Госпоже ди Рейз было нечего возразить.

— А ты хочешь приносить пользу? — спросила она после паузы.

— Я не думал об этом.

Рука Ланна лежала на рукояти клинка, и в памяти Летиции невольно всплыли подробности лесной схватки: волк задел ульцескора клыками, и когда они возвращались в город по извилистой тропе, с кисти Ланна сочными каплями падала кровь. Раньше девушка была слишком озабочена другими вещами и не задумывалась об этом, но сейчас ее мозг пронзила ужасная мысль. Разве от укуса оборотня люди не превращаются в волков? Она испуганно взглянула на Ланна.

— Тебя укусил оборотень, — пробормотала Летиция.

Он усмехнулся ее внезапной догадке.

— Тебе нечего опасаться. Я не стану волком.

— Почему?

Он не ответил.

— А я? А мой отец?

— Да, — кивнул Ланн. — Именно это вожак и собирается с тобой сделать. Зачем ему оставлять тебя человеком? — Девушка представила, как людские конечности превращаются в мохнатые лапы, лицо вытягивается и покрывается черной шерстью, из низа спины произрастает хвост; и только глаза ее остаются прежними — острые серые лепестки в окружении зеленой тины — глаза девушки, неведомо как оказавшиеся на морде волчицы. — Ты все еще уверена, что хочешь уйти в лес? Заставить своего отца пожалеть о том, что не окончил жизнь на зубах у хищника? Лишить меня заработка?

— Я не собиралась мстить ему. — Летиция помолчала. — От тебя ужасно воняет.

— Я предупреждал. — Ланн посмотрел на солнце, держа ладонь козырьком. — Иди к себе и поспи, если сможешь. Ночь будет долгой.

Она покачала головой.

— Мне не хочется спать.

— Чем еще развлекаются молодые леди? В карты сыграй.

— Сама с собой? В поместье нас осталось трое.

Ланн помрачнел. Перспектива совместного времяпровождения с Летицией его нисколько не радовала. Вряд ли госпожа ди Рейз преследовала какие — то иные цели, кроме желания убить время, но развлечение господ не входило в его обязанности.

— Тебе неприятно мое общество? — догадалась Летиция, видя его замешательство. Ее охватила досада. — Это мой дом, и я вольна находиться, где пожелаю.

— Не в этом дело. Ты… — Ланн умолк, так и не придумав ответ. — Подожди здесь.

Проклиная себя за нерешительность, ульцескор отправился в сарай за домом и вскоре вернулся с охапкой планок и огромной корзиной подсушенной травы. Он вручил корзину Летиции и велел ей немного притоптать газон и разбросать траву по полю, а сам закрепил планки над звероловной ямой и уложил на них небольшие пласты земли, а оставшееся место присыпал грунтом и свежим сеном.

— Если тебе было все равно, чем заниматься, почему ты ушел с теми мужчинами и ведьмой в алом? — осведомилась Летиция, семеня за Ланном к дому. Опустевшую корзину она несла под мышкой, в горле пересохло от жары. — Женщина ведь спрашивала тебя.

Она в деталях запомнила все, что я говорил, подумал Ланн. И зачем ей это?

— Ты не понимаешь, — вслух сказал он. — Если бы я отказался, они убили бы меня, пусть не хотели этого. Я был мал и глуп, но это я понимал хорошо.

— Зачем?

Они вошли в кухню через заднюю дверь. Ланн обвел взглядом помещение, и, обнаружив в холодном темном углу кувшин с вином, отпил немного и передал его Летиции. Помедлив, она повернула сосуд в руках и припала к нему ртом подальше от того места, где на глиняном ободке остался мокрый след от его губ. Вино приятно обожгло глотку.

— Позже я мог найти их и отомстить за убийство семьи.

— Они испугались ребенка? — удивилась Летиция.

Ланн усмехнулся. Отобрал у нее кувшин, отхлебнул еще.

— Дети имеют неприятное свойство вырастать и становиться сильнее.

Госпожа ди Рейз с сомнением посмотрела на него.

— И зачем я говорю это моей циничной госпоже? Она все равно не поверит. Те люди сомневались во мне меньше, чем ты. Я выжил в гуще сражения, я укрылся от града стрел и убежал от свиста клинков. На мне не было ни царапины, только чужая кровь. Может, в момент рождения Богиня коснулась меня своей незримой дланью, даровав удачу. Может, это было исключительно моей заслугой. Они не могли знать.

— Тем людям следовало убить тебя. Добро, которое они совершили, могло обратиться против них, — задумчиво произнесла девушка. — Ведь Гильдия взяла тебя на воспитание и обучила своим хитростям.

— Силе и мастерству можно найти применение, — сказал Ланн. — Их нужно приручать, а не уничтожать.

— Тебя приручили? — В ее голосе было холодное презрение. — Как дикое животное?

