— Ланн.

С таким же успехом это безликое имя могло принадлежать камню или клочку земли. Отец сощурил темные глаза:

— Как дальше?

— Никак, — сказал гость. — Нет у меня ни семьи, ни несметных богатств. Были, да сплыли. Я ничем не владею, кроме своей жизни.

Дерзит, гневно подумала Летиция. Моему отцу, в его доме!

— Так ты безродный? — Натан недоверчиво повел бровью. — Плебей?

Ланн промолчал. Отец продолжил досмотр, обошел гостя справа, затем велел ему сбросить плащ. Ланн безропотно повиновался, расстегнул застежку у горла: накидка с шелестом соскользнула на пол. Свет лампы отразился от гладкого лезвия на бедре гостя, на мгновение ослепив наблюдателей, и Летиция снова подивилась безрассудности отца — никогда прежде Натан ди Рейз не открывал двери дома для незнакомого вооруженного человека.

— Смотри! — шепнула ей на ухо Вилл. — У него серьги.

На левой щеке мужчины была сеточка из тонких белесых шрамов: не сказать, что они сильно уродовали гостя, но и нисколько не красили. В его ушах, как и говорила Вилл, обнаружились серьги — и Летиция внезапно поняла, что ее неприязнь к незнакомцу имеет свои основания. Изящные висюльки и яркие украшения были уделом женщин, и даже самые законченные франты не позволяли себе втыкать серебряные гвоздики в мочки ушей или щеголять в жемчужных ожерельях. Серьги Ланна, состоящие из пары тускло поблескивавших цепочек, на конце которых гнездилось по три камушка разного размера, вполне могли считаться верхом неприличия. Впрочем, как и его черные локоны, зачесанные назад и лежавшие на плечах. У самой Летиции волосы были не намного длиннее.

Он не из наших краев, поняла Летиция. Пришлый. В памяти всплыли слова старого Тобиаса, и она кисло улыбнулась: назвать Ланна «молодым мальчиком»! С тем же успехом можно признать певчей птицей цыпленка.

Натан указал Ланну на плащ — по лицу отца невозможно было определить, пришелся ему гость по душе или нет. Не исключено, что эта беседа была всего лишь формальностью. Ланн не спешил наклоняться, и Летиция снова вспыхнула гневом, скрытая ширмой, — неужели он рассчитывает, что ее отец сам подаст ему плащ, как слуга?

— Расскажите мне о клятве и печати, — сказал Ланн.

На внезапно постаревшем лице Натана промелькнуло беспокойство. Ограничившись быстрым взглядом на портьеру, за которой находились девушки, отец потащил гостя к выходу. Сердце Летиции тревожно забилось в груди — неужели они с Вилл чем — то выдали себя? Беседа с гостем становилась все интересней, но она уже не сможет незаметно последовать за отцом.

— Не здесь, — сказал Натан. — Иди за мной.

У выхода Ланн оглянулся. Позже Летиция могла бы поклясться, что ее взгляд на мгновение встретился с колючим взглядом гостя, и ее обдало непривычной волной холода. Тонкие губы Ланна исказились в снисходительной усмешке, и этот красноречивый жест предназначался ей одной.

После ужина Летиция забралась под одеяло, и, натянув его до самого подбородка, крепко зажмурилась и попыталась уснуть. Но сон, как назло, не шел: мысли упорно возвращались к неучтивому гостю. Летиция раз десять пожалела, что не удостоилась возможности протолкнуть улыбочку, которой на прощание одарил ее Ланн, как можно глубже ему в глотку. Пожелав Ланну скорейшей кончины, она вообразила себе вереницу овец, прыгающих через низенький заборчик, но сбилась со счета уже на шестой овце. Летиция поворочалась в постели, стараясь найти удобную позу, и девушку в конце концов начала одолевать дрема.

— Эй, Тиша, — негромко позвал кто — то.

Летиция приоткрыла один глаз, и неясная тень мигом скользнула к ней в постель. Вилл сбила подушку и подложила ее под спину, устраиваясь для разговора. Летиция зевнула, прикрыв ладошкой рот.

— Он похож на айля, — без предисловий начала подруга.

— Что? — немедленно вспылила Летиция. Сон как рукой сняло. — Никакой он не айль!

На зубах Вилл хрустнуло печенье. В темноте камеристка ткнула в лицо Летиции один из крекеров, щедро смазанных медом, но госпожа отказалась от угощения.

