Тогда он ничего не умел. И времени не было – его приходилось выкраивать, лавируя между лекциями, поездками к родителям, встречами с друзьями и штудированием скучных законов; время приходилось красть время у самого себя, недосыпая; приходилось ждать, пока маломощный компьютер срендерит видео, воевать с неподатливым интерфейсом бесплатных программ для монтажа, потому что на платные не было денег, ошибаться, запарывать работу и возвращаться к началу, делая всё заново.

Но всё это было интересно. Каждый раз, когда удавалось дорваться до работы над очередным роликом, всё горело в руках, мысли роились и лились из головы прямо в файл со сценарием.

И это при том, что тогда он совсем не понимал, как привлечь аудиторию. Теперь-то он знает, что делать дальше, все знают, что делать дальше – любой знает, любой из тысяч авторов-миллионников.

Брать актуальные темы. Работать по трендам. Держать нос по ветру, вовремя запрыгивать на очередной хайп-трейн. Основной видеоряд крупно нарезать, покрошить в него мемы, приправить вставками из популярных фильмов. Рендерить до готовности.

Неясно только одно: как заставить себя продолжать то, что уже давно наскучило.

Он со вздохом водружает на голову VR-очки – толстые и громоздкие на вид, но такие лёгкие, что шея от них не устаёт, а лицо их почти не чувствует.

Автоматически открывается директория с материалом для видеоряда, с видеодорожками, с кучей картинок – можно начинать прямо с того места, где бросил в прошлый раз. Сайд запускает видеоредактор, смотрит на пустую монтажную шкалу, через силу вкидывает на неё основной файл и моментально иссякает.

Нет интересной идеи. Нет ничего оригинального, свежего, захватывающего, что хотелось бы делать самому. Канал начался на голом энтузиазме, а теперь уже наработан опыт, куплено оборудование, набита рука – но энтузиазм пропал.

Сайд с минуту глядит на рабочую программу, но руки так и не поднимаются начать. Он переключается на вкладку с новостной лентой и без интереса пробегает глазами заголовки за пятнадцатое сентября две тысячи шестьдесят седьмого.

«Перестрелка между покорителями Марса: правда или вымысел? Снова неподтверждённые данные».

«Мирные переговоры в Ливии пройдут под наблюдением ООН».

«Проведена трансплантация искусственного глаза. Зрение пациента полностью восстановлено».

«Беспилотные авиалайнеры: десять лет абсолютной безопасности в небе».

«Бо Морнхофф: за последние пятнадцать лет наука узнала о мозге больше, чем за всю свою историю».

«Assasin’s Creed LXXXI выходит в начале декабря, Call of Duty 2741 – в конце года».

Новости в обозримой части ленты заканчиваются. Сайд собирается прокрутить ленту, чтобы увидеть следующую подборку, но останавливается, понимая, что просто тянет время.

Сайд смахивает окно видеоредактора и сдёргивает с головы VR-очки. Работать сегодня не получится. Вокруг просторная квартира, самая большая комната давно переоборудована под видеостудию: на стенах мониторы разных размеров, под потолком – динамики аудиосистемы, со стен глядят объективы камер. В углу гибкий держатель для микрофона, безупречно пишущего голос. На полках контроллеры всех видов – пульты, стики, перчатки, активные шлемы. Здесь есть всё, чтобы отдыхать и работать. И нет ничего, что бы помогло ответить на вопрос «над чем работать».

Он двумя движениями ставит в глаза домашние линзы-контроллеры, и в дополненной реальности комнаты появляются функциональные элементы – когда-то давно их принято было монтировать в строго определённые места, а потом чинить, если они ломались. На стене возникает выключатель – ткнув в него пальцем, Сайд зажигает свет, убирает яркость на минимум, включает монитор на случайный канал и падает в кресло.

Белая маска с усиками и бородкой глядит на него, загадочно улыбаясь.

Очень хочется вскочить, надеть маску, включить камеру и записывать – прямо так, не выставив толком свет, не написав сценарий, просто говорить, жечь, выдавать всё, что есть в голове, как было в конце каждого из первых видео.

Только для этого нужно, чтобы было, от чего вскакивать.