Он смотрел на нее без улыбки. Что эта девчонка, выросшая в тепле и достатке под опекой любящего отца, могла знать о жизни за рекой? Будучи карцем, он имел все, о чем только можно мечтать, — кроме душевного покоя. Он и его семья, которые не приходились ему кровными родственниками, все время ожидали нападения и жили в предвкушении битвы. Терпкое вино имело солоноватый привкус железа, а одежда и драгоценности, которые они снимали с мертвецов, насквозь пропахли кровью. И даже если крошечная комнатка на верхушке башни и узкая кровать с соломенным матрасом не отвечала его представлениям о королевских чертогах, в ней он мог крепко проспать до утра без опасений, что один из «родственников» перережет ему горло ради красивой безделушки.

— Что же ты молчишь?

— Вопрос идиотский, — нехотя отозвался Ланн.

— У меня, кстати, имя есть.

Он обернулся на пороге. Летиция сидела на табуретке, облокотившись на стол и положив голову на руки. Она предпочитала щадящий полумрак и прохладу кухни с занавешенными окнами жаре и солнцу, слепящему глаза; вдобавок ко всему, поручение Ланна порядком утомило изнеженную девушку, не привыкшую к длительному труду.

— Не понял?

— Ты всегда называешь меня «госпожой». И то в каком — то обидном, извращенном смысле. — Летиция подняла на него взгляд. — Меня зовут…

— Тебе кажется, — оборвал ее Ланн. — И мне известно, как тебя зовут.

— Как? — Она прикрыла рот ладонью, скрывая улыбку.

— Некогда мне… — Ульцескор осекся, сам не зная почему. С минуту отрешенно смотрел в потолок, затем встретился с девушкой взглядом. — Госпожа Летиция ди Рейз, — выговорил Ланн по слогам и плотоядно оскалился, обнажив зубы. — Довольна?

— Нет. Тиша.

Он отрицательно покачал головой.

— Я смотрю, тебе отчаянно хочется, чтобы Гильдия и твой папаша всерьез заинтересовались моим мужским достоинством? — Улыбка медленно сползла с ее лица. Летиция уже знала, что он сейчас скажет. — Натан ди Рейз — мой клиент. Ты — его дочь. Ничего более. — Отталкивая ее, Ланн испытывал какое — то болезненное удовольствие. Чего хотела от него эта девчонка? Летиция то всеми силами старалась задеть его за живое, то слишком сильно интересовалась его прошлым; сначала она объявляла Ланна извечным врагом, а затем просила называть ее по имени, словно они давно стали близкими друзьями. Она подчас смотрела на него со странным выражением во взгляде, которое можно уловить, но не понять. — Так что, госпожа Летиция, волей — неволей мне придется сохранять между нами дистанцию.

— Не знаю, о чем ты подумал, наемник, — вскочила девушка, опрокидывая стул, — но это вовсе не то… — Ланн вышел наружу, не дожидаясь, пока она договорит. За ним захлопнулась дверь. — Вовсе не то, о чем думала я, — тихо закончила Летиция, оставшись одна.

Его пренебрежение было неприятно госпоже ди Рейз, но с Вилл ульцескор вел себя иначе — и Летиция не могла оставить это без внимания. Ланн заигрывал с камеристкой и делал ей комплименты, хотя, как можно было догадаться, и это полностью подтверждали его слова, он не испытывал к Вилл ничего, кроме легкой симпатии. Разве основной причиной того, что Ланн стремился возвести между собой и Летицией каменную преграду, не могло быть неосознанное влечение к дочери ди Рейза? Девушка зевнула, глаза закрывались сами собой. Ее клонило в сон, мысли путались в голове, превращаясь в смутные, незнакомые образы.

Резким движением стряхнув с себя дрему, Летиция выпрямилась. Прежде чем сомкнуть веки, ей следовало добраться до своей спальни — не пристало госпоже спать, развалившись на кухонном столе. Она обогнула стол и направлялась к двери в широкий коридор с арками, опоясывавший поместье, когда краем глаза заметила в окне Ланна. Ульцескор ходил вокруг ловушки, временами наклоняясь и поправляя ее обманчивый покров. Ему тоже было нечем заняться. Летиция, отметив про себя его неумелую ложь, широкими шагами пересекла кухню и, миновав два поворота, вошла в свою комнату и легла на мягкую кровать. На девушку тяжелой глыбой навалилась усталость, и, тем не менее, Летиции долго казалось, что она не спит, а только пытается заснуть. Потом она начала проваливаться в короткие, тревожные сновидения; госпожа ди Рейз прекрасно знала, что являвшиеся ей люди и события нереальны, но не могла вырваться из тенет, опутавших ее сознание. В ее кошмарах обитали призраки, похожие на людей; они превращались в животных, а те, в свою очередь, становились ведьмами в алом и высокими мужчинами с серьгами в ушах. Летиция видела девушку с печатью неизлечимой болезни на лице, во время ходьбы она опиралась на крючковатую палицу, прямо как отец на трость с круглым набалдашником, и красная накидка неприглядно обтягивала сутулую девичью спину. Морвена, кто — то окликнул ее, Морвена. Они смеялись над ней — над сгорбленной и некрасивой молодой ведьмой. Летиции захотелось отомстить обидчикам, да так сильно, что ее руки непроизвольно сжались в кулаки.