Айли, носившие длинные белые плащи и, по рассказам стариков, отличавшиеся завидной доблестью и благородством, не водились по эту сторону каньона. Вполне вероятно, что в Сильдер Роке, Городе — на — Скале, не нуждались в их услугах. С ворами и разбойниками здесь привыкли справляться собственными силами, браконьеров не выносили на дух и вешали на суках в сосновом лесу, а знаменитые виноградники ди Рейзов, бурно разросшиеся у подножия горы, великолепно охранялись двумя собаками размером с лошадь и одной немощной старушкой. Горожане кормились в основном дичью и дарами моря, один — единственный трактир, носивший гордое звание гостиницы «На Утесе», славился дырявой крышей и клопами в тюфяках, а из зрелищ можно было выделить ежегодную ярмарку и сезонную охоту. Иначе говоря: приключений на свою голову в Сильдер Роке полагалось искать годами и в итоге убраться из города ни с чем, кроме разочарования. А что до айлей, Летиция испытывала серьезные сомнения касательно их существования. Не видел — не знаю, в подобных случаях отвечала она.

Вилл уплетала очередной крекер с громким чавканьем, и Летиция, передумав, взяла кушанье из подола подруги. Повертела печенье в руках, лизнула мед на верхушке.

— У айлей, — задумчиво сказала Летиция, — латные перчатки и кольчужные рубахи. А у этого из снаряжения только узкий меч и кинжал на бедре. — Вилл тряхнула рыжими кудрями, соглашаясь: рот у нее был забит крекерами. — Меня беспокоит другое.

— Что? — Подруга дожевала и вытерла ладонью крошки на губах.

— Это что же он, теперь постоянно таскаться за мной будет? Да и с чего это вдруг отцу вздумалось приставлять ко мне охрану?

— Ну-у, — протянула Вилл, — мало ли что старику в голову пришло. Может, угрожал кто…

Летиция едва не подавилась печеньем, выпучив глаза.

— Угрожал? Моему отцу?

— Ой, — мигом смутилась Вилл, — да это я брякнула, не подумав…

Какое — то время тишина прерывалась лишь хрустом печенья и воем ветра за окном. Потом Вилл, придерживая подол, вылезла из господской кровати.

— Я к себе спать пойду, — решительно заявила подруга, — не маленькие ведь уже… — Летиция, к пущему огорчению камеристки, согласно кивнула и сразу повернулась к ней спиной. — Так что он? Совсем не понравился тебе?

— Мерзкий, — подытожила Летиция, зарываясь головой в подушку.

Летиция приложила ладонь козырьком, прикидывая расстояние и силу удара, затем согнула колени и примерилась молоточком к шару. Благодаря стараниям Вилл они уступили противникам одно очко, а игра близилась к завершению: черный шар Коула на следующем ходу пройдет сквозь «разбойничьи» воротца, а голубой шар, принадлежавший его неумелой сестренке, остановился неподалеку от восточной границы. Но у Летиции еще оставались надежды на победу: если только Вилл не подведет ее, как делала на протяжении всей игры, и сумеет заработать два очка, «заколов» свой желтый шар.

Летиция замахнулась для удара и… прорезала молотком воздух, так как что — то мелкое и лохматое протиснулось меж ее лодыжек, схватило красный шар зубами и потащило его в сторону сада. Коул при виде собачки издал короткий смешок, Урсула сдавленно охнула, метнувшись за флажком и пометив место, откуда был украден шар: результат игры интересовал ее больше всех. Ты бы играть сначала научилась, мрачно подумала Летиция, а уж потом лезла флажки втыкать.

— Бобик! — всплеснула руками Вилл, радуясь неожиданной передышке. «Бобиками» звались у нее все собаки от мала до велика, включая двух огромных волкодавов, охранявших виноградники ди Рейзов. Щенок остановился, лукаво глянул на камеристку и приветливо замахал хвостом. Шар выпал у него изо рта и покатился по траве.

Летиция вытерла пот со лба. Солнце нещадно грело в спину. Девушка намеревалась сбросить пару одежек еще до начала партии, только явившись на поле, но Урсула приехала не с подругой, как обещала, а притащила с собой брата. Светить бельем перед предположительно воспитанным, симпатичным парнем Летиции не особенно хотелось, но главной причиной ее стыдливости было вовсе не это. Они с Коулом издавна были врагами: будучи неплохими игроками, когда — то они играли в паре, и Летиция так и не смогла простить ему горечи последнего поражения. Теперь же Коул запросто мог заявить, что она разделась, чтобы увеличить свои шансы на победу.