Горный замок Вон замок стоит на вершине Среди гранитных скал. Под сводами башен высоких Он рыцарей встарь укрывал. Но рыцари спят в могилах, А башни врагом сожжены. Я проникаю свободно В проломы ветхой стены. Здесь погреб с вином драгоценным Лежал в былые года. Прислужница больше не сходит С кувшином тяжелым туда. И в зал не спешит, как бывало, Гостей обнести чередой. Попу не наполнит бокала Для трапезы в праздник святой. И дерзкому пажу отведать Не даст, пробегая, вина. И тайной награды не примет За тайную щедрость она. Затем, что и стены, и своды, И лестницы – все сожжено, Рассыпалась, рухнув, капелла И в прах обратилась давно. Но в день жизнерадостно-яркий, Когда на вершине крутой Стоял я с бутылкой и лютней, С подругой моей молодой, В развалинах все заблистало, Наполнились жизнью они, И шумно и празднично стало, Как в добрые старые дни. И мнилось, нарядные гости Въезжают во двор чередой, И мнилось, из прошлого мира Мы входим счастливой четой. И ждет нас в капелле священник, И вот поднялись мы туда, И он вопрошает: «Согласны?» — И мы улыбаемся: «Да». И радостно песнь зазвучала, Как юное сердце, чиста, И ей не толпа отвечала, Но звонкого эха уста. Меж тем надвинулся вечер, Он шум и веселье унес, И вот заходящее солнце Убрало багрянцем утес. И дамой служанка блистает, И паж точно рыцарь одет, И щедро она угощает, И он не скупится в ответ. Из книги «Западно-восточный диван» Если ты в сердцах знаток, Эту мысль пойми ты. Ныне Запад и Восток Неразрывно слиты. Моганни-наме книга певца «Запад, Норд и Юг в крушенье…» Запад, Норд и Юг в крушенье, Троны, царства в разрушенье, На Восток укройся дальный, Воздух пить патриархальный!.. В играх, песнях, пированье Обнови существованье!.. Там проникну, в сокровенных, До истоков потаенных Первородных поколений, Гласу Божиих велений Непосредственно внимавших И ума не надрывавших!.. Память праотцев святивших, Иноземию претивших, Где во всем хранилась мера, Мысль тесна, пространна вера, Слово – в силе и почтенье, Как живое откровенье!.. То у пастырей под кущей, То в оазисе цветущем С караваном отдохну я, Ароматами торгуя: Из пустыни в поселенья Исслежу все направленья. Песни Гафица святые Усладят стези крутые: Их вожатый голосистый, Распевая в тверди чистой, В позднем небе звезды будит И шаги верблюдов нудит. То упьюся в банях ленью, Верен Гафица ученью: Дева-друг фату бросает, Амвру с кудрей отрясает, — И поэта сладкопевность В девах райских будит ревность!.. И сие высокомерье Не вменяйте в суеверье; Знайте: все слова поэта Легким роем, жадным света, У дверей стучатся рая, Дар бессмертья вымоляя!.. Четыре блага
Арабам подарил Аллах Четыре высших блага, Да не иссякнут в их сердцах Веселье и отвага. Тюрбан – для воина пустынь Он всех корон дороже. Шатер – в пути его раскинь, И всюду кров и ложе. Булат, который тверже стен, Прочней утесов горных, И песню, что уводит в плен Красавиц непокорных. Умел я песнями цветы Срывать с их пестрой шали, И жены, строги и чисты, Мне верность соблюдали. Теперь – на стол и цвет и плод! Для пира все готово, И тем, кто поученья ждет, Предстанет свежим Слово. Признание Что утаить нам трудно? Пламя. Днем на земле выдает его дым, Ночью – зарево под небесами. Трудно тому, кто любовью томим: В сердце от мира утаена, Открыто в глазах засверкает она. Но стих утаить – трудней всего: Не запихнешь ты под спуд его. Ведь песня, что от сердца спета, Владеет всей душой поэта. Стихи напишет гладко он, Чтоб миром труд был оценен, И, рад ли встречный иль зевает, Он всем в восторге их читает. |