Нужна тема. Нужен материал. Нужно что-то большое. Мало уже рассказывать о способах противодействия деанону, о том, как создать одноразовый номер или фейковый айпишник для анонимной регистрации. Все, кто на канале давно, уже это знают, и повторяться нельзя. Нужно что-то крупное, иначе кор-аудитория перестанет в него верить и начнёт уходить.

Сайд морщится и мнёт ладонями лицо. Переживать из-за просмотров, из-за количества подписчиков, динамики канала – это так прагматично, так… по-взрослому. Сначала всё было иначе. Была абсолютная искренность.

Звенит мелодия видеовызова. Перед Сайдом возникает полупрозрачный аватар с приятным женским лицом: светлые до белизны волосы обрамляют изящный профиль, глаза умные и понимающие. Сайд узнаёт это лицо за миллисекунду, намного быстрее, чем требуется, чтобы прочитать имя «Мариса» под аватаром.

От хандры не остаётся и следа. Улыбаясь во весь рот, Сайд жмёт пальцем на виртуальную кнопку со старомодной телефонной трубкой – такие телефоны он видел только в классике кинематографа.

Аватар сменяется настоящим видео девушки.

– Привет! – выкрикивает Сайд, отвешивая шутливый поклон в камеру на мониторе, на время вызова превращённого умным домом в устройство видеосвязи.

– Здравствуй, – голос из настенных колонок подобен музыке. – Не помешала? Ты работаешь?

Её лицо в самом высоком разрешении, какое способен выдать монитор. Оно живое, подвижное, настоящее. Глаза Сайда впитывают каждое движение каждой чёрточки.

– Пытаюсь работать, – нет смысла ей врать, несмотря на желание приукрасить. – Не идёт сегодня.

– Я хотела попросить тебя помочь. Мне кажется, тебе будет полезно развеяться.

– У тебя новое дело? Конечно, я помогу! – он с картинной вальяжностью падает в кресло. – Чем в этот раз решили озадачить лучшего частного детектива в городе? Что там? Махинации со страховкой? Подделанные завещания?

– Заказ на пропавшего.

Сайд подаётся вперёд, перестав дурачиться.

– Оп, вот это да. Ты правда?.. Кто он? Что известно?

– Я могу прислать тебе всё, что у меня есть по этому делу. Или знаешь… приезжай. Если не против, конечно.

– Естественно, не против. Ты меня знаешь, я лёгкий на подъём. Через полчаса буду у тебя.

– Я знала, что могу рассчитывать на моего лучшего студента.

– У меня была лучшая преподавательница, – Сайд глядит изображению Марисы прямо в глаза.

Прошло уже четыре года, как Сайд получил диплом с внушительной надписью: «Александр Инмарсон, юрист». С тех пор диплом ни разу не пригодился, и, если бы он вдруг понадобился, Сайд даже не сразу бы сообразил, где именно он лежит. Самое ценное, что дал ему университет – знакомство с Марисой Буджардини, которая там тогда преподавала.

– Приезжай. Я жду.

– Уже еду, – Сайд выскакивает из кресла.

Монитор гаснет, всё ещё отображая последние кадры с Марисой – она почему-то кажется грустной. Линзы падают в контейнеры, а он уже бежит в ванную и придирчиво разглядывает себя в зеркале: не сбились ли волосы, на первый взгляд взъерошенные, но на самом деле тщательно уложенные в художественном беспорядке. Наскоро почистив зубы, он с сомнением смотрит на ополаскиватель, потом не жалея заливает его в рот, выплёвывает, дышит на стекло, принюхивается и, кивнув своему отражению, выбегает из ванной. Сунув ноги в кроссовки и натянув короткую курточку прямо на балахон, он хлопает дверью и сбегает по лестнице, не став дожидаться лифта. Ноги, тонкие из-за узких джинсов, быстро мелькают, отсчитывая ступеньки.

Сайд запрыгивает в свою машину, выбирает давно сохранённый адрес Марисы. Устроившись на сиденье, он выводит на внутреннюю поверхность лобового стекла проекцию приложения книжного магазина и погружается в чтение. Имя автора вверху страницы ему хорошо знакомо.

Тем Вассриг. «Закон чести», 10.09.2067

«Артём старательно облачался в доспехи. Он научился этому быстро, и теперь лишь повторял отточенные движения.