечи, колеблющимся от ее дыхания. Я должна выйти и посмотреть, как там отец и Ланн, думала Летиция. Почему никто из них до сих пор не пришел ко мне? Она зарылась лицом в подушку, убедив себя подождать еще немного.

Ночное безмолвие разлетелось вдребезги: тишину расколол звериный вой. Один из оборотней попался в ловушку и теперь издыхал на кольях, смазанных ядом. За голосом волка, полным страдания, последовал звон стекла, треск молнии, разрезавшей небо, оглушительный раскат грома и предупреждающий окрик Ланна, потонувший в этой какофонии звуков. Летиция схватила медную подставку со свечой, дрожащими пальцами отперла дверь и бросилась в коридор. Не сделав и дюжины шагов, она остановилась.

Архен встряхнулся, сбрасывая на пол осколки стекла. С его шерсти капала вода, на левом предплечье была рана длиной в палец. Летиция затаила дыхание, не в силах шевельнуться, полумертвая от страха. Архен медленно повернул голову, встретившись с ней взглядом. Вожак ожидал увидеть тощего, нескладного подростка, но будущая невеста оказалась красивее, чем он представлял. Волк оскалил пасть и направился к Летиции, мягко ступая по каменным плитам. Девушка выронила свечу: подставка с дребезжащим звоном покатилась по земле; обретя власть над своим телом, она метнулась обратно, к двери спальни, но та оказалась запертой — Летиция сама захлопнула ее, уходя. Архен приближался, ей было некуда бежать. У госпожи ди Рейз подкосились колени, и она осела на пол, не отрывая спину от двери, — как будто кто — то, находившийся в пустой спальне, по ту сторону знакомого ей мира, мог впустить ее внутрь и тем самым спасти.

Волчья пасть была в дюйме от ее лица. Архен коснулся холодным носом нежной девичьей шеи, зарылся мордой в мягкие волосы, вдыхая ее аромат. Прямо как человек, промелькнуло в мозгу Летиции, пока она отчаянно скользила пятками по полу, пытаясь как можно сильнее вжаться в дверь.

— От тебя пахнет мертвыми цветами, — сказал Архен, и Летиция удивилась, что без труда может разобрать его слова. В глубине коридора забрезжил свет, послышались шорохи, топот сапог и тяжелое пыхтение бегущего человека. — Я буду с тобой нежен. Так, как не был еще ни с кем.

Натан вынырнул из — за поворота. В одной руке он держал фонарь, во второй — клинок, на который опирался, как на трость. Его колени дрожали. Архен обернулся и прыгнул вперед, на время оставив девушку в покое.

— Беги, — сказал отец. — Беги, Тиша.

В тот момент Летиция не думала о том, что Натан вряд ли сможет противостоять сильному молодому волку. И куда подевалась вся ее храбрость? С трудом поднявшись за ноги, она опрометью бросилась прочь.

— Я сохранил тебе жизнь, а теперь ты выходишь против меня с серебром? — Низкий, грудной голос Архена подчас перерастал в рычание. — Эта девушка принадлежит мне.

Натан поставил лампу и обеими руками стиснул клинок, широко расставив ноги. Ди Рейз решил не тратить силы на разговоры со зверем. Старая рана болела, но если он пошатнется и упадет, битва будет проиграна. Возможно, ему удастся продержаться до прихода ульцескора — если же нет, то он пожертвует жизнью во имя дочери, как должен был сделать много лет назад.