Это напомнило ему о чертовом Джоне Грее, и Джейми скривился, еле сдержав стон, – спина очередным прострелом дала знать, что даже столь незначительное движение будет незамедлительно караться.

Песня для него звучала не более чем бормотанием, но голос у миссис Хардман был приятным, так что Джейми, проверив, под рукой ли кинжал и пистолет, осмелился прикрыть глаза. Он устал до чертиков, но не думал, что сумеет уснуть. Даже не поворочаться теперь без диких вспышек боли, пронзающих спину дьявольскими вилами.

Сколько же лет прошло с последнего приступа. Спина ныла частенько, особенно по утрам, но чтобы не разогнуться… лет десять вроде? Этот день он помнил очень ярко. Они только-только прибыли в Ридж, вместе с Яном возвели хижину. Джейми пошел на охоту, напал на след лося, побежал за ним – и вдруг осознал, что валяется у подножия скалы, не в силах пошевелить ни рукой ни ногой.

К счастью, Клэр отправилась на поиски (Джейми усмехнулся: как она гордилась, что прошла по следу). И если бы она его не нашла… Он провалялся бы там целую вечность, рискуя попасть на зуб пантере, медведю или волку. От холода бы вряд ли умер, но вполне мог потерять еще несколько пальцев…

Шорох за пределами дома заставил Джейми встрепенуться. Спину тут же прострелило болью, но он стиснул зубы, не обращая внимания, и вытащил из-под подушки пистолет.

Миссис Хардман тоже вскинула голову. Посмотрела на него, удивленно распахнув глаза, но тоже услышала шум и торопливо встала. Снаружи доносились шаги, причем не одной пары ног. Женщина хотела было положить ребенка в колыбель, но Джейми покачал головой.

– Держите младенца на руках, – вполголоса велел он. – Если постучат, ответьте. И откройте, если попросятся зайти.

Она нервно сглотнула, но все-таки послушалась. Гостей было трое или четверо, судя по мужскому смеху и низким голосам, доносившимся с крыльца. В дверь заколотили, и миссис Хардман отозвалась:

– Кто там?

– Друзья, хозяйка, – невнятно пробормотал пьяный голос. – Впусти нас!

Она бросила на Джейми испуганный взгляд, но он кивнул, и она подняла засов на двери. Первый мужчина шагнул было в дом, но, увидев на кровати Джейми, замер и разинул рот.

– Добрый вечер, – вежливо сказал тот, не спуская с гостя глаз. Пистолет лежал прямо на виду.

– Ох!

Гость смущенно затоптался на пороге. Он был молодым и крепко сбитым, в охотничьей куртке с милицейским значком. Через плечо он покосился на приятелей, которые толпились в дверях.

– Я… это… добрый вечер, сэр. А мы-то… Думали…

Он прочистил горло.

Джейми улыбнулся, прекрасно понимая, что у них было на уме. Присматривая за ним краем глаза, он повернулся к миссис Хардман и жестом предложил ей сесть. Та послушно заняла стул и склонилась над ребенком, прижавшись губами к чепчику дочери.

– Нам нечего предложить вам из пищи, джентльмены, – сказал Джейми. – Но в колодце есть свежая вода, а в сарае можно устроиться на ночь, если хотите.

Двое мужчин шаркали на крыльце ногами. От них несло спиртным, но буянить они не спешили.

– Ничего не надо, – сказал молодой охотник, оглядываясь на друзей. Круглое лицо раскраснелось: и от выпивки, и от смущения. – Мы просто… Простите, если потревожили.

Остальные склонили головы, и вся троица ретировалась на заплетающихся ногах, в спешке налетая друг на друга. Последний гость прикрыл дверь, но не до конца. Миссис Хардман толчком захлопнула ее и, закрыв глаза, прислонилась спиной, прижимая к груди ребенка.

– Спасибо! – прошептала она.

– Не за что, – отозвался Джейми. – Они больше не вернутся. Теперь положите ребенка и задвиньте засов, хорошо?

Так она и сделала, потом повернулась, опираясь на дверь и прижимая к груди руки. Посмотрела на пол у своих ног, протяжно выдохнула и медленно выпрямилась.

Ее простенький жакет был заколот булавками: то ли она, как все моравы, считала пуговицы излишней роскошью, то ли из-за нищеты их просто не водилось. Пальцы неловко затеребили верхнюю булавку, и вдруг женщина вытащила ее и положила на стол. Посмотрев в лицо Джейми, взялась за следующую. Длинная верхняя губа была закушена, и над ней блестели капельки пота.

– Даже не помышляйте об этом, – велел Джейми. – В нынешнем состоянии я и с дохлой овцой не смогу. Не говоря уж о том, что по возрасту гожусь вам в отцы. Тем более я женат.

Губы у нее задрожали: не то от обиды, не то от облегчения. Пальцы поникли, и она бессильно уронила руку.

– И не надо платить мне за еду, – предупредил Джейми. – Это был подарок.

– Да… я знаю. Благодарю тебя, Друг. – Она отвела взгляд, сглотнув. – Просто… Я надеялась, что, может, ты останешься. Хотя бы на время.

– Я женат, – негромко напомнил он и после неловкой паузы спросил: – И часто бывают подобные гости?

Ведь очевидно, что мужчины в округе наслышаны о молоденькой квакерше, живущей с тремя дочерями.

– Я отвожу их в сарай! – выпалила она, заливаясь пурпурной краской. – Когда девочки уснут.

– Хм… – пробормотал он после очередной долгой паузы.

Джейми покосился на колыбельку, но тут же отвел глаза. Интересно, давно ли мистер Хардман ушел из дома? Хотя это не его дело.

И тем более не его дело, как ей удается прокормить троих дочерей.

– Спите, – велел он. – А я посторожу.

Следующим утром Джейми проснулся от запахов жареного мяса. Он крепко потянулся в постели… совсем забыв о проклятой спине!

– Господи, помилуй! – миссис Хардман обернулась через плечо. – Я таких воплей не слыхала с тех пор, как мой супруг, Габриэль, резал свинью.

Покачав головой, она вернулась к своему занятию: наливать тесто в чугунную сковородку на угольях: чадящую и нещадно плюющуюся маслом.

– Прощу прощения, мэм…

– Меня зовут Сильвия, Друг мой. А как твое имя? – полюбопытствовала она, приподнимая бровь.

– Друг Сильвия, – повторил он сквозь стиснутые зубы. – Меня зовут Джейми. Джейми Фрэзер.

Он подтянул к груди ноги и рывком сел, обхватывая колени. Зарылся лицом в укрывавшее их ветхое одеяло и попытался разогнуть непокорную спину. Правую ногу тут же прострелило болью, а левую скрутила судорога, отчего Джейми взвыл в голос и шумно запыхтел, ожидая, когда же наконец отпустит.

– О, ты уже сидишь, Друг Джеймс, – заметила Сильвия Хардман, протягивая ему тарелку с колбасой, жареным луком и кукурузными лепешками. – Как понимаю, тебе лучше?

– Немного, – выдавил он улыбку, стараясь не застонать в голос. – У вас, как вижу… есть свежая еда?

– Да, хвала Господу! – с пылом ответила та. – Я отправила Прю и Пейшенс утром на главный тракт, посмотреть, едут ли фургоны в Филадельфию, и девочки раздобыли фунт сосисок, два фунта кукурузной муки, мешочек овса и дюжину яиц. Ешьте!

Она поставила рядом с ним на кровать деревянную тарелку, возле положила деревянную же ложку.

За ее спиной Пруденс и Пейшенс старательно собирали с давно опустевших тарелок мякишем колбасный сок. Джейми медленно откинулся назад, опираясь спиной о стену, спустил с кровати ноги, взял тарелку и тоже принялся завтракать.

Еда приятным грузом улеглась в желудке, и он, отложив тарелку, задумался о том, что же делать теперь.

– Я бы сходил в уборную, Друг Сильвия. Однако, боюсь, мне потребуется помощь.

Кое-как выпрямившись, он понял, что может передвинуть ногу лишь на пару дюймов, не более. Пруденс и Пейшенс тут же подхватили его под руки, нырнув под мышки парочкой удобных костылей.

– Не бойся, – велела Пруденс, расправляя тощие плечики. – Мы тебя не уроним.

– Ничуть не сомневаюсь! – всерьез заверил ее Джейми.

Девочки и впрямь, несмотря на тщедушное сложение, оказались полны сил и помогали ему удержаться на ногах, когда он останавливался через каждые пару футов перевести дух.

– Расскажите мне о фургонах, которые едут в Филадельфию, – попросил он во время одной такой остановки. – Они только по утрам ездят